Шарон Сэйл - В глубине сердца

• Название: В глубине сердца
• Автор: Шарон Сэйл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998

Когда-то, совсем еще мальчишкой, Джон Томас Найт не колеблясь отдал бы жизнь, чтобы спасти свою первую любовь — Саманту Карлайл. Но вот уже много лет, как юношеское чувство стало всего лишь далеким воспоминанием. Однако теперь, когда Саманту преследует таинственный убийца, она вынуждена вспомнить о Джоне Томасе и просить его о помощи — и отважный техасец понимает, что по-прежнему готов отдать за нее жизнь…

---

— Я была слишком юной, когда мы уехали, — проговорила неуверенно Саманта.

— Тебе было шестнадцать, — ответил он. — Почти взрослая.

Девушка провела пальцами по костяшкам его левой руки, нежно погладив почти зажившую ссадину на безымянном пальце, вспомнив, как после ночи любви она почувствовала себя женщиной, но в душе все равно осталась испуганным ребенком.

— Для тебя, Джонни Найт, шестнадцать, наверное, уже почти взрослый возраст. — Она улыбнулась, чтобы смягчить свои слова. — Но Сэм, которую ты знал, понятия не имела о взрослой жизни. Знала только привязанность… и юную любовь.

Он вспыхнул оттого, что она так буднично упомянула о самой важной ночи в его жизни. И тут же нахмурился, услышав продолжение.

— Знание жизни пришло позже, с тем полночным стуком в мою дверь. Я хоронила своих родителей одна. И ждала, что мир остановится. Но он не остановился, и я как-то умудрилась зацепиться за остатки разума и потихоньку отвоевала себе безопасную нишу для жизни.

Эмоции живо сменялись на ее взволнованном лице. Джон Томас почти физически ощущал старую боль и новые страхи, обуревавшие ее.

— Расскажи мне поподробнее о твоей работе в актерском агентстве. Надеюсь, это интересное дело.

В ответ Саманта рассмеялась, но лишь раз. Это был короткий, живой всплеск, совсем нерадостный.

— О да! Я… я была одним из лучших агентов по найму актеров. Наше агентство имело прекрасную репутацию, так как подобрало актерский состав для нескольких фильмов, получивших «Оскары». У меня самой… была очень хорошая репутация. — Она поморщилась, скрывая боль. — Это было до того, как я потеряла статус ценного работника и превратилась в обузу, от которой были не прочь избавиться.

К столику подошла официантка, чтобы принять заказ.

— Я бы съела ворону, — сказала Саманта и неприятно усмехнулась прямо в лицо официантке.

Джон Томас нахмурился. Но тут же одернул себя. А что он, собственно, ожидал увидеть? Как еще она могла себя вести? Если бы подобное случилось с ним, он тоже сходил бы с ума.

Он поспешил вмешаться, пока Саманта не успела сказать еще что-нибудь странное.

— Она будет чизбургер и… жареную картошку. И еще клубничный коктейль, — отрывисто буркнул он. — То же самое для меня, только чизбургер двойной и без картошки.

Официантка кивнула и поспешила удалиться. Брови Саманты изумленно изогнулись.

— Что ж, спасибо, что решил все за меня, — протянула она.

— Кто-то должен был это сделать, — парировал Джонни. Ее брови приподнялись.

— Ты не будешь картошку?

— Я съем твою.

Саманта задохнулась при виде усмешки на его лице и поняла, что самое умное, сделанное ею с тех пор, как она переселилась в этот проклятый Богом город, — это письмо, отправленное в Техас.

Позже Саманта мерила шагами свою квартиру, поглядывая время от времени на широкую спину мужчины, сидевшего за столом и просматривавшего груду писем с угрозами. Девушка размышляла, как могло случиться, что из городского хулигана Джонни превратился в того, кто борется с подобными типами.

— Послушай, а где твой отец?

Ее вопрос прозвучал неожиданно, и так же неожиданно старая боль напомнила о себе спазмом в желудке.

Теперь Джон Томас редко вспоминал об отце, но, когда воспоминания все же приходили, ему с трудом удавалось представить себе, как тот выглядел.

Он отбросил на стол пачку бумаг, оттолкнул назад стул, на котором сидел, и встал. Как ни было ему тяжело, он хотел видеть ее глаза, отвечая. В противном случае он потом всегда задавал бы себе вопрос: какова была ее первая реакция?

— Он умер в тюрьме.

Саманта осталась спокойной. Ничто не мелькнуло ни на лице, ни в голубых глазах. Они по-прежнему глядели спокойно и уверенно. Джонни медленно выдохнул.

— Когда?

— Десять недель спустя после того, как я уехал из Коттона. — Он рассмеялся, но смех получился резким, болезненным.

— Я не знала, — прошептала она.

— Откуда было тебе знать? — произнес он с горечью. — Когда я приехал на похороны, тебя уже не было в городе.

Прежде чем он понял, что происходит, Саманта шагнула вперед и прижалась к его груди.

— Прости, — сказала она. — Я не хотела бередить старые раны. — Ее голос был еле слышен, чуть громче шепота. — Я не знала.

Джон Томас приник щекой к ее волосам, погрузил руки в их густой черный водопад, прижимая Сэм к себе с отчаянием, удивившим его самого.

— Это не важно, — сказал он.

— Нет, важно. До сих пор. Если бы я только знала…

— И что бы ты тогда сделала, Сэм? Поплакала бы на похоронах? Ты же всегда боялась его до смерти, признайся.

— Я бы плакала за тебя, — произнесла она мягко. «Боже, Саманта! И я ведь позволил бы тебе это, потому что точно помню: сам я плакать не мог. Но почему, почему ты отсылала мои письма обратно? Что, черт побери, я сделал плохого, что ты даже не пожелала их прочесть?»

— Кажется, я уловил систему, — сказал он, освобождаясь из ее объятий, прежде чем им обоим стало бы неловко.

— Систему? — Она не могла понять, пока он не указал на письма. — Ах вот ты о чем.

Резкая смена темы разговора удивила ее. Очевидно, она слишком близко подошла к чему-то, что он не хотел обсуждать.

Джон Томас увлек ее к столу и здесь начал расхаживать от одного его края к другому, рассуждая вслух.

— Эти кажутся сердитыми, даже яростными. — Он указал на пачку писем, лежавшую к нему ближе всех. — А эти, — его палец ткнул в среднюю стопку, — эти обвиняют. — Затем Джонни перешел к дальнему краю стола. — Эти же пугают меня больше всего. В них уже содержатся угрозы. Они полны ненависти.

Саманта обхватила плечи руками; ее передернуло.

— Я никогда не смотрела на их содержание под таким углом. Была слишком занята бегством от собственной тени, чтобы анализировать содержание угроз.

— Что сказали в полиции? — Внезапно ему словно пришла в голову какая-то мысль. — Подожди секундочку. Почему, черт возьми, все это находится у тебя, а не в полиции? Это же вещественные доказательства, Саманта. Ты разве не показывала их полицейским?

Его гнев, казалось, сгустился вокруг нее. Саманта начала дрожать. Прежние страхи вернулись к ней, и она ответила резче, чем хотела:

— Да, будь я проклята, Джонни! Да, они видели их. Видели их все!

— Так почему же в полиции не стали действовать?

— Потому что они почти сразу посчитали, что это фальшивки. Решили, что я сфабриковала угрозы самой себе, но неизвестно, почему.

— Откуда взялись такие мысли?

Саманта как-то сразу поникла, и у Джона Томаса возникло непроизвольное желание утешить ее. Но он мгновенно отбросил эту мысль. Ему нужно докопаться до сути, и эмоции не должны этому мешать.

— Потому что все первые звонки, которые они смогли проследить, были сделаны из пустой квартиры, снятой на мое имя, а большинство писем отпечатано на машинке из моего кабинета, вот почему! — выкрикнула она. — Прежде чем спросишь, отвечу, что у меня нет объяснения тому, как это могло получиться. Но я, провалиться мне на этом месте, точно знаю, что не печатала их сама. — Сэм начало трясти. — И я не сошла с ума. Слышишь, Джонни?! Я не сумасшедшая!

Он провел пальцами по ее волосам, спутав густые черные пряди. Ему вновь пришлось подавить желание прикоснуться к ней. Сэм казалась ему такой отчаявшейся, такой маленькой.

Губы Джонни сжались в тонкую твердую линию.

— Но я все равно не понимаю. Почему, черт побери, реальные улики по этому делу находятся у тебя? Они должны быть подшиты в досье полицейского дела. Их нужно было исследовать на отпечатки пальцев, возможные следы.

— Они все сделали. По словам детектива, занимавшегося этим делом, у них появились сомнения в реальности угроз. Никаких попыток нанести мне физический ущерб не предпринималось. Я никогда никого не видела. К тому же они проверили и отвергли как потенциальных подозреваемых практически всех, с кем я когда-либо встречалась. Все это привело к тому, что их убежденность в моей одержимости, в том, что я сама себе создала монстра, только укрепилась. Тогда они предложили мне обследоваться у психиатра, и я разозлилась и потребовала письма обратно.

— И что, они отдали их? Просто так — взяли и отдали?!

Саманта хрипло рассмеялась. В ее голосе ясно звучала горечь.

— А почему бы и нет? Ведь это был бы не первый случай в Голливуде, когда кто-то проделывал трюки, чтобы стать знаменитым. Вспомни, Джонни, это ведь страна грез и обмана. Это Калифорния, родина Диснейленда и Голливуда, мыльных опер, фешенебельных улиц типа Родео-драйв, где живут кинозвезды. Именно сюда стекаются Питеры Пэны[1] со всего мира. Разве ты не знаешь этого, Джонни? Разве… — Слезы покатились по щекам Саманты, но ярость все еще жила в ней. Впервые с минуты их первой встречи Джонни увидел какое-то подобие той Сэм, которую когда-то знал.

— Хватит! Черт побери, прекрати, Сэм! Я вовсе не собирался обвинять тебя в чем-либо. — Он схватил девушку за руки и встряхнул чуть сильнее, чем хотел.