Александр Хамадан - Гнев

• Название: Гнев
• Автор: Александр Хамадан
• Издательство: ДЕТИЗДАТ ЦК ВЛКСМ
• Жанр: О войне
• Год: 1939

Первое издание военных рассказов Александра Моисеевича Хамадана

---

Сун ласково посмотрел на мальчика, поманил его к сере и громко, чтобы слышал весь отряд, сказал:

— Ты один должен вырваться отсюда. Ты должен пробраться к Чжао Шан-чжи, рассказать ему все и привести его сюда. Пусть наша смерть будет отомщена. Когда мы бросимся на японцев, ползи в сопки. Во время боя они не заметят тебя.

Цин отрицательно покачал головой.

— Я хочу быть с вами до конца.

— Ты должен уйти! — закричал старик.

Все партизаны одобрили решение Суна. Мальчик нехотя подчинился и отполз на край холма.

Вновь застрекотали японские пулеметы, совсем близко, и, словно перекликаясь, застрочили другие, тоже японские. Сун вытащил маузер из деревянной кобуры. Седой партизан отбросил ненужное теперь ружье и вытащил из-за пояса самодельный крестьянский нож, длинный, широкий. Сун встал во весь рост, и за ним встали все партизаны. Пулеметы на мгновение смолкли. Японцы были уже не далее двадцати шагов. Сун скатился с холма, за ним рванулись партизаны. Пулеметы вновь застрекотали…

* * *

Поручик Накамура, укрывшись за маленьким холмиком, наблюдал за своим отрядом. Редкие выстрелы партизан не могли угрожать ему. Рядом лежал ординарец с большим полевым биноклем. Накамура изредка что-то бормотал.

— Как ты думаешь, мы ничем но рискуем? — спросил он вдруг.

— Самое удобное и безопасное место, господин поручик, — ответил ординарец.

Пулеметы замолкли. Перестали стрелять и партизаны.

Японские солдаты, два дня преследовавшие партизан, измученные, лежали на земле. В передовой цепочке было двенадцать солдат. Они залегли у самого холма, где были партизаны.

— Хорошо сейчас дома, в деревне! — тихо сказал один.

Правофланговый так же тихо ответил:

— Надоело здесь. Говорили, что будем иметь дело с армией, а ведь это всё простые крестьяне. Они ненавидят нас.

— Видал, где залег поручик? — спросил первый. — Там его и снарядами не достанешь. А нас подсунули к самой волчьей пасти.

— Кикуци, скажи-ка, если нас убьют здесь, родители получат пособие? — спросил один солдат другого.

— Дурак! Получат на поминки. Если бы ты был поручик, твоя семья получила бы неплохую пенсию, старики твои жили бы да поживали, да водку попивали. А родителям солдата дадут только на поминки, не больше.

Правофланговый чихнул и больше не поднимал головы. Кикуци злобно засмеялся и добавил:

— Полковник сказал как-то, что если всем солдатским семьям постоянно давать пособие, наша империя скоро станет нищей. Он еще сказал, что солдат сражается и умирает не за пособие для семьи, а за императора и за честь империи. Понимаешь? И не чихай, пожалуйста, лейтенант ползет.

Солдаты, уткнувшись в землю, замолкли.

— Почему не стреляете? — обратился лейтенант к правофланговому.

Тот закашлялся, покраснел и сказал:

— Не в кого стрелять, господин лейтенант. Они даже носа не показывают.

— Все равно, их надо запугать, чтобы сдались. Мы сейчас пойдем в атаку. Будьте настоящими солдатами императора, не позорьте наш полк. Вы меня знаете — застрелю, если отступите.

Лейтенант отправился обратно. Не успел оп проползти несколько шагов, как с холма, словно град камней, обрушились партизаны. В воздухе носились дикие вопли, стоны раненых, сухой треск пулеметов. Сун прыгнул на лейтенанта Оцуки, придавил его к земле и выстрелил ему в затылок. Оцуки вздрогнул и вытянулся, худой и длинный. Седой партизан упал на землю со вспоротым животом. В своих объятиях он держал унтера Ясима. Старик задушил его своими железными руками.

Партизаны не отступали. Даже раненные, они подползали к японцам, хватали их за ноги, валили на землю, Пушили, рвали одежду.

Японцы дрогнули под этим неистовым натиском и отступили, но сейчас же к ним подоспела помощь. В тыл партизанам ударил отряд капитана Ягуци. Рукопашный бой продолжался еще долго. Партизаны дрались исступленно, до последнего вздоха. У холма трупы японцев и китайцев валялись вместе.

Победа японцев была куплена дорого: у них погибло больше пятидесяти человек.

Поручик Накамура из-за своего прикрытия видел все. Ужас сковал его. Он вцепился в плечо ординарца и не выпускал его до конца схватки. Только увидев капитана Ягуци, суетившегося с револьвером в руке возле холма, Накамура выполз из своего убежища, незаметно приблизился и упал на тела убитых. Так он пролежал несколько минут, затем застонал, приподнялся и сел. Он застонал громче, ощупывая свою голову. Увидев поручика, Ягуци направился к нему.

Накамура встал и, пошатываясь, пошел навстречу капитану.

— И на этот раз невредим! — болезненно улыбаясь, сказал он.

— Поручик, вы были в самой гуще сражения, а ведь они дрались, как звери. Вас бережет само небо, если вы действительно невредимы.

— Я думаю, они оглушили меня прикладом. Но я успел прикончить двух бандитов.

— Ваш подвиг, несомненно, будет отмечен. Вы повели солдат в бой и держали себя, как подобает самураю.

Накамура расцвел. Отряхнув, мундир, он оправил пояс и саблю, будто жестокое сражение было для него самым обычным делом, потом равнодушно взглянул на трупы.

Сигнальный рожок известил о приближении отряда полковника Сонобэ. Маленький грузный полковник катился на коротких толстых ногах, словно бочонок. За ним семенили штабные офицеры, а чуть дальше свободным шагом двигался отряд. Ягуци и Накамура заторопились навстречу полковнику. Рапортовал Ягуци. И пока он говорил, Накамура стоял рядом, прямой, с выпяченной грудью.

— Семьдесят девять бандитов убито в ожесточенном рукопашном бою, ни один не ушел. Вверенный мне отряд понес тяжелые потери, на поле брани осталось пятьдесят доблестных воинов императора. Они погибли, храня честь и завоевывая новую славу для императорской армии… Должен отметить геройское поведение всего отряда, особенно поручика Накамура, бесстрашно сражавшегося в самой гуще бандитов.

— Поздравляю с отличной победой. Представлю отряд к награде, в том числе вас, капитан Ягуци, и вас, поручик Накамура.

Полковник пожал им руки.

— Надо составить донесение в штаб дивизии и отправить с каким-нибудь офицером.

— Разрешите мне, господин полковник! — попросил Накамура.

— Ну что ж, поручик, поезжайте утром пораньше. Между прочим, господа, командование дивизии не склонно верить бумажным донесениям. Оно требует, так сказать, вещественных доказательств. Никак не придумаю, что им послать.

— Разрешите предложить, господин полковник!

Сонобэ кивнул головой.

— Можно собрать все оружие бандитов и отправить в штаб вместе с донесением, — сказал капитан Ягуци.

— Оружие — не доказательство. В каждой деревне его можно собрать.

— Позвольте мне, господин полковник, предложить выход, — сказал Накамура. — Я предлагаю отрубить всем бандитам головы и представить их в штаб как самое убедительное доказательство.

— Блестящая идея, поручик! — вскричал полковник. — Вы не только воин, но и человек оригинальных идей. Капитан, прикажите солдатам исполнить предложение поручика.

Накамура чувствовал себя великолепно. Он представлен к награде. Его посылают в штаб с донесением. Он приедет туда как герой сражения и привезет боевые трофеи — головы бандитов. В газетах будет описан его подвиг…

Солдаты неохотно выполняли приказ капитана. Усталые, измученные двухдневным походом и жестоким сражением, озлобленные, они не торопились. Офицерам пришлось показать пример… Головы сваливали в огромные мешки. Только поздней ночью солдатам удалось прилечь. В дальнем углу лагеря слышался тихий шопот:

— Кикуци, Кикуци! Спишь?

— Нет, — ответил Кикуци.

— Я думаю, небо отомстит нам за надругательство над мертвыми. Нельзя было этого делать, — прошептал Ногуци. — Это принесет нам несчастье. Вот увидишь. Иноскэ убит, Накара убит, весельчак Кици убит. В нашем взводе убито шестеро. За что они погибли? Кикуци! Скажи, за что мы погибнем?

Ногуци замолчал. Он перевернулся, лег на живот, приподнял голову, вглядываясь в черную бездну ночи. Потом проговорил:

— Я тебе еще вот что скажу: я не хочу больше воевать.

Солдат умолк. Он лежал неподвижно, словно уснул тяжелым, мертвым сном. Кикуци долго ворочался, потом придвинулся к Ногуци вплотную и зашептал ему на ухо…

* * *

Ранним утром из лагеря двинулся небольшой отряд во главе с поручиком Накамура. Две подводы везли мешки с трофеями. Накамура быстро шел впереди отряда, смешной и напыщенный, преисполненный сознанием важности поручения. Отряд двигался к ближайшей станции. Район был беспокойный, и потому солдаты шли с винтовками наперевес. К полудню впереди показалось небольшое здание станции. Накамура заторопился, вызвал начальника станции, приказал подать паровоз и платформу. На платформу взвалили мешки. Накамура показалось, что никто не понимает значения его экспедиции, и он велел высыпать головы из мешков. Головы покатились по платформе, как арбузы. «Это полезно, — подумал Накамура, — для острастки населения. Пусть все видят, как мы поступаем с бандитами».