Геннадий Дрожжин - Асы и пропаганда. Мифы подводной войны

• Название: Асы и пропаганда. Мифы подводной войны
• Автор: Геннадий Дрожжин
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Военная история
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07025-7

Считается, что лучшими подводными асами были хваленые «Псы Деница». Дрожжин считает по-другому, и вот почему. Собрав и проанализировав архивные материалы, свидетельства ветеранов, мемуары русских и зарубежных моряков Второй мировой войны, автор доказывает, что советские подводники воевали не только не хуже, но и лучше всех. Действуя в неимоверно жестких условиях, которые и не снились немецким «асам», они показали такой уровень оперативно-тактического мастерства, который был недоступен ни прославленным на весь мир подводникам «Кригсмарине», ни тем более бойцам других воевавших стран.

---

Всеми высшими командными инстанциями походу была дана высочайшая оценка. Кроме одной — политорганами. Как известно (это было всегда), что замполит командира корабля, как и командир, по возвращении из боевого похода представляет отчет в соответствующий политический орган по инстанции. В конечном счете, все важные сведения из этих отчетов ложатся на стол самому «высокому политрабочему» — начальнику Главного политического управления армии и ВМФ. В сентябре 1942 г. бывший «всемогущий» начальник Главного политического управления РККА и заместитель Народного комиссара обороны Л.З. Мехлис уже не занимал эту должность, но его «политический дух» в Главпуре все еще царствовал. Несомненно, попал политический отчет к начальнику Главпура и о походе «Л-3». А в этом отчете черным по белому было напечатано: «… Результаты похода были бы еще более впечатляющими, если бы командир лодки не проявлял излишнюю осторожность…»

Многим начальникам Грищенко был непонятен своей «оригинальностью», например, высказанным желанием после окончания Военно-морской академии снова быть назначенным командиром лодки (на должность, с которой ушел в академию) и отказом от «начальственных» должностей на берегу.

И во время войны и после нее, став капитаном 1-го ранга, обремененным ученым званием, автором 2 серьезных монографий об оперативно-тактической подготовке подводных сил, занимая высокие должности в Высшем военно-морском училище и работая по рекомендации И.С. Исакова в Военно-морской академии на кафедре морской тактики под руководством профессора А.В. Томашевича, он всегда оставался самим собой: никогда не кривил душой и прямо, не уклоняясь от ответов, высказывал в глаза свою точку зрения на тот или иной вопрос, не оглядываясь на «высокие погоны» своего оппонента и не лицемеря.

Например, однажды получив реферат докторской диссертации одного из адмиралов-«начальников» и убедившись в никчемности тех «открытий», что высказал этот начальник, он в пух и прах расчихвостил его «научные перлы». Не посчитался он и с тем, что многие другие «авторитетные» оппоненты с высокими званиями одобрительно высказались о диссертации.

Судьбе было угодно, что именно этот «ученый» адмирал был назначен начальником училища, где лучшую кафедру возглавлял Грищенко. Он тут же принял меры, чтобы избавиться от Петра Денисовича: его назначили на должность заместителя начальника училища, но другого, и в другой город. И должность эта была чисто административной, к которой душа его не лежала…

Думаю, что именно в этом «собака зарыта». А П.Д. Грищенко, будучи человеком безукоризненной честности, с высокими понятиями об офицерской чести и человеческой порядочности, многим своим прямым начальникам был не «по нраву», особенно начальникам по политической линии. Он хотя и не конфликтовал со своим комиссаром, считая, что тот делает свое дело, воспитывая личный состав и «претворяя в жизнь линию партии», но по вопросам оперативно-тактических дел полагался только на себя — на свои знания, свой опыт и интуицию, свою волю. Например, в этом самом походе, о котором шла речь, после атаки конвоя и потоплении вражеского транспорта подводная лодка едва не попала под таранный удар форштевня эсминца, т.к. корабли охранения обнаружили лодку, которая после торпедного залпа показала противнику свой нос. Противолодочные корабли начали интенсивное бомбометание. Спас лодку только решительный маневр командира под горящий танкер, а потом хитрое маневрирование с остановкой электродвигателей и покладкой на грунт.

Так вот после этой атаки командир принял решение отработать личный состав боевого расчета, в частности, рулевых и специалистов БЧ-V так, чтобы при послезалповом маневрировании не было проблем с удержанием лодки на глубине. Комиссар резко возразил против решения командира «тренироваться в море, рядом с противником». П. Д. Грищенко проигнорировал возражение комиссара и, отойдя в центральную часть Балтийского моря, трое суток отрабатывал торпедные атаки, пока не добился нужных результатов (несомненно и этот случай попал в отчет комиссара).

В связи с П. Д. Грищенко хочу высказаться со своей низкой колокольни по поводу ответа адмирала Трибуца на один вопрос о нем: почему не был Грищенко представлен к званию Героя Советского Союза. Адмирал Трибуц пишет: «Что касается упоминаний в моей книге фамилий подводников (речь идет о книге «Подводники Балтики атакуют». — Прим. авт.), то они все, безусловно, заслуживают этого. А вот раскрыть командирские качества я считал необходимым только у тех, кто был наиболее ярким представителем «школы балтийцев». Тех, у кого учились другие командиры перед походом, кто отличался своим «почерком»… Поэтому в моей книге Петру Денисовичу Грищенко я уделил больше внимания, чем другим командирам…»

А на прямой вопрос, почему ни А. И. Маринеско, ни П. Д. Грищенко не были представлены к званию Героя Советского Союза, адмирал отвечает: «В случае с Маринеско отрицательное влияние оказало его неблаговидное поведение на берегу, а Грищенко, как ни странно, никто из его прямых начальников и не представлял к этому званию».

Видимо, слукавил адмирал: даже если «никто из его прямых начальников не представлял», то каким же начальником по отношению к командиру лодки является сам командующий флотом? Если непосредственный начальник не пишет представление на командира лодки, о подвигах которого ты прекрасно знаешь и знаешь, что он заслуживает высшей награды Родины, то почему ты не можешь подсказать этому начальнику подготовить представление?

Во-вторых, автор этих строк лично слышал из уст вице-адмирала Л. А. Курникова, бывшего начальника штаба бригады лодок, что он своей рукой писал представление на П. Д. Грищенко и передал его «по команде», как предусмотрено флотскими документами. Оснований не верить вице-адмиралу Л. А. Курникову — нет (не только у меня).

В-третьих, аргумент о том, что А. И. Маринеско не получил звание Героя Советского Союза из-за «неблаговидною поведения на берегу», просто смешон. Во время войны звания Героя Советского Союза давали даже бывшим штрафникам, осужденным военным трибуналом, если они совершили подвиге заслуживали этого звания.

В-четвертых, поздно, конечно, сейчас ворошить историю, да и ни к чему это делать (в свое время дискуссии на эту тему были серьезные), но все-таки вопросы о «блестящей» тактической мысли руководства Балтийского флота во время Великой Отечественной войны остаются. И о том, что в 1941 г. за каких-то 5 месяцев на Балтике было потеряно 19 подводных лодок, большая часть которых вышла в море и погибла безрезультатно. И о том, что, прежде чем посылать лодки одну за другой на прорыв из Финского залива, зная, что вероятность прорыва очень низка, нужно было принять меры для обеспечения возможности прорыва более эффективные, чем те, которые принимались. И о том, что длительное время назначались одни и те же районы подзарядки аккумуляторных батарей. И о плохой отработке вопросов взаимодействия с авиацией (особенно в вопросах обеспечения лодок данными авиаразведки). И о недостаточной организованности и отработке вопросов встречи подводных лодок после боевого похода в «точке всплытия» с кораблями, предназначенными для сопровождения лодки в базу, и др.

Здесь, конечно, можно говорить о большом моральном значении даже единичных прорывов лодок в Балтийское море (для пропаганды и поддержания духа моряков Балтики и жителей Ленинграда) и о том, что соотношение потопленных судов и кораблей в 1941 году к числу погибших лодок 1 к 1 «не такое уж критическое», но все же — все же… Все же лучше, если это соотношение 40 к 1, как в 1944 г., или 35 к 1, как в 1945 г.

Заканчивая разговор о Петре Денисовиче Грищенко, хотел бы отметить одну характерную деталь, отличающую наших подводников от немецких. Те, кто читал переведенные с иностранных изданий на русский язык книги о немецких подводниках и видел снимки этих подводных «морских волков», наверняка обратил внимание, что подавляющее большинство из них, возвращаясь из боевого похода, выглядят какими-то пиратами: обросшие до безобразия лица, изношенная вконец и часто рваная одежда… Такими немецкие подводники показаны в фильме «U-Boat» («Подводная лодка»), шедшим у нас по одному из центральных телевизионных каналов. О том, как выглядели немецкие подводники, писали и сами командиры подводных лодок, такие, как В. Лют, Э. Топп, X. Буш.

Вот что пишет, например, тот же X. Буш в своей книге «Подводный флот Третьего рейха. Немецкие подлодки в войне, которая была почти выиграна. 1939 — … гг.»: «Меня окружали незнакомые лица (это он о молодом пополнении экипажа лодки. — Прим. авт.) — крепкие, раскованные и непринужденные парни. Многие из них недавно побрились, во всяком случае, не далее чем вчера, но скоро их облик изменится. Пройдет не так много времени, и они будут выглядеть настоящими бандитами».