Геннадий Дрожжин - Асы и пропаганда. Мифы подводной войны

• Название: Асы и пропаганда. Мифы подводной войны
• Автор: Геннадий Дрожжин
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Военная история
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07025-7

Считается, что лучшими подводными асами были хваленые «Псы Деница». Дрожжин считает по-другому, и вот почему. Собрав и проанализировав архивные материалы, свидетельства ветеранов, мемуары русских и зарубежных моряков Второй мировой войны, автор доказывает, что советские подводники воевали не только не хуже, но и лучше всех. Действуя в неимоверно жестких условиях, которые и не снились немецким «асам», они показали такой уровень оперативно-тактического мастерства, который был недоступен ни прославленным на весь мир подводникам «Кригсмарине», ни тем более бойцам других воевавших стран.

---

Гибель одного генерала считается большой потерей, а уничтожение хотя бы одного генерала или высокопоставленного чиновника всегда и везде считается подвигом. Здесь уничтожено несколько десятков таких зловещих фашистских персон.

Если учесть главное обстоятельство — крушение стратегического плана Третьего рейха, связанного с крупномасштабной операцией по блокаде Англии и ударом по кораблям и судам союзников, то не подлежит ни малейшему сомнению масштабность и влияние атаки А. И. Маринеско на ход и исход Второй мировой войны. Именно поэтому такой большой отклик во всей мировой печати получило это событие, взволновавшее и продолжающее волновать мир.

Возможно, именно в связи с этим как-то почти незаметно прошло еще одно грандиозное событие войны на море — потопление подводной лодкой «Л-3» теперь уже под командованием другого командира, бывшего старшего помощника капитана 3-го ранга В. К. Коновалова, ставшего впоследствии Героем Советского Союза.

23 марта 1945 г. подводная лодка «Л-3» вышла в свой последний боевой поход из порта Турку, ставшего местом базирования дивизиона наших лодок. К этому времени лодка была уже гвардейской, и весь экипаж ее до единого человека был кавалерами орденов Ленина, Красного Знамени или Красной Звезды.

Задача, поставленная лодке, заключалась в постановке минного заграждения в Данцигской бухте, откуда продолжалась интенсивная эвакуация гарнизона ВМБ, остатков специалистов-судостроителей, занимающихся достройкой большой серии подводных лодок, остатков сухопутных частей Восточно-Прусской группировки войск.

На этот раз провожать лодку на пирс прибыл командующий флотом адмирал В. Ф. Трибуц.

Придя в назначенный район к северо-востоку от мыса Хель 28 марта, т.е, через 5 суток, уже на второй день минзаг выполнил главную задачу: было поставлено две минные банки общей численностью 20 мин (как выяснилось позднее, на этих минах подорвались сторожевой корабль и транспорт).

30 марта под натиском наших сухопутных войск Данциг пал. На рейде Данцигской бухты находились немецкий крейсер и пять эсминцев. Они должны были эскортировать транспорт «Гойя» водоизмещением 7200 тонн, переполненный солдатами, матросами, офицерами, остатками чиновничьего люда, сумевшими разными способами прорваться на транспорт. И снова, как на «Вильгельме Густлофе», на «Гойе» был самый ценный «груз» Деница и «Кригсмарине» — подводники.

Вот что пишет оставшийся в живых член экипажа «Гойи» X. Хоппер: «Тысячи людей хотели попасть на наше судно, стоявшее у причала и подвергнутое бомбардировке с воздуха. Это был последний корабль, идущий на запад…» Можно только представить это столпотворение, когда каждый, кто стремился удрать, видел, что все другие причалы и рейд бухты пусты: ни одного транспорта больше нет. Конечно, в первую очередь рвались на борт военные, а среди гражданских в основном те, кто чувствовал вину за кровавые дела, что натворил. Немало было и таких, кто, задуренный геббельской пропагандой о «зверстве русских», тоже пытался покинуть порт. Но шансы их попасть на транспорт были невелики. X. Хоппер продолжает:

«Я со своим товарищем стоял у трапа и пытался считать количество людей, поступающих на борт. Когда число их достигло более 6500 человек, мы перестали считать, многие перебирались к нам по бортовым сеткам и штормтрапам».

Как выяснилось впоследствии, на «Гойе» находилось 1300 подводников: офицеров, унтер-офицеров, матросов. В общем и целом, по приблизительным подсчетам на борт «Гойи» было погружено более 8000 человек, а кроме того, около 7000 военных было размещено на боевых кораблях, сопровождающих «Гойю».

В. К. Коновалов получил приказ атаковать корабли, стоящие на рейде Данцигской бухты. В сильный шторм (8 баллов) на подходе к бухте лодка всплыла в надводное положение. Ночью вошли в бухту: на берегу ведутся активные боевые действия, слышны разрывы снарядов, небо и море обшаривают лучи прожекторов. Вся бухта заполнена дозорными катерами, как муравьи снующими вдоль и поперек. Сознавая, что каждый такой «муравей» имеет острое «жало» — по нескольку глубинных бомб на борту, а следовательно, лезть в глубь бухты бессмысленно (к тому же больших кораблей не обнаружено), командир принимает решение перейти в другую бухту Хеля (тоже расположенную в Данцигском заливе, только немного западнее): по данным авиаразведки, сообщенным в только что полученном радио, именно там обнаружено скопление кораблей. Попытка прорваться в бухту заканчивается неудачей: дозорные катера засекают лодку и начинают сбрасывать глубинные бомбы в том месте, где она погрузилась… Командир лодки решает, выйдя из бухты, ждать конвой на выходе из нее. Сомнений нет: конвой начнет движение с часу на час. К тому же продолжаются слышаться взрывы «профилактического» бомбометания глубинных бомб.

… Ночь с 16 на 17 апреля. Шторм давно утих, видимость около двух миль. Вот что говорит бывший штурман «Л-3» И. Г. Павлов, ныне капитан 1-го ранга в отставке: «Первым обнаружили конвой акустики Галин и Володченко (конвой состоял из большого судна в охранении нескольких кораблей эскорта. — Прим. авт.). Потом визуально увидел суда сигнальщик Ищенко. Мы начали преследовать конвой, дали максимальный ход. Постепенно сократилось расстояние до залповой дистанции. Для атаки приготовили три торпедных аппарата… В 0 ч. 48 мин. выпущены три торпеды по главной крупной цели с расстояния 8 кабельтовых». Две из трех выпущенных торпед попали в цель. Командир в перископ хорошо видел столб огня и пламени. То, что видел командир «Л-3» и о чем впоследствии рассказывал, почти полностью совпадает с тем, что видел и командир «С-13» после торпедного залпа по «Густлофу», что видели и о чем рассказывали другие командиры советских, немецких и других подводных лодок: от этого адского зрелища трудно оторвать глаз, если даже ты хорошо понимаешь, что каждая лишняя секунда пребывания после атаки на перископной глубине грозит смертельной опасностью.

Транспорт пошел ко дну. Лодка погружается на глубину и отрывается от преследования.

Однако корабли эскорта, не разобравшись, с какой стороны произведена атака, начали светить прожекторами, сбрасывать глубинные бомбы наугад, а потом и вовсе прекратили преследование: нужно было срочно спасать оставшихся на плаву.

А вот как вспоминают об этом участники и свидетели этой трагедии, находившиеся на стороне противника. Уже упомянутый X. Хоппер: «При первом взрыве я стоял на палубе, второй взрыв прозвучал буквально через секунды. Было ясно, что это торпеды. Корабль начал крениться на борт. Началась паника, каждый хотел спастись, люди кричали, падали в воду… Каждый думал только о себе, я должен был защищаться от пытавшихся стащить с меня спасательный жилет. Наконец, я смог пробиться к плотику».

Второй свидетель трагедии, Т. Темпекс: «Еще долго у меня не смолкали в ушах крики. Пытаясь как-то спастись, люди хватались за такелаж, плотики. Средств спасения было намного меньше метущихся людей… Я видел, как отходили от места катастрофы корабли охранения, вероятно, опасаясь за собственную безопасность».

Т. Темпекс говорит, что корабли охранения отходили от места катастрофы, «вероятно, опасаясь за свою безопасность». Очевидно, это — правда. Так было и при потоплении «Густлофа» в первый момент после его торпедирования. Но потом, убедившись, что лодка одна и второй атаки не будет (немцы-то, благодаря пропаганде Геббельса, наслышаны были об атаках конвоя «волчьими стаями», опасались, что подобное и здесь могло быть), корабли занялись спасением людей. Однако удалось спасти только 163 человека, находящихся, в основном, на плавсредствах. Многие, попавшие в ледяную воду, погибли от переохлаждения. Остальные, которых было, как уже сказано, около 8000, ушли на дно. Были ли на «Гойе» гражданские лица? Естественно были. Этого никто и не отрицает. Вот что говорит сын командира «Л-3» капитан 1-го ранга Е. В. Коновалов: «Отец никогда не кичился успехами. Если с ним заводили разговор о нахождении на потопленном судне гражданских лиц, женщин и детей, он отвечал: «Шла война, я вместе с экипажем выполнял свой воинский долг. Мы топили вражеские корабли, транспорты, в результате гибло много людей. За свои боевые дела по защите Родины мы заслужили уважение своего народа». Так что ни к чему здесь и лицемерные высказывания в «документальном» фильме об «атаке века» А. И. Маринеско, о котором я упомянул в параграфе о нем (речь там шла о том, что «русские тоже имели право на жестокие и варварские действия»). Русские мстили врагам за все, что те натворили на нашей земле. А поэтому всякие рассуждения старых и новых «демократов» и «защитников прав и свобод» о том, имели ли право командиры «С-13» и «Л-3» топить эти немецкие лайнеры, — чушь собачья.