Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены

• Название: Весь Хайнлайн. Кот, проходящий сквозь стены
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: Эксмо, Terra Fantastica
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2007
• ISBN: 5-7921-0737-5 (TF), 978-5-699-21762-5 (Эксмо)

В этот том собрания сочинений одного из отцов-основателей «золотого века» американской фантастики вошли два произведения.

В романе «Кот, проходящий сквозь стены» непредсказуемо развивающийся сюжет насыщен удивительными событиями и приключениями героев, для которых жизнь в космосе стала буднями, а история его освоения — судьбой. Тонкие интриги, тайные агенты, отчаянные авантюры, неиссякаемая мощь юмора и иронии великого мастера…

«Уплыть за закат» — последний роман Роберта Хайнлайна, в котором он увязывает в единый узел сюжетные линии своих многочисленных фантастических произведений. Создаваемая автором Вселенная — не линейный мир, а пучок взаимосвязанных параллелей времени, каждая из которых занимает свое место в той «Истории Будущего», которую Хайнлайн создавал всю свою жизнь.

---

Но его дурацкие сюжеты вполне подходили для переложения в современную прозу, разумеется, с изменениями в интонации, именах действующих лиц и географических названиях. Нельзя даже сказать, что я крал эти сюжеты. Скорее всего, слегка их «заимствовал». Они теперь в широком обиходе, мои права на них закреплены, да к тому же и сам Вагнер умыкал их откуда-то из прошлого!

Я вполне мог обеспечить себе доход, используя лишь вагнеровские сюжеты, но они уже сидели у меня в печенках. Поэтому, когда Фингерхут ушел в отставку и купил себе ранчо в Турции, я бросил писать любовные истории и перешел на военную прозу. Ее продавать оказалось намного труднее, и иногда я почти голодал, поскольку, зная кое-что о войне, я, в соответствии с теорией Фингерхута, обрек себя на истинные скачки с препятствиями.

Кроме того, далеко не все из того, что я знал о войне и военной службе, можно было ввести в рассказ или роман. И все же с некоторым сожалением я вспоминал, насколько проще было иметь дело с «историями о любви», ибо ни я, ни Фингерхут, ни сам Вагнер не могли похвалиться доскональным знанием женщин…

В особенности это оказалось применимым к моей Гвен. Я всегда полагал, что любой женщине при переезде с квартиры требуется минимум семь мулов либо эквивалентный им огромный контейнер. И я считал, что женщины по своей природе существа неорганизованные. Я был убежден в этом.

Но Гвен собралась покинуть свою квартиру всего лишь с двумя чемоданами — одним, большим, для одежды (он, кстати, был меньше моего саквояжа!), в котором все было очень аккуратно уложено, и другим, поменьше, для прочих предметов. Вот так.

Она выстроила в ряд наши пожитки: чехол, узел, большой чемодан, маленький чемодан, свою сумку, мою палку и японское деревце. Задумчиво их оглядев, она произнесла:

— Мне кажется, я могла бы все это увязать так, чтобы самой вынести из дома.

Я запротестовал:

— Интересно, как ты это себе представляешь? У тебя же, кажется, всего две руки. Надо нанять тележку.

— Как скажешь, Ричард!

— Так и скажу, — я двинулся к ее терминалу и застыл. — Ох, я и забыл! — Гвен, казалось, не слышала, ибо все ее внимание поглотило японское деревце. — Я и забыл! — повторил я. — Гвен, ты становишься не очень-то разговорчивой. Я сейчас тихонько проскользну к ближайшему терминалу и сразу же вернусь.

— Нет, Ричард!

— Но ведь это всего лишь мгновение.

— Нет и нет, Ричард!

Я вздохнул:

— Как ты непреклонна!

— Ричард, я согласна на что угодно, только бы сейчас не расставаться. Я даже не возражаю против того, чтобы все оставить здесь, рассчитывая, что мы сможем вернуться. Или, скажем, все вынести наружу и оставить перед дверью, а самим пойти на поиски тележки и еще позвонить мистеру Миддлгаффу.

— И по возвращении констатировать пропажу всего? Или тут поблизости вовсе не водятся двуногие крысы? — спросил я саркастически.

В любом космическом спутнике-поселении водились свои «темные ходоки», весьма нежелательные для властей. Они всячески избегали возвращения на Землю. Предполагалось, что власти успешно их вылавливают и высылают, но насчет «высылки» ходили всякие слухи, которые заставляли меня по возможности избегать встреч с такими «грызунами».

— Имеется, сэр, еще один способ, адекватный нашему продвижению к будке с терминалом, — сказала Гвен. — Если бы нам удалось добраться до жилищного Управления и получить новое обиталище, то тогда мы вызвали бы тележку и дождались ее там. Но будка имеет то преимущество, что она близко. Ты раньше сказал, что поднял бы оба груза, а трость приторочил бы к чехлу. Я, пожалуй, позволю тебе так сделать, но только ненадолго. Тогда я возьму оба чемодана, а сумку перевешу через плечо. Единственной проблемой останется японское деревце. Но, Ричард, ты же видел в «Географическом журнале» туземных девушек, несущих на голове узлы?

Не дожидаясь ответа, Гвен подняла горшок с деревцем, примостила его на макушке, расправила локти, улыбнулась мне, потом присела, согнув лишь колени, и взяла в обе руки по чемодану.

Она прошлась по квартире, поворачиваясь кругом и ожидая моей реакции. Я зааплодировал.

— Благодарю вас, сэр! Осталось только одно. На пешеходной дороге может быть людно, и меня, чего доброго, толкнут.

Она изобразила это, выпустив из рук чемоданы и на лету подхватив падающий горшок с деревцем.

— Вот так я поступлю!

— Но тогда я брошу свои вещи, выхвачу палку и отколочу обидчика. Болвана, который тебя толкнет. Правда, я не забью его до смерти. Просто проучу. И конечно, лишь в том случае, если обидчиком окажется самец, достигший зрелого возраста. Если же нет, я просто передам его властям.

— Не сомневаюсь, что ты так и поступишь, милый! Но я не очень-то боюсь, что меня толкнут, особенно если ты будешь идти впереди, создавая фарватер. Договорились?

— Хорошо. Но при условии, что ты оголишь свою талию.

— А зачем?

— На тех снимках в «Географическом журнале» у женщин талия непременно оголена. Это единственное, из-за чего журнал их снимает.

— Ну и прекрасно, раз ты этого хочешь. Хотя не уверена, что это мой стиль.

— Напрашиваешься на комплимент, обезьянка? Ты будешь ослепительно выглядеть, но не стоит очень баловать этим уличный сброд. Поэтому останься с прикрытой талией.

— Мне все равно. Если хочешь, я вполне могу и оголиться!

— Чересчур ты что-то покладиста! Делаешь так, как тебе хочется, но при этом вроде бы поддакиваешь мне. Это что, обычные женские уловки?

— Конечно!

Наше собеседование прервал звонок в дверь. Гвен удивилась.

— Позволь мне, — сказал я и, шагнув к двери, нажал на кнопку переговорника. — Кто там?

— Послание от Менеджера.

Я убрал палец с кнопки и спросил Гвен:

— Открыть?

— Думаю, да.

Я нажал на другую кнопку, дверь распахнулась, и человек в прокторской форме шагнул внутрь. Дверь захлопнулась. Он ткнул мне в руки какой-то листок.

— Распишитесь здесь, сенатор, — сказал он, но тут же отдернул руку, — Скажите, а вы точно сенатор от «Стандарт Ойл»?

5

Он был одним из тех людей, которых смерть чрезвычайно украсила.

X. X. Монро (1870–1916)

— Вы почему вдруг отступили? Кто вы такой? Назовите себя!

— А что? Если вы не сенатор, то забудьте о моем приходе. Я, наверное, ошибся адресом.

Посетитель сделал шаг назад и ударился спиной о дверь, всем своим видом изображая замешательство. Он повернул голову и попытался дотянуться до кнопки, открывающей замок.

Я сбросил его руку.

— Я велел вам назвать себя! Этот шутовской наряд еще ни о чем не говорит. Я желаю видеть ваше удостоверение. Гвен, задержи его!

— Конечно, сенатор!

Он сунул руку в задний карман брюк и быстро вытянул оттуда какую-то штуковину. Гвен стукнула его по руке, и неизвестный предмет выпал. Я сбоку ребром ладони ударил посетителя по шее. Листок бумаги кружился и кружился в воздухе, пока человек медленно ничком падал на пол. Из-за низкого притяжения здесь любое падение напоминало замедленную съемку. Это зрелище показалось мне довольно зловещим предвестием.

— Не давай ему шевельнуться, Гвен.

— Одну секундочку, сенатор, последи-ка за ним, — откликнулась она, шаря в сумке. Я отошел назад и подождал. Она продолжала: — Теперь порядок. Только не перекрывай мою линию огня, пожалуйста!

— Вас понял, прием, — отозвался я, не спуская глаз с гостя, распростертого на полу.

Его неуклюжая поза говорила о том, что он пока пребывает «в нокауте», однако не исключалось и притворство. Вряд ли я так уж сильно его стукнул! Поэтому я сильно надавил на левую чувствительную точку шеи поверженного, стараясь заставить его вскрикнуть и дернуться, если обморок был притворным. Но он не шелохнулся.

Тогда я обследовал незваного посетителя сперва со спины, потом перевернув вверх лицом.

Его брюки не соответствовали кителю: отсутствовал галун, отличавший прокторскую форму. Да и китель, явно сшитый не на него, имел неважнецкий вид. В карманах брюк я нашел несколько крон ассигнациями, лотерейный билет и пять патронов «шкода» калибром шесть с половиной миллиметров. Они могли подойти и к пистолету, и к автомату, и к винтовке, и их хранение почти везде считалось противозаконным. Но больше ничего — ни бумажника, ни удостоверения. Судя по исходившему от него запаху, он явно нуждался в омовении. Я отодвинулся и встал.

— Держи его на прицеле, Гвен. По-моему, он из тех «ночных ходоков».

— Мне тоже так кажется. Посмотри-ка, пожалуйста, пока он не двигается, что там за штука валяется, — махнула рукой Гвен в сторону выпавшего из руки посетителя пистолета.

Назвать этот предмет «пистолетом» значило сильно ему польстить, хотя оружием он мог быть смертоносным. В просторечии такие подарки именовались «громыхалками». Я оглядел ее не прикасаясь. Дуло было сделано из металлической трубки, настолько светлой, что я засомневался, была ли «громыхалка» хоть раз в деле. Пластмассовая рукоятка, грубо обрезанная, видно, подгонялась под размер ладони владельца. Спусковой механизм, укрытый под металлический чекой, был изготовлен (поверьте мне!) из резиновой тесемки. На мой взгляд, такое оружие могло выстрелить лишь единожды. Впрочем, учитывая хрупкость дула, оно стало бы для стреляющего более опасным, нежели для мишени.