Александр Афанасьев - Нет дороги назад

• Название: Нет дороги назад
• Автор: Александр Афанасьев
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Альтернативная история

---

До Патриаршьих мы добрались нескоро. Припарковав машину в одном из переулков – пошли до парка пешком. Я буквально кожей чувствовал страх и неуверенность Кордавы – и не мог понять, что тому причиной. Если бы он меня ненавидел, хотел убить… хотя убить то он как раз и хотел, что есть то есть. Но откуда страх и неуверенность, именно это сочетание? Он что – не знает, что произошло в Кабуле?

Патриаршьи пруды были заложены патриархом Иоакимом как рыбные садки – для того, чтобы на патриаршьем столе всегда была свежая рыба. Раньше, до того, как сделали пруды – здесь вообще было болото. Потом – пруд остался только один, два спустили. Сейчас – это было престижнейшее место в центре Москвы, всегда многолюдное. Зимой – здесь был каток.

Людей было много и сейчас. Дамы бальзаковского возраста с собачками, неодобрительно посматривающие на целующиеся парочки, солидные господа с тростями, неспешно прогуливающиеся возле пруда и обсуждающие важные для них темы. Мест на скамейках для нас… конечно же не было, но так оно и лучше. Чем более комфортно мы расположимся, тем меньше мне удастся узнать.

Мы встроились в довольно плотный людской поток, текущий по пешеходным дорожкам. Я молчал… очень важно, чтобы первый начал противник. Это сразу дает психологическое преимущество при допросе…

– Я же говорил… – начал Кордава

– Вы мне ничего не говорили. Вы направили на меня пистолет, милейший – перебил Нестора Пантелеймоновича я – извольте говорить тише, здесь люди.

Молчание. Один ноль в мою пользу.

– Почему вы попытались меня убить? Вы понимаете, что проблему этим не решить?

– Я не хотел вас убивать – после недолгого молчания ответил Кордава

– Я это заметил.

– Черт, я всего лишь хотел, чтобы вы оставили меня в покое! Что вам еще нужно?! Я все сделал, все!!!

– Тише!

На нас уже оглядывались.

Проблема была вот в чем – я не мог в лоб спросить, что он сделал. Пока не мог… и возможно и не смогу. Мне приходилось выстраивать разговор таким образом, чтобы Кордава сам сказал мне, что он сделал – по "своей инициативе". Опытный полицейский – агентурист, которому каждый день приходится защищать свои источники в уголовной среде от разоблачения и жуткой смерти – и в то же время реализовывать добытую источниками информацию – справился бы с этим куда лучше меня. Но я не был полицейским, и кроме меня распутывать этот змеиный клубок было некому.

– Подумайте, почему я пришел к вам. Все ли вы сделали правильно?

– Я сделал все, как вы сказали! Все!

Рискнуть?

– Я сказал, Нестор Пантелеймонович? А вы уверены в этом?

– А кто кроме вас?

– Много кто.

Кордава резко рассмеялся

– Перестаньте… Всем известно про вас и Ксению Александровну.

Та-а-ак…

– Что известно?

– Слушайте, не разыгрывайте из меня идиота! – разозлился Кордава – всем известно, что вы состоите в партии Ксении Александровны! Что это ваша морганатическая супруга, а та, что живет в вашем поместье – прикрытие и не более того. И у вас с Ксенией Александровной общий ребенок! По-моему, этого достаточно!

Достаточно?

– Ксения Александровна и попросила меня кое-что выяснить. Есть… пробелы, их надо заполнить. Все пошло не совсем так, как мы предполагали. Кто приходил к вам от Ксении Александровны?

– Вам нужно имя? Вы его не знаете?

– Назовите его – потребовал я

Пятьдесят на пятьдесят. Здесь может все и закончиться – разом.

– Граф Толстой приходил. Как будто это для вас новость…

Два – ноль. Играй. Играй!!!

Я схватил Кордаву за плечо, развернул к себе лицом.

– Этот малолетний ублюдок?! Сукин сын! Что он вам сказал?! Что он вам сказал?!!!

Опять игра на грани фола – но иначе нельзя. Дело в том, что морганатический супруг Ксении Александровны ныне не я, а граф Николай Толстой, светский хлыщ на десять лет ее младше. Вполне нормальный выбор для Ксении, ее тяготила любая связь, в которой она не могла диктовать условия. Вот потому – она и выдрала графа Толстого, бездельника, жуира и пустозвона, возомнившего себя невесть кем.

Но я – получаю возможность сыграть ревнивца. На самом деле я не ревновал ни капельки… к Нико Ксения этого бездельника не подпускала, одной семьей с ним не жила, и этого достаточно. Но сыграть нужно…

Теперь уже Кордаве – пришлось успокаивать меня

– Тише… Тише, уберите руку, сударь.

Я отпустил пиджак Кордавы

– Что вам сказал этот мерзавец?

– То есть, он пришел не от вас?! – мгновенно перестроился Кордава

Два – один. Играй дальше

– От меня? Сударь, да вы бредите. С этим записным мерзавцем мне противно находиться в одном городе, не то, что в одном помещении. Вам известно, что он кокаинист?

Не так уж… Но кокаинистов немало, должно прокатить.

– Кокаинист? – настороженно спросил Кордава

– Вот именно. Кокаинист. И слишком много стал болтать. Ксения Александровна давно просила присмотреть за этим.

Последнюю фразу можно было трактовать как угодно. В разговоре двух офицеров спецслужб – она звучала зловеще.

– А я то тут при чем?

– Мне, возможно, потребуется помощь – вывернулся я

– Помощь. Нет, покорнейше прошу, увольте. Мне хватило. Я все сделал как надо, почему вы не можете оставить меня в покое? Что вы задумали?

– Вы полагаете, что из этой ситуации есть другой выход для вас? – в лоб спросил я, нагнетая ситуацию

Эта фраза подействовала – Кордава, чуть только встрепенувшийся снова чего-то испугался. Испугался сильно.

– Итак?

Нестор Пантелеймонович махнул рукой.

– Говорите. Черт бы вас побрал…

– Чертей здесь видел лишь Булгаков.[55] Давайте-ка пройдемся по тому, что наговорил вам этот ублюдок Толстой. Возможно, мне удастся не вмешивать в это дело вас.

Мы поднялись. Медленно пошли по тротуару, выводившему в город. Зимние сады… брусчатка, дорогие авто, много электромобилей. Это самые богатые районы Москвы.

– Итак. Что вам сказал Толстой?

– Что надо уничтожить все документы.

– Про деньги? – я решил с ходу идти ва-банк.

Кордава недоуменно посмотрел на меня.

– Они самые. Кстати, для чего вы воспользовались услугами хакеров? Могли бы прийти ко мне, я и так бы сделал все, что надо. Но если желаете…

– Желаю, сударь, желаю.

Думай, думай! Момент истины рядом, надо только его не спугнуть. Одно лишнее слово, одно неосторожное замечание – и все кончено.

Думай!

Всем известно, что вы состоите в партии Ксении Александровны.

В принципе – как нельзя логично. А в какой еще партии я могу состоять, как не в партии Ксении Александровны Романовой, моей бывшей (подчеркну) морганатической супруги и матери моего ребенка? Конечно, она та еще… но ее я знаю с пяти лет. Правда, с пяти. А когда ей было семь – я вдруг осознал свою к ней симпатию. У меня ведь не было отца. А у Его Величества Александра Пятого и его супруги не могло быть больше детей – у Александра Четвертого было аж семеро, а у Александра Пятого только двое – проклятый балет.[56] И теперь то я понимаю, что я, Володька Голицын – наверное, были для Императора такими же своими детьми, как Ксения и Николай. Летом – мы обедали за общим столом в Ливадии, и никто не делил нас на своих и чужих. И синематограф смотрели, и наказывали нас за проделки. Я это помню. И то, что между нами было – тоже помню. Предать не могу. В какой еще партии я могу состоять?

Партия? Да, партия. Она существует. Партия Ее Высочества Ксении Александровны Романовой, которая считает, что она должна стать не регентом Престола, а полноправной Императрицей, наподобие Екатерины Второй. Партия Павла, которому еще слишком мало лет, и который слишком рыцарь, чтобы быть настоящим Императором. Но это не мое дело, и я считаю, что нельзя – менять порядок ради каких-то сиюминутных выгод. Потеряем намного больше. К тому же я знаю – Ксения ненавидит трон, она устала от него, как от тяжелой и не слишком любимой работы. И я ее понимаю – совсем не женское это дело.

Граф Толстой приходил. Как будто это для вас новость…

Толстой – та еще мразь. Точнее даже не мразь, он просто слизняк. Может, в нем и есть что-то хорошее. Может, он искренне любит Ксению – ее есть за что любить, даже если учесть, что граф Толстой на восемь лет моложе. Может, если Ксения приказывала ему что-то сделать – он без разговоров шел и делал это. Но при этом – он был, есть и будет слизняком. И как слизняк – никогда не сможет выполнять мужскую работу.

Но послать его проверить что-то или передать – Ксения вполне может. Рано, как и он может действовать, прикрываясь ее именем – подлости хватит. Надо помнить: самые плохие вещи делают самые мелкие и подлые люди. Победить честно они не способны – потому побеждают грязно…