Андрей Рябоконь - Искушение чародея (сборник)

• Название: Искушение чародея (сборник)
• Автор: Андрей Рябоконь
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фанфик
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-68097-9

Трудно поверить, но прошло уже десять лет, как ушел от нас Кир Булычев…

На его добрых и мудрых книгах выросло и возмужало несколько поколений читателей. Истории о гостье из будущего Алисе Селезневой, космическом докторе Павлыше, простоватых, но поразительно везучих жителях русского городка Великий Гусляр сопровождают нас всю жизнь — от младенчества до весьма зрелого возраста. Но время идет, любимые книги читаны-перечитаны, а ведь так хочется узнать, что было с их героями дальше…

Этот сборник дарит читателям уникальную возможность заглянуть за пределы, казалось бы, давно завершенных историй. Алиса и доктор Павлыш, неунывающие гуслярцы и обитатели Поселка, затерянного на далекой, суровой планете, возвращаются!

В сборник включены произведения Кира Булычева, найденные в архиве писателя, а также повести и рассказы, написанные по мотивам его книг другими известными авторами!

---

Всю ночь мне снилась девушка, та самая, с родинкой на бедре. Утром, проснувшись на своей подстилке в ногах кровати, на которой спали господин с госпожой Койрыто, я подумал, что, наверное, влюбился. Я очень испугался: дворовый любимец Пашка рассказывал, как влюбился, когда ему было восемнадцать, как мне.

— Хорошо, что добрая госпожа вовремя отвела меня к ветеринару, — говорил Пашка. — Полчаса пролежал на столе под наркозом, и, представляешь, влюбленность как рукой сняло. А то бы подхватил какую-нибудь заразу, и госпоже пришлось бы меня отправить на живодерню.

Я привычно облизал госпоже Койрыто чешуйчатые пятки и спустился по лестнице вниз. От мыслей про ветеринара меня мутило, а про живодерню — так попросту бросало в пот. Я с разбегу плюхнулся в бассейн, остудил голову и, усевшись на бортик, принялся думать. Думал я долго. Уже выбрался из дома и потопал на службу господин Койрыто; заскулил, выпрашивая пожрать, сторожевой любимец Виталий Петрович; потом госпожа Койрыто позвала меня наверх и оделила миской с утренней кашкой, а я так ничего еще и не придумал. Спасительная мысль пришла, когда я уже расправился с кашкой и госпожа принялась меня причесывать. Я попросту не скажу ей про девушку с родинкой, понял я и тут же испугался, потому что никогда ничего не утаивал от хозяев: того, кто утаивал, ждала живодерня. Минуту спустя, однако, я успокоился. Если ей не сказать, она и не узнает, подумал я и обрадовался собственной сообразительности. И вправду: пока госпожа Койрыто спит послеобеденные два с половиной часа, я вполне успею встретиться с девушкой. Если, конечно, та появится вновь. Вон какая поросль кустов замечательная всего-то в ста метрах от дома. Там нас никто не увидит.

Ленка

Надо же, каким напыщенным, самовлюбленным олухом оказался мальчишка. Я даже не думала, что такие вообще бывают, и с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться, слушая его бредни. Изнеженный, невежественный патологический эгоист. Впрочем, была у этого недоумка одна положительная черта — он не знал, а точнее, понятия не имел, что происходит между мужчиной и женщиной. Его, как выяснилось, жабы этому не учили.

— А сплю я на подстилочке, — хвалился этот крысеныш, по недоразумению названный человеческим именем. — Она рядом с господской кроватью, потому что мне доверяют. И в бассейне я могу купаться, когда захочу. И ошейник у меня самый красивый в городе, а намордник из мягкой кожи и почти не жмет.

— И кушаешь вкусно, Кондратик? — подначила я.

— Очень вкусно, — подтвердил он. — Иногда госпожа даже покупает мне мороженое. Ты когда-нибудь пробовала мороженое?

— Что ты, конечно, нет. Я подрабатываю на фабрике, мне мороженое не по карману. Ой, Кондратик, как же я тебе завидую.

Этот холеный дурень аж залоснился от удовольствия и принялся распространяться о том, как его причесывают, купают, наряжают в попонку и водят на выставки. А я смотрела на него и думала, как же мне повезло. В том, что меня, рожденное под землей пушечное мясо, могут в любой момент пристрелить, но ни одна сволочь никогда не наденет на меня попонку или намордник.

— А как там у вас внутри? — спросила, наконец, я, когда этот недоносок вдруг заволновался, что хозяйка скоро проснется, а значит, ему пора. — Наверное, очень красиво, да? Такой чудесный у твоих хозяев дом.

Он подтвердил, что внутри просто замечательно.

— Ах, как же я мечтаю на это посмотреть, — сказала я. — Но мне, наверное, нельзя?

Он надулся от спеси, сообщил, что на самом деле нельзя, но может быть, удастся что-то придумать. Затем мы договорились, что я снова приду послезавтра, и он ускакал. Я выбралась из кустов и поспешила по улице прочь. Мне отчаянно хотелось вымыть руки, будто измарала их в нечистотах.

— Караул! Грабят! — заблажил стариковский надтреснутый голос мне вслед.

Я на секунду замерла, затем быстрым шагом двинулась дальше и к вечеру была уже под землей.

— Старого пса надо грохнуть, — сказала я Эрику. — И быстро, до послезавтра дожить он не должен.

— Понял. А что у тебя с этим?

— Пока ничего. И слава богу, что ничего, — ответила я. — Но можешь быть спокоен, с ним я как-нибудь справлюсь.

— Я думаю, — почесал в затылке Эрик, — что тебе надо бы это дело форсировать. Чем скорее покончим с этим, тем лучше.

— Занимайся своим делом! — вызверилась я на него. — А я займусь своим. Мало того что хочешь превратить меня в шлюху, так теперь будешь командовать, когда ноги раздвигать?!

— Все-все, — сдал назад Эрик. — Извини, нервы.

Кондрат

Весь следующий день я промаялся, потому что не мог дождаться завтрашней встречи с Ленкой. Больше того, я стал рассеянным: утром забыл облизать госпоже Койрыто пятки, за завтраком уронил на пол миску с кашкой, а потом, задумавшись на ходу, сыграл с лестницы.

В довершение всех бед вечером, когда господин Койрыто вернулся со службы, я поскользнулся на ровном месте и случайно раскокал вазу, которая досталась господину Корыто в подарок, а раньше стояла в каком-то месте со странным названием «Эрмитаж».

— Сучий сын, — приговаривал господин Койрыто, охаживая меня электроплеткой.

— Дорогой, он хочет самочку, — вступилась за меня госпожа Койрыто. — У отсталых рас желание спариваться непременно сопровождается всякими дикостями, ну, ты же знаешь.

— А где я ее возьму, — недовольно проворчал господин Койрыто, но плетку бросил. — У нас тут не питомник.

— У госпожи Сеймечко прекрасная самочка, — зачастила госпожа Койрыто. — Зовут Фросей. Давай, сосватаем ее нашему Кондратику.

Господин Койрыто задумчиво почесал когтями брюхо.

— Породы разные, — буркнул он. — Нарожает ублюдков, кто их потом купит.

— Ничего, — утешила господина Койрыто моя мудрая хозяйка. — Если помет выйдет неудачным, его можно будет утопить в реке.

— Ладно, — согласился господин Койрыто. — А Сеймечки не против? — обеспокоенно спросил он мгновение спустя.

— Конечно, нет. Для них честь породниться с нами через любимцев.

С тем легли спать, и господин Койрыто сразу захрапел, а я до полуночи ворочался на своей подстилке и тихо плакал. Я совсем не хотел Фросю. Во-первых, потому, что она некрасивая, а во-вторых, потому, что хотел Ленку. Хотя что такое «хотел», я и сам толком не знал.

Наутро прибежала разгневанная госпожа Рыйло. Ночью, пока все спали, Виталий Петрович издох.

— Отраву какую-то сожрал, — жаловалась госпожа Рыйло. — Шибко пожрать любил. Что ж нам теперь делать? Сторожевые любимцы — товар редкий и дорогой, да и пока новый выучится, не один год пройдет.

— И не говорите, — посочувствовала госпожа Койрыто. — Я не представляю, что буду делать, если Кондратик околеет. К тому же цены на любимцев сейчас куйсаются. Ты ведь не собираешься околеть, Кондратик, пуся?

Я сказал, что совершенно не собираюсь, и получил в награду кусочек сахара.

Ленка

— Виталий Петрович издох, — пожаловался мне этот смазливый жабий выкормыш.

— Умер, — поправила я. — Про людей говорят «умер» или «погиб».

Он не стал возражать и принялся, пуская слюни, рассказывать про какую-то Фросю. Я слушала вполуха, с трудом превозмогая брезгливость.

— Кондратик, — сказала я, когда молокосос на мгновение заткнулся. — Так ты покажешь мне дом госпожи Койрыто? Помнишь, ты обещал, я очень хочу посмотреть.

Он стал бубнить, что много думал и что это очень опасно, потому что если нас кто увидит, его сразу отправят на живодерню.

Туда и дорога, про себя напутствовала я, а вслух сказала:

— А ночью, Кондратик, миленький? Ночью, когда все уснут, ты ведь можешь отпереть мне дверь? Никто не увидит, а я быстро посмотрю и сразу уйду.

«Предварительно пристукну тебя и взведу бомбу, а потом уже уйду», — добавила я мысленно.

— Ночью… — замялся он. — Нет, Ленка, ночью тоже нельзя. А если госпожа Койрыто проснется? Или господин.

— Скажешь, что пошел по нужде.

— У меня для этого есть ведерко в прихожей, — напыжился от важности этот щенок.

— Так что же, ты, значит, так и не покажешь мне, как живешь? А если, — я стиснула зубы и тут же почувствовала себя настоящей шлюхой. — А если я тебе за это отдамся?

— Как это «отдамся»? — изумился он.

«Дать бы тебе по башке, — мечтательно подумала я. — Залепить с размаху в холеную глупую морду».

— Как женщина мужчине, — подавив отвращение, объяснила я. — Что, тоже не понимаешь? Как самка самцу.

Он вдруг смутился и покраснел, я даже не ожидала, что это домашнее животное на такое способно.

— Госпожа сказала, что скоро меня отведут к самочке, — жалобно протянул он. — К Фросе. А я не хочу.

— Почему не хочешь? — механически переспросила я.

— Потому что не люблю Фросю. А тебя люблю.