Дейрдре Перселл - Последнее лето в Аркадии

• Название: Последнее лето в Аркадии
• Автор: Дейрдре Перселл
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-040574-9, 978-5-9713-7818-1

Отдых на юге Франции.

Золотые деньки солнца, моря и блаженного безделья?

Или последний шанс, который судьба предоставляет трем подругам, пытающимся разобраться в себе и своих непростых отношениях с мужчинами?

Поэтому трещит по швам с виду безупречный брак Тессы и Джерри?

Почему, казалось бы, бесконфликтная жизнь Риты и Рики внезапно превратилась в «одиночество вдвоем»?

Почему все сильнее злоупотребляет алкоголем Мэдди, жена известного актера?

Слишком много вопросов.

И найти на них ответы будет непросто!

---

Когда мы шли к самолету, Фергус, убедившись, что рядом никто не говорит с ирландским акцентом, зашипел мне в ухо:

— Мэдлин, что на тебя нашло? Зачем ты за мной увязалась? Я еду улаживать дела, а не сидеть дома. Да я, возможно, постоянно буду в разъездах! Что тебе делать в Ирландии? Будешь ждать меня у двери? Ты хочешь, чтобы я чувствовал себя виноватым в том, что потерял работу?

— Виноватым? Не вижу связи, — растерянно зашептала я. То, что я еду домой, заставляет тебя испытывать чувство вины?

— Я буду знать, что ты слоняешься по дому, — повысил он голос, — и испытывать чувство вины. Разве не ясно? Мне и без того тошно!

Мы заняли свои места. Нам повезло, что Кольму досталось место в нескольких рядах от нас и он не мог слышать нашего разговора.

— Фергус, я еду с тобой, потому что я твоя жена, — сказала я твердо. — В горе и в радости, помнишь? А не ради того, чтобы ты чувствовал себя униженным.

Я попыталась взять мужа за руку, но рядом с нами возникла стюардесса с книжкой в мягком переплете.

— Желаете почитать? — спросила она у меня.

— Благодарю вас, очень кстати, — ответил за меня Фергус, лучезарно улыбаясь. Он снова нацепил привычную маску.

Я судорожно вздохнула и взяла книгу. Мне хотелось рвать и метать, но вместо этого я открыла романчик и сделала вид, что читаю. У меня было два пути: устроить разборку или промолчать. В первом случае я сильно рисковала. Скандал мог подтолкнуть Фергуса к любовнице и поставить крест на нашем браке. Поэтому я выбрала второй вариант.

Я отчаянно желала, чтобы все вернулось на круги своя. Мне хотелось, чтобы наши с Фергусом отношения стали такими же, как годы назад, когда он нуждался во мне и не мог обойтись без моей поддержки.

Едва не плача, я стиснула зубы и склонила голову над книгой. Пожалуй, иного выхода у меня попросту не было.

Глава 15

Едва мы добрались до дома, как Фергус понесся на второй этаж, чтобы переодеться. Я даже не успела проверить холодильник и воткнуть вилки электроприборов в розетки, когда он снова показался на кухне и объявил, что едет на работу.

— Ужинайте без меня. Я поем в кантине.

— Уже восьмой час, кантина будет закрыта, когда ты туда доберешься.

— Почему ты постоянно оспариваешь все, что я говорю, Мэдлин? — Было видно, что Фергус едва сдерживает раздражение. Все же он взял себя в руки и произнес уже мягче: — Перехвачу что-нибудь в баре возле студии. Какой-нибудь сандвич. Задерживаться я не собираюсь, но на всякий случай не жди меня. Ложись спать; я постараюсь тебя не разбудить.

Он выскочил из кухни так стремительно, что я даже не успела предупредить: бар у студии закрыли. Я видела заметку в газете, которую читал пассажир на соседнем сиденье самолета. Там писали, что едва прикрыли сериал, как начали сворачивать всю студию.

Хлопнула входная дверь. С тяжелым чувством я вернулась к холодильнику, заглянула в морозилку. Нужно было приготовить ужин для Кольма. Сама я есть не хотела, в желудке было гулко и тяжело до тошноты.

В кухне стояла могильная тишина, нарушаемая лишь постукиванием по заиндевевшему стеклу окна. Я даже не обернулась на стук, так как знала, что звук издает засохший побег плюща. Южную стену нашего дома увивает плющ. Он взбирается до самой крыши, и на протяжении всего лета мне приходится с помощью садовых ножниц отвоевывать у него прорехи окон и даже входную дверь.

Мне было почти физически плохо, и я тщетно старалась унять нервную дрожь.

— Мы будем ужинать, мам?

Я осознала, что уже какое-то время стою у закрытого холодильника, глядя на белый пластик. Распахнув дверцу морозильной камеры, заглянула внутрь.

— Прости, милый, я задумалась.

Обернувшись, я увидела, что сын в замешательстве стоит у кухонной двери, лицо потерянное, несчастное. Сердце заныло от жалости. Кольм притворялся спокойным, явно не желая лезть в отношения родителей, но щенячьи глаза выдавали беспокойство и страх. Он пришел не ради ужина, ему важно было знать, куда снова пропал отец.

— Сейчас что-нибудь приготовлю. — Я опять принялась изучать морозилку. — Тут почти ничего нет, мы же не планировали так быстро вернуться. В магазин я уже не побегу, так что буду выкручиваться с тем, что есть. Папа поехал на работу — там, кажется, какое-то собрание. В общем, поест он там. — Я вытащила ледяной диск пиццы. — Будешь?

— А ты?

— О, я не голодна.

Кольм покачался на пятках, взглянул на меня так, словно хотел что-то спросить, но, видимо, передумал и снова уставился в пол.

— Тогда я лучше схожу в закусочную, куплю себе бургер.

— Деньги есть?

— Ага. — Кольм вышел.

Вместо того чтобы закрыть холодильник, я сунула обе руки в морозилку, приложив ко льду. У нас довольно старая модель холодильника, требующая регулярной разморозки, но я ненавижу этот процесс, поэтому тонкий слой инея постепенно превращается в настоящую ледяную корку.

Помню, когда-то мне попалось на глаза интервью с писателем Фрэнком О'Коннором. Он говорил, что короткий рассказ — весьма емкий жанр, потому что всего на нескольких листах выплескивается самая важная информация о герое. Сюжет всегда содержит некий важный шаг, фундаментальный сдвиг в судьбе или характере, при котором внутренний мир героя претерпевает огромную трансформацию. И после этих перемен меняется вся жизнь.

Я словно попала на страницы такого рассказа. Моя жизнь изменилась, и обратного пути не было. Я знала это так же наверняка, как то, что мои руки стынут от холода, а кожа постепенно теряет чувствительность.

Возможно, эти перемены были неизбежны. Или так сложились обстоятельства? Какая разница? Жизнь словно завершила некий виток и теперь стремилась к новому повороту, завораживающему, опасному. Я увидела это в глазах мужа, пустых и равнодушных, в лице сына, потерянном, жалобном. Как ни пыталась я противостоять судьбе, все было тщетно. Она беспощадно вела меня на мой личный эшафот, и то, что на моей голове болтался плотный мешок, мешающий видеть, не означало, что петли не существует.

Я осторожно вынула руки из морозилки и закрыла дверцу. Повернув кран, пустила горячую воду и подставила под нее красные ладони. Кожу словно полили расплавленным маслом. Было адски больно, но эта боль оказалась легче, чем муки сердца.

Фергус вернулся домой без четверти двенадцать. Я убивала время тем, что щелкала каналами. Пятьдесят семь каналов — и совершенно нечего посмотреть! Вы никогда не сталкивались с подобными насмешками судьбы? Куда ни переключи — везде дурацкие юмористические программы для людей с интеллектом ниже плинтуса, фильмы восьмидесятых, надоевшие уже в начале девяностых, детективные сериалы и репортеры, с серьезными лицами вещающие о высосанных из пальца проблемах. Звук телевизора был почти выключен, верхний свет я не зажигала и напряженно ждала хлопка входной двери.

Он вошел в гостиную, вздыхая, позевывая и театрально потирая глаза.

— Боже ты мой, ты все еще не спишь? — воскликнул муж изумленно. — Чего сидишь в темноте? Я едва не подскочил от неожиданности. Почему ты не ложишься? — Фергус зажег верхний свет.

— Как раз собиралась. — Я широко раздвинула губы в улыбке. — Как дела на студии?

— Обсудим утром. Ты не представляешь, Мэдлин, какой бедлам там творится! Народ едва не забастовку хочет организовывать.

— Ты поел? Хочешь, сделаю сандвич?

— Не волнуйся, я не голоден. Перехватил кое-что в студийном баре. — Он снова зевнул, на сей раз шире. — Боже, как я измучен! Думаю, засну раньше, чем голова коснется подушки.

Я сидела молча, выпрямив спину и не глядя, как муж поднимается по лестнице. На экране скакали идиоты с пушками.

Мне было слышно, как Фергус зашел в ванную, быстро обмылся, спустил воду в унитазе и вышел. Звук наполняющегося бачка казался оглушительным.

Подождав еще пять минут, пока Фергус залезет в постель, я выключила телевизор и тоже пошла наверх.

Он лежал очень тихо, отвернувшись от меня, дыхание было ровным. Я нырнула в постель и накрылась одеялом. Я знала, что муж не спит. Годы совместной жизни учат не только находить компромиссы. Успеваешь изучить супруга вдоль и поперек.

Какое-то время я лежала на спине, почему-то думая о Фрэнке О'Конноре и его рассказах. Неотвратимость катастрофы нависла надо мной, словно черное грозовое облако. Я сжала ладони в кулаки, чувствуя, как впиваются в кожу ногти.

Ночь была хмурой, дождливой. Как я уже говорила, наша спальня расположена в мансарде. Я сама выбирала место для постели. Предыдущие хозяева дома использовали нашу нынешнюю спальню в качестве кабинета, но я предпочла поставить напротив косых окон кровать.

— Это так романтично, Фергус! — восхищалась я много лет назад. — Мы будем лежать и смотреть на звезды!

Спальню я оформляла сама. В остальных помещениях Фергус не разорился даже на косметический ремонт, зато со спальней я могла делать все, что пожелаю. Я долго выбирала цвета, пока не остановилась на синем и белом. Синий ковер, белые стены и потолок, синее покрывало.