Дейрдре Перселл - Последнее лето в Аркадии

• Название: Последнее лето в Аркадии
• Автор: Дейрдре Перселл
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-040574-9, 978-5-9713-7818-1

Отдых на юге Франции.

Золотые деньки солнца, моря и блаженного безделья?

Или последний шанс, который судьба предоставляет трем подругам, пытающимся разобраться в себе и своих непростых отношениях с мужчинами?

Поэтому трещит по швам с виду безупречный брак Тессы и Джерри?

Почему, казалось бы, бесконфликтная жизнь Риты и Рики внезапно превратилась в «одиночество вдвоем»?

Почему все сильнее злоупотребляет алкоголем Мэдди, жена известного актера?

Слишком много вопросов.

И найти на них ответы будет непросто!

---

И вот мы с Джерри остаемся на кухне вдвоем. Я пересказываю мужу наш разговор с Наоми Марш. Не дослушав, Джерри со всего маху грохает кулаком по столу.

— Найти бы этого ублюдка и линчевать! Проклятие, если бы я все еще возглавлял дублинский офис «Сентинель груп», в моем распоряжении были бы связи — с газетами, телевидением. Мы бы взяли этого урода за яйца! Это первый раз, когда я пожалел, что ушел с работы.

Я встаю и выплескиваю остатки кофе в раковину. Я не хочу, чтобы Джерри видел мое лицо.

— Но почему ты не злишься на меня? Мне было бы легче, если бы ты винил меня. Или я — единственная, кто не может простить себе легкомыслия в той… ужасной ситуации?

— Не мне тебя судить, ведь так?

— Но я хочу, чтобы меня осудили! — Я оборачиваюсь, прижимаюсь бедрами к столешнице, вцепляюсь в нее пальцами. — Все: ты, полиция, Том! Папа не одобрил бы меня, если бы узнал правду! Он был бы в ужасе от последствий моей наивности.

Образ отца, с поджатыми губами, прищуренными глазами, встает передо мной. Именно так он выглядел в тот день, когда я в последний раз отвезла его на вокзал. Может, у меня что-то делается с лицом в этот миг, потому что Джерри бросается ко мне, пытается обнять.

— Уходи! Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Мне не нужно твое сочувствие. Убирайся к Сьюзен и обнимай ее!

— Мама? Джерри? — Мы не заметили, как в кухню вошел Джек. У него бледное лицо. — Что с вами?

— Твоя мама расстроена. — Джерри делает шаг к Джеку.

— Это я и так вижу. Я не слепой и не идиот! — Кажется, Джеку страшно, потому что последнюю фразу он выкрикивает, будто защищаясь. Он винит в моем состоянии Джерри, поэтому смотрит на него как на врага.

Появление сына действует на меня словно холодный душ. Я беру себя в руки. Осторожно иду к Джеку, встаю между ним и мужем. Ссора Джерри и сына стала бы сейчас для меня последней каплей.

— Ничего страшного не случилось, Джек. Просто на меня слишком много навалилось. Мне жаль, что ты увидел меня в таком состоянии, но я скоро приду в себя.

Он переминается с ноги на ногу, смотрит то на меня, то за мое плечо, на Джерри, не зная, очевидно, что делать дальше.

А затем происходит то, чего я никак не ожидала. Джерри протягивает Джеку руку.

— Может, сейчас не самый подходящий момент, парень, — говорит он тихо, — но я хочу извиниться, что был к тебе слишком требователен. Ты простишь меня?

Джек изумленно приоткрывает рот.

— Чего?

— Давай начнем с чистого листа. Я готов пересмотреть наши отношения, если ты этого хочешь. Не знаю, станем ли мы после этого ходить вдвоем на рыбалку или на стадион, но какие-то шаги к сближению можно предпринять, ведь так? Что скажешь?

Бедняга Джек продолжает таращиться на отчима.

— Э… ладно, — бубнит он.

Рука Джерри все еще протянута к нему, но не принята. Джерри делает шаг вперед. Мой сын берет руку, но его глаза опущены.

Вот это уже прорыв, иначе не скажешь, однако Джек не чает покинуть кухню. Он сначала пятится к двери, затем бегом несется прочь. Я достаю из пачки салфетку и тайком вытираю нос и глаза. На втором этаже начинает реветь музыка. Во всю мощность колонок. Джек намерен испытать на прочность решимость отчима.

— Это было неожиданно, — говорю я мужу.

Он прикрывает дверь кухни.

— Может быть. Но ведь не только в твоей голове шли мыслительные процессы, Тесс. Я тоже много думал о нашей семье.

— И ты считаешь, что можно все быстренько исправить?

— Быстренько? Нет. Но вода камень точит. Я намерен пересмотреть свои приоритеты, если ты позволишь мне остаться. Никогда не поздно начать сначала. Помнишь, мы любили слушать музыку?

— Да, любили…

С секунду мне кажется, что Джерри протянет ко мне руки, чтобы обнять, и радуюсь, когда он этого не делает. Он берет свою чашку, подходит к раковине (почти касается меня плечом) и выливает остатки кофе.

Да, я рада, что Джерри не попытался меня обнять. Для сегодняшнего дня потрясений было достаточно.

Глава 47

На следующий день я просыпаюсь лишь в четверть двенадцатого. Должно быть, семья сговорилась вести себя тихо и не мешать мне спать, потому что дом безмолвен. Я даже не слышу возни миссис Бирн, а ведь обычно она ужасно шумит, убираясь.

Несколько минут я лежу, блаженно раскидав в стороны руки. Мозг явно отдохнул, хотя в теле и ощущается тяжесть. Затем я внезапно вспоминаю, что сегодня к часу обещали приехать Рита и Мэдди. Мы собирались перекусить и попить чайку втроем.

Перед глазами проносится вереница событий, участниками которых мы стали в последние месяцы.

Я обрываю поток мыслей. Не время жалеть себя и горевать! Удача любит смелых, пора заставить ее посмотреть в мою сторону!

Через десять минут, когда я уже укладываю волосы, заходит Том. Он несет большой лист бумаги. Я выключаю фен.

— Доброе утро, милый. Прости, что не встала приготовить тебе завтрак. У вас там все в порядке?

— Мам, я нарисовал для тебя портрет Нормы.

Я слышу доносящийся с нижнего этажа скулеж щенка, не допущенного за хозяином наверх. Кстати, собака выбрала себе новое занятие. Несмотря на кучу игрушек, купленных специально для нее, она с удовольствием грызет кисточки на шторах, и никакие меры не в силах прекратить это безобразие.

— Спасибо, малыш. Покажи, что у тебя получилось.

Взглянув на рисунок Тома, я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. На листе изображена маленькая рыже-белая собачка, вверху сияет гигантское солнце, и его длинные лучи забавно отражаются от спинки Нормы, символизируя сияние. Норма смешно улыбается, показывая пронзительно-розовый язык. Почему-то на рисунке черные глаза собаки прорисованы голубым фломастером.

— А это кто? Дедушка? — Я указываю на худую фигурку человека, сидящего на солнце.

Человечек держит в руке длинный поводок, ведущей к толстой шее Нормы. В другой руке у него странный изогнутый предмет. Фигурка очень напоминает моего отца. Нарисованная без особого соблюдения пропорций, она, как это часто бывает с детскими рисунками, все же неуловимо похожа на свой прообраз.

— Да, это дедушка.

— А что у него в той руке?

— Это трубка. — Тот факт, что мой отец перестал курить трубку еще до рождения младшего внука, для Тома, очевидно, не имеет никакого значения. — Я специально нарисовал дедушку, потому что ты по нему скучаешь. Это не страшно, что ты грустишь, это нормально. Кстати, дедушка счастлив на небе.

— Ты нечасто показываешь мне свои рисунки, сынок.

— А я редко рисую. Только под настроение.

— Тогда я рада, что сегодня утром у тебя оказалось нужное настроение. Если получится, нарисуй для меня что-нибудь еще. У тебя потрясающе выходит.

Я крепко обнимаю сына, испытывая облегчение. Его непохожесть на других спасла его от беды. Теперь я уверена в этом, потому что ни один серьезно пострадавший ребенок не станет использовать такие яркие, радужные краски. На его рисунке столько радости, что я могу быть спокойна за его психическое состояние. Конечно, я буду водить Тома к психологу, поскольку в полиции мне дали понять, что это необходимо. Однако основная задача теперь вовсе не вытащить из мальчика правду о том, что происходило в Лондоне. Главным было дать ему знать, что некоторые понятия, усвоенные им от Фредерика Ярсо (мистера Янга), вовсе не соответствуют действительности. Я буду присутствовать на сеансах у психолога, чтобы никто не пытался влезть в сознание Тома насильно.

И все же какая у него сильная психика! Я беру с тумбочки оставленный сыном рисунок. Просто феномен какой-то! Раньше я считала сына ранимым и неприспособленным к жизни. Как я ошибалась! Стойкости этого оловянного солдатика позавидует иной взрослый.

Когда я оказываюсь в кухне, миссис Бирн полирует столовое серебро (бесполезное, на мой взгляд, занятие). Из духовки пахнет сдобой — похоже, печется пирог.

— О, миссис Би! — восклицает моя незаменимая помощница. — Вы уже встали! Мистер Би велел не беспокоить вас утром, поскольку вы ужасно устали. Насколько я знаю, в последнее время вы почти не спали. Отчего же так рано вскочили? Хотите чашечку чаю и вареное яйцо?

Не дожидаясь моего ответа, она бросается к холодильнику, достает яйцо, торопливо наливает в ковшик воды и ставит его на плиту.

— Спасибо, миссис Би. Кстати, я отлично выспалась. Скажу больше: теперь еле ноги передвигаю — до того отекла от спячки.

— Бедняжка! Когда яйцо будет готово, я подам вам завтрак в гостиной. — Я пытаюсь протестовать, но миссис Бирн заявляет голосом, не терпящим возражений: — Я настаиваю! Пока можете идти, посмотрите там телевизор.

Столь настойчивое желание выставить меня из кухни кажется странным — в последнее время моя помощница стала любопытной. Однако я решаю не спорить и не тянуть из нее правду. Просто поднимаюсь и послушно направляюсь в гостиную.