Яков Сегель - Коля из села Снегири

• Название: Коля из села Снегири
• Автор: Яков Сегель
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

14 апреля 1945 года.

Николай Яковлевич сложил листочек наискосок, потом ещё раз, загнул полоску снизу, и получился у него аккуратный треугольник. Коля написал на нём адрес Прасковьи Кузьминичны и отдал своё письмо нашему военному почтальону.

Про генерала Коля, конечно, придумал, но, если бы тот даже узнал об этом, он бы не стал сердиться на тёзку, а, наверное, похвалил бы его, ведь привет получит солдатская вдова в далёкой России.

Глава четырнадцатая

Ответ с Родины

В столице Австрии, городе Вене артиллеристы расположились в знаменитом Венском лесу.

После жестоких боёв нас отвели сюда на отдых.

Это было в конце апреля 1945 года. Война ещё не кончилась.

В то утро повар Фарид Шамшиев сварил для нас на завтрак любимую Колину еду - рисовую кашу.

Только Коля уселся со своим котелком на пенёк и уже достал ложку, как услышал знакомый голос нашего почтальона:

- А ну, Исаев Николай Яковлевич, пляши - тебе письмо!

- От кого бы? - заволновался Коля и открыл конверт.

Дорогой мой Коленька!

Получила твоё письмо, за которое большое тебе спасибо!

В эту секунду Коле показалось, что листок бумаги, который он держит в руках, пахнет, как всегда пахло в избе Прасковьи Кузьминичны, - молоком, чистым полом и свежим хлебом... Он стал читать дальше:

...Ты пишешь, что немного осталось и войне конец, что скоро вы разобьёте последних фашистов и настанет мир на долгие годы и даже навсегда.

Уж прямо сказать не могу, как мы все тут этого ждём!

Сколько горя принесла людям эта война, сколько безвинных людей поубивали эти фашисты, сколько крови пролили!.. Вот и у тебя, сыночек, никого родных не осталось. Утешать тебя не буду, горю этим не поможешь.

На моего сына Петю тоже похоронка пришла. Пишут, погиб смертью храбрых.

Уж я так плакала-горевала, сколько слёз пролила, сколько ночей не спала и вот что надумала: стану тебя, Колюшка, просить. Теперь у тебя никого не осталось, и я, старая, одна-одинёшенька. Так ты, как кончишь войну, приезжай ко мне, и стану я тебе заместо матери, а ты мне - заместо сына.

Я и так уже полюбила тебя, сыночек, а теперь стану любить ещё больше.

А твои родные и мой Петенька всегда будут жить в нашем сердце вечная им память!

Приезжай только поскорей.

Обнимаю тебя от всего своего материнского сердца и с нетерпением жду.

Остаюсь твоя мама Прасковья Кузьминична.

Два раза прочитал Николай Яковлевич это письмо.

То он думал, что никого у него на свете не осталось, кроме брата-партизана, а теперь - вот...

Он аккуратно сложил письмо Прасковьи Кузьминичны и спрятал в карман, чтобы не потерялось, а карман заколол булавкой.

От этого письма стало ему всё-таки немного полегче, потому что у каждого человека должен быть кто-то, кто его ждёт.

Глава пятнадцатая

В городе Вене

Ах, каким прекрасным, каким красивым городом была эта Вена!

А знаменитый лес вокруг!

Недаром замечательный австрийский композитор Иоганн Штраус свой самый любимый вальс назвал "Сказки Венского леса".

Жаль только, что война оставила следы и на красивых домах, и на старых деревьях, да и многих жителей Вены не пощадила.

Теперь здесь было тихо, очень тихо...

- Младший сержант Исаев! - окликнули Колю.

- Я.

- Ты кинофильм "Большой вальс" смотрел?

- Смотрел, а что?

- Помнишь, там Венский лес был?

- Помню, а что?

- Так вот же он - тот лес, живой! Айда поглядим.

И минут через десять мы уже вступали в тишину Венского леса.

Над нами слегка покачивались вековые сосны, пели соловьи, и как будто не было никакой войны, хотя мы знали, что где-то на севере ещё рвутся с грохотом снаряды, свистят пули, гибнут люди. Но нам после тяжёлых боёв приказали отдыхать, и мы отдыхали, чтобы набраться сил для последнего наступления на фашистов.

Под толстенными деревьями росли замечательные цветы, а между ними то здесь, то там в каменных гротах жили маленькие добрые гномы в смешных разноцветных колпачках. Все они занимались какими-то своими добрыми делами: гномы-кузнецы били молоточками по наковальням, гномы-шахтёры откапывали лопатами уголь и красивые камни, гномы-музыканты играли на скрипках и барабанах...

Ну конечно, ты уже догадался, что это были не настоящие живые гномы, потому что гномы бывают только в сказках. А этих сделали жители города Вены, чтобы чувствовать себя в своем лесу, как в сказке. Они вылепили этих смешных и симпатичных человечков из глины, раскрасили яркими красками и очень любили встречаться с ними, когда приходили погулять по дорожкам Венского леса.

Но началась война, и жителям Вены пришлось забыть о своих любимцах. Они перестали за ними ухаживать, сажать вокруг них красивые цветы, подстригать кусты, выметать старые листья. Краска на гномах потрескалась и облезла, они покрылись пылью и заросли травой.

А весной 1945 года здесь снова раздались весёлые голоса. Это сюда пришли погулять и немного отдохнуть усталые советские солдаты. Среди них слегка прихрамывал невысокий рыжий паренёк. Ну конечно, это был наш старый друг Коля Исаев.

Он бродил с друзьями по аллеям и знакомился с маленькими глиняными человечками и в шутку здоровался с ними, как с живыми: "Здорово, барабанщик!", или "Здравия желаем, скрипач!", или "Будь здоров, шахтёр!..".

Иногда Коля встречал здесь и местных жителей. Он бы с удовольствием поздоровался и с ними, но все они старались обойти подальше наших солдат, потому что боялись их, уж очень много страшных небылиц рассказывали фашисты про советских воинов, а сами, убегая из Вены, увезли всё продовольствие, и в городе наступил голод. Голодали все: и мужчины, и женщины, и старики, и дети. Голодал весь огромный город.

Николай Яковлевич очень удивился, когда старшина Набатов сказал ему:

- Кончай, гвардеец, отдыхать. Давай, прогуляйся на кухню. Обед готов.

- Так я уже обедал, спасибо, - улыбнулся Коля. - Я сыт.

- Может, ты и сыт, - строго сказал старшина, - а люди здешние голодные. Поможешь повару местное население кормить, а то погибнут они без нас, и дети ихние погибнут.

Полевая солдатская кухня - это такой большой котёл на автомобильных колёсах, к которому снизу приделана специальная печка. В этой кухне можно приготовить любую еду: суп, кашу, компот, кисель.

Ну, разумеется, одной кухни не могло хватить на такой большой город, как Вена, и поэтому на его улицы выехало много солдатских кухонь на колёсах. Точно не скажу сколько, но наверняка очень много, ведь нужно было накормить стольких людей, да ещё дать каждому по куску хлеба, а детям и по куску сахара.

Когда Коля Исаев и гвардейский повар Фарид Шамшиев приехали со своей полевой кухней на одну из площадей Вены, их там уже ждали. Австрийцы окружили кухню, протягивали свои кастрюльки, миски, пустые консервные банки, кружки и что-то кричали.

И опять Коля пожалел, что плохо выучил в школе немецкий язык.

Первым получил свою порцию какой-то небритый, худой австриец. Он опирался на толстую палку, потому что у него была больная нога. Коля, конечно, не мог знать, что этот хромой "австриец" был немецким фашистом и воевал против нашей страны. В ногу его ранили в боях за Ленинград.

Тогда в окружённом Ленинграде люди умирали от голода и холода, а этот небритый в те дни только радовался.

- Очень хорошо, что там нечего есть, - говорил он. - Пусть слабеют, слабых легче победить.

Но голодные ленинградцы оказались сильнее сытых фашистов.

Теперь этот небритый пришёл со своей мисочкой к нашей кухне.

Повар Фарид Шамшиев вовсю работал своим черпаком, а Коля ещё давал каждому вдобавок по ломтю чёрного хлеба.

Но вот котёл опустел, очередь разошлась и площадь опустела. Только на каменной ступеньке возле фонтана сидел какой-то бледный мальчик, скрёб в своей банке ложкой, но уже ничего не мог выскрести - всё съел.

Глядя на него, Коля вспомнил свою сестрёнку Катю...

"Чего бы ему ещё дать?.." - подумал Коля. Хлеб у него уже весь кончился.

На счастье, у Фарида нашлось ещё полкуска сахара. Коля присел перед мальчиком и протянул ему сахар.

Мальчик смотрел на Колю, но сахар не брал, боялся, наверное. Тогда Коля сам вложил белый кусок в его маленькую ладонь.

- Данке... - очень тихо поблагодарил мальчик, но не стал сразу есть сахар, а положил его поглубже в карман.

"Домой понесёт, - догадался Коля. - Сестрёнке или братишке, а может, кому из родных. Может, хворает у него кто".

И вдруг Николай Яковлевич придумал, чем ещё можно порадовать мальчика.

- Секундочку! - сказал он. - Айн момент!

Он достал из машины свой острый топор, с которым никогда не расставался, и сухое берёзовое полено.

При виде топора мальчик сначала испугался, но потом успокоился русский солдат стругал им кусок дерева.

- Айн момент... айн момент... - приговаривал Николай Яковлевич, и на глазах мальчика из-под Колиного топора постепенно рождался небольшой стройный кораблик.