Лиза Марклунд - Пожизненный срок

• Название: Пожизненный срок
• Автор: Лиза Марклунд
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-05300-8

Полицейский Нина Хофман была на дежурстве, когда поступило сообщение о выстрелах в центре Стокгольма. Убитым оказался ее друг, комиссар полиции Давид Линдхольм, и все улики указывают на его жену Юлию, находившуюся тут же с физическими травмами и в состоянии аффекта. К тому же пропал их четырехлетний сын. По бессвязной, невразумительной речи Юлии можно было догадаться, что во время трагедии в квартире находилась еще какая-то женщина… Сообщение о смерти одного из самых известных и уважаемых детективов Швеции застало журналистку Аннику Бенгтзон, некогда освещавшую нашумевшее дело о Нобелевском убийце, далеко не в лучшие ее времена. Но ни разлад с мужем, ни обвинение в сожжении собственного дома не помешали ей со всем профессионализмом и присущей ей дотошностью окунуться в новое громкое дело.

Для возрастной категории 16+

---

— Он иногда проявлял склонность к насилию, порой заходил слишком далеко. Ты не замечала этого за время службы?

— Я никогда не работала с Давидом. Он оставил работу «на земле» задолго до того, как мы — я и Юлия — с ним познакомились.

К. вздохнул и, подавшись вперед, облокотился о стол.

— Ну, хорошо, — сказал он, — но сейчас есть нечто более важное, чем характер Давида Линдхольма и вопрос о вине Юлии. Нам надо найти его сына. У тебя нет никаких мыслей относительно его местонахождения?

Нина убрала за ухо прядь волос.

— Родители Юлии живут в Сёдерманланде, на ферме близ Катринехольма. Они иногда забирали к себе Александра, но сейчас его там нет. Я разговаривала с ними вчера…

— Родители Юлии были первыми, кто заявил о пропаже ребенка, — сказал К.

Нина, оцепенев, застыла в кресле.

— Отец Давида умер много лет назад, а его мать живет в доме престарелых. Я с ней не разговаривала, но сомневаюсь, что мальчик у нее. Юлия практически не общалась с соседями и с мамочками в детском саду, но я полагаю, что в ту ночь он был у кого-то из них…

— Всю прошлую неделю мальчик не ходил в сад. Никто не видел его с прошлой пятницы — ни воспитательницы, ни другие родители.

«Это самое худшее из всего, что произошло. Как вообще могло до такого дойти?»

— И что… что, по-твоему, могло случиться?

— У Линдхольмов был счастливый брак?

Нина опустила глаза.

— Думаю, что его нельзя было назвать счастливым.

— То есть он был несчастлив настолько, что Юлия была готова уйти от мужа? Настолько, что она готовилась к отъезду?

— Этого я не знаю, — сказала Нина.

Инспектор подался вперед и внимательно посмотрел Нине в глаза.

— Она не могла где-нибудь спрятать ребенка? — спросил он. — Может быть, он жив, но где-то заперт?

Нина тяжело сглотнула и, отвернувшись, снова посмотрела в окно. «Могла ли Юлия это сделать? Могла она спрятать Александра, а потом прийти домой и застрелить Давида?»

— С момента убийства прошло уже тридцать часов, — сказал К. — Время уходит. Если у мальчика нет доступа к воде, то мы должны найти его в течение суток, в самом крайнем случае — в течение двух. Думаю, ты понимаешь, насколько серьезно положение.

Сквозняк из-под двери заставил Нину вздрогнуть.

— У Юлии есть летний домик, — сказала она. — Он в лесу близ Катринехольма. Она снимает его у соседей, знакомых родителей. Они, правда, редко там бывали. Давид считает, что там слишком мало удобств, но Юлия любит этот дом…

Она умолкла, поняв, что употребляет настоящее время.

Комиссар в это время принялся что-то записывать.

— Значит, она его снимает? Именно поэтому мы ничего не обнаружили в реестре жилищной собственности. Где он точно находится?

— В лесу, недалеко от Флоды, на полпути к Гранхеду, — ответила Нина. — Я могу нарисовать маршрут на карте…

Она взяла лист бумаги, набросала схему местности и изобразила путь к домику Юлии.

— Это место называется Бьёркбакен, — сказала она, — но указателя на дороге нет. С дороги домик не виден, почту доставляют в ящик, который находится во Флоде. Но там есть старый мильный камень, на нем написано, сколько миль осталось до церкви во Флоде. Пропустить этот указатель просто невозможно.

Она подвинула лист комиссару.

— Как часто она туда ездит?

Нина задумалась.

— Не знаю. В последние годы мы с ней очень редко виделись…

— Почему? — оживился К.

Нина поколебалась.

— Давид… — неопределенно сказала она. — Мы с ним не ладили.

— Почему?

Нина посмотрела на засохший цветок и вспомнила тот день, когда они впервые увидели Давида.

Он приехал читать лекцию в полицейскую академию, в джинсах, белой футболке и высоких ковбойских ботинках. Волосы торчали в разные стороны, щеки покрывала недельная щетина.

Нина вспомнила восторженное лицо преподавателя.

«Сегодня мы должны были заняться проблемами предупреждения преступлений, в частности преступлений на расовой почве, но поскольку у нас появилась возможность послушать Давида Линдхольма, то мы с радостью…»

В зал пришли и другие преподаватели, что было большой редкостью.

Давид сел на стол у доски, одна нога висела в воздухе, вторая твердо покоилась на полу. Он наклонился вперед, опершись рукой на бедро. Создалось впечатление раскованности и одновременно авторитетности.

Юлия прошелестела на ухо подруге:

«Ты только посмотри на него! В жизни он даже лучше, чем по телевизору…»

Это была самая лучшая лекция из всех, что они слышали за период обучения в академии. Давид говорил о переговорах с преступниками в экстремальных ситуациях, например, когда речь идет о спасении заложников. Он описывал ситуации и события, от которых у слушателей отвисали челюсти. Давид легко переходил от неподражаемой серьезности к искренним шуткам. У него была неотразимая белозубая улыбка, и к тому же он сразу обратил внимание на Юлию. Нина видела, что, отпуская очередную шутку, он неизменно смотрел на нее, а один раз даже подмигнул ей, вогнав девушку в краску.

Потом преподаватели и слушатели окружили знаменитого лектора. Он смеялся и шутил, но, когда Нина и Юлия собрались уходить, извинился и, прервав беседу, нагнал их.

«Вы — надежда и будущее Швеции, — сказал он. — Когда вы вступите в ряды полиции, эти молокососы будут вставать в очередь, требуя, чтобы их арестовали первыми…»

Он притворялся, что обращается к ним обеим, но смотрел все время на Юлию.

Юлия улыбалась в ответ чарующей улыбкой. Глаза ее блестели.

Нина до сих пор помнит испытанный ею укол ревности.

Она подняла голову и посмотрела на комиссара уголовного розыска инспектора К.

— Думаю, что Давид чувствовал, что я очень близка Юлии. Некоторым мужчинам это не нравится.

К. испытующе смотрел на нее несколько секунд.

— В рапорте ты указала, что Юлия упомянула о присутствии в квартире другой женщины.

Нина кивнула:

— Да, это так. На присутствие в квартире чужого человека ничто не указывало, но я написала об этом со слов Юлии.

— Как ты думаешь, она сказала правду?

Несколько мгновений Нина молчала.

— Не знаю. Возможно, криминалисты увидят в квартире следы пребывания чужого человека…

— В квартире нашли множество разнообразных отпечатков пальцев, — сказал К. — вероятно, там давно не было генеральной уборки. Ты не видела следов взлома. Не было ли повреждений на двери?

— Нет.

— Криминалисты нашли следы крови на полу прихожей. Ты там ничего не заметила?

— Нет, но я видела пистолет на полу, в изножье кровати.

— Это был пистолет Юлии.

Нина замолчала и опустила глаза.

— Эта другая женщина могла войти в квартиру каким-нибудь иным путем? — спросил К. — Например, через окно?

Нина взглянула на грязные окна кабинета; сквозняк из спальни, слегка приоткрытое окно. Занавески задернуты. В комнате темно. В углах темные тени, но не заметно никакого движения. Только запах — острый и незнакомый.

— Окно спальни было, кажется, приоткрыто, — сказала она. — Я не проверяла, но из спальни тянуло сквозняком.

— Куда выходит окно спальни?

— На Бондегатан.

— Можно ли попасть в квартиру через окно?

— Квартира расположена на третьем этаже, фасад оштукатурен. Теоретически возможно забраться в окно по веревке, но для этого ее надо закрепить либо на крыше, либо в квартире.

К. вздохнул.

— Ты уверена в правдивости информации о другой женщине?

Нина напряглась.

— Что ты имеешь в виду?

— Может быть, ты неправильно поняла Юлию?

«Что они думают по этому поводу? Какова настоящая цель этого разговора?»

— Ты полагаешь, что я все это придумала, чтобы выгородить подругу?

— Я вообще не строю предположений. Но я очень хочу, чтобы ты помогла понять, что произошло.

К. подался вперед и внимательно посмотрел Нине в глаза.

— Дело вот в чем: Юлия с нами не разговаривает. Мы очень хотим вызвать ее на разговор. Ты не могла бы нанести ей неформальный визит? Может быть, она что-то скажет тебе.

«Ага, вот оно что. Вот куда мы клоним».

Нина скрестила на груди руки.

— Вы хотите, чтобы я шпионила за своей лучшей подругой? Вы это мне предлагаете?

— Называй это как хочешь, — безмятежно произнес комиссар. — Я даю тебе шанс навестить Юлию и узнать, как она себя чувствует. Если ты считаешь это допустимым, то можешь спросить о другой женщине и о том, что случилось в квартире вчера утром.

— То есть я должна буду произвести дознание в отсутствие адвоката? — сказала Нина. — Но это совершенно неэтично.

— Возможно. — К. посмотрел на часы. — Сейчас она, насколько я знаю, находится в Кронебергской тюрьме. Я могу получить для тебя разрешение на ее посещение, если ты считаешь, что это поможет делу.