Джим Бэгготт - Тайная история атомной бомбы

• Название: Тайная история атомной бомбы
• Автор: Джим Бэгготт
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46639-9

Ядерное оружие начало вызывать у людей страх уже с того самого момента, когда теоретически была доказана возможность его создания. И уже более полувека мир живет в этом страхе, меняется лишь его величина: от паранойи 50-60-х до перманентной тревоги сейчас. Но как вообще стала возможной подобная ситуация? Как в человеческий разум могла прийти сама идея создания такого жуткого оружия? Мы ведь знаем, что ядерная бомба фактически была создана руками величайших ученых-физиков тех времен, многие из них были на тот момент нобелевскими лауреатами или стали ими впоследствии.

Автор попытался дать понятный и доступный ответ на эти и многие другие вопросы, рассказав о гонке за обладание ядерным оружием. Главное внимание при этом уделяется судьбам отдельных ученых-физиков, непосредственно причастных к рассматриваемым событиям.

---

Лэнсдейл направил лейтенанта Лайелла Джонсона на работу в кампус университета Беркли. Джонсон ранее был агентом ФБР, а теперь работал в G-2; он продолжил вербовать информаторов и внедрять агентов в исследовательское сообщество. Кроме того, Лэнсдейл создал особый отдел, отвечавший за область залива Сан-Франциско, назначив его руководителем Бориса Паша. Паш был уроженцем Сан-Франциско и экспертом по русским. Его отца Федора Пашковского, православного священника, в 1894 году церковь отправила на служение в Калифорнию. В 1912 году семью вызвали обратно в Россию. Во время Октябрьской революции Борис сражался на белом российском флоте. В 1921 году он вернулся в Америку.

Паш видел достаточно, чтобы убедиться: от Оппенгеймера исходит реальная угроза для безопасности. По собственной инициативе он поручил отдельное расследование Пееру де Силва, молодому выпускнику Вест-Пойнтской военной академии, лейтенанту G-2.

Несмотря на усиление слежки со стороны и ФБР, и G-2, личность Джо раскрыли нечаянно. «Джо» засек агент ФБР, когда тот уходил из дома Нельсона, но агент видел его слишком неясно, чтобы опознать. Когда в июне гражданский фотограф случайно заснял четверых физиков из радиационной лаборатории (они гуляли у ворот Сазер-Гейт в кампус Беркли), секретный агент узнал на этой фотографии Джо. Это был Джозеф Вайнберг. Его пригласил Оппенгеймер для работы над теорией конструирования и эксплуатации калютрона.

На фотографии были запечатлены Вайнберг, Джованни Росси Ломаниц, Дэвид Бом и Макс Фридман. Все они учились у Оппенгеймера. Они имели разное происхождение, но их объединяла дружба, совместная работа (с лета 1942 года) над методом электромагнитного разделения и политические взгляды. Вайнберг был членом Коммунистической партии США с 1938 года. Бом вступил в партию в ноябре 1942 года. Ломаниц создал в радиационной лаборатории ячейку ФАИХТ, а Фридман занимался в этой ячейке организационными вопросами. За всеми четырьмя немедленно установили слежку.

С точки зрения Паша, связь Оппенгеймера с этой группой молодых радикальных физиков и привлечение в проект Вайнберга — более чем достаточные доказательства виновности Роберта. Паш готовился предъявить Оппенгеймеру обвинения, когда узнал, что Оппенгеймер решил посетить Беркли.

Готовясь перебраться из Беркли в Лос-Аламос, Оппенгеймер попрощался с Нельсоном за обедом. Кроме того, его очень просила о прощальном визите Джейн Тэтлок, которой он решил не отвечать.

Оппенгеймер впервые встретился с Тэтлок на вечере по сбору средств в пользу испанских лоялистов весной 1936 года. Тогда ей было всего 22 года, природа одарила ее соблазнительной фигурой, длинными черными волосами, сочными губами, карими глазами под густыми ресницами. Сначала она изучала английскую литературу в Вассаре, а потом перешла на психологию в Стэнфордский университет в Калифорнии. Их отношения были пылкими и бурными. Молодых людей объединяли общие взгляды на литературу и психологию. Высокая гражданская сознательность Тэтлок, из-за которой она вступила в американскую коммунистическую партию примерно в 1933–1934 году, вызвала схожие чувства и у Оппенгеймера. Именно Тэтлок познакомила Роберта с Хааконом Шевалье.

Их отношения прекратились в конце 1939 года. Несколько раз они вот-вот собирались пожениться, но Тэтлок отличалась переменчивым настроением, часто занималась самокопанием, к тому же у нее бывали приступы тяжелой маниакальной депрессии. Она могла исчезнуть на несколько недель или месяцев, а когда возвращалась — лишь язвительными насмешками отвечала на вопросы о том, с кем она была и что делала. Именно Тэтлок была виновата в крахе их отношений. Оппенгеймер познакомился с 29-летней Кэтрин (Китти) Пьюинг Харрисон всего через несколько месяцев после разрыва с Тэтлок.

В июне 1940 года Тэтлок проходила последипломную практику: ей нужно было подтвердить свою медицинскую степень, полученную в Стэнфорде. Она работала в интернатуре в одной из психиатрических больниц, а затем стала врачом-стажером при больнице «Гора Сион» в Сан-Франциско. После того как Оппенгеймер женился на Китти, Джейн продолжала с ним видеться, и было понятно, что они с Робертом сохранили друг к другу сильные чувства. Когда Оппенгеймер отбывал в Лос-Аламос, Тэтлок уже была квалифицированным врачом и работала в «Горе Сион» детским психиатром.

Возможно, Оппенгеймер чувствовал себя виноватым за то, что не попрощался. В июне 1943 года под предлогом, что ему нужно найти себе личного помощника, в Беркли он встретился с Тэтлок. Паш, чьи подозрения с каждым днем только росли, поручил агентам военной разведки отслеживать каждый шаг Оппенгеймера. То, что увидели сыщики, лишь увеличило подозрения.

После ужина в кафе «Сочимилько» на Бродвее Тэтлок отвезла Оппенгеймера в свою квартиру в Сан-Франциско. Сыщики отметили, что общение между Робертом и Джейн было интимным. Наблюдая за окнами квартиры из припаркованной на улице машины, люди Паша видели, что свет у Тэтлок погас в 23:30. Больше они ничего не видели, пока Тэтлок и Оппенгеймер не вышли из дома на следующее утро в 8:30. Пара встретилась за ужином и на следующий вечер. После ужина Тэтлок подбросила Оппенгеймера в аэропорт, чтобы тот самолетом успел быстро вернуться в Нью-Мексико — хотя Гровс приказывал всем руководителям лабораторий пользоваться любым транспортом, кроме воздушного: нельзя было исключить авиакатастрофу и гибель ценного пассажира, а это отбросило бы работы на много месяцев назад. Оппенгеймер же нарушал приказ Гровса из-за какой-то интрижки.

По мнению Паша, Тэтлок несомненно не внушала доверия — она как никто другой подходила на роль советского шпиона, который мог бы выйти на руководителя Лос-Аламосской лаборатории, само существование которой было государственной тайной. Через две недели Паш составил письмо в Пентагон. В этом письме он рекомендовал отказать Оппенгеймеру в доступе к секретной информации и отстранить его от руководства программой. Кроме того, он написал Лэнсдейлу: если отстранить Оппенгеймера окажется невозможным, физику следует пригрозить проблемами с законом, которые он может навлечь своими действиями.

Но Лэнсдейл относился к Оппенгеймеру совсем не так истерично. Он полагал, что личные амбиции Роберта, подогреваемые Китти, гарантируют: он останется лояльным к властям и не будет подвергать программу риску. Лэнсдейл верил в честность Оппенгеймера. Он считал, что ученому нужно сообщить о доказанных фактах советского шпионажа — в таком случае Роберт, очень вероятно, сообщит интересующие разведку имена. Гровс, считавший Оппенгеймера незаменимым, дал согласие. 20 июля он продавил разрешение на допуск Оппенгеймера к секретной работе.

27 июля на должность руководителя группы под начало Лоуренса перевели Ломаница. Предполагалось, что переход физика в Ок-Ридж облегчит наблюдение за его работой с электромагнитным разделением. Но через три дня ученому сообщили, что его призывают в армию, поэтому его участие в программе закончилось. Оппенгеймер попытался защитить сотрудника, в ответ на это Лэнсдейл заверил его, что вытащить Ломаница уже не удастся.

Вскоре как-то в разговоре Оппенгеймер отметил, что его раздражала политическая активность Ломаница. Он настойчиво утверждал, что верность коммунистическим идеям и верность атомной программе, верность Америке — это взаимоисключающие вещи. Поэтому он хотел добиться того, чтобы в программе не был занят ни один член коммунистической партии. Лэнсдейл решил: какое бы политическое прошлое ни было у Оппенгеймера, теперь его связь с партией окончательно прекратилась.

Возможно, Оппенгеймера поразило такое жесткое обращение с Ломаницем, и он решил выйти из ситуации чистым — в августе Роберт рассказал Гровсу и о предложении, которое сделал ему Элтентон. Он умолчал лишь об участии в этом деле Шевалье.

25 августа 1943 года Оппенгеймер обсудил ситуацию Ломаница с Лайеллом Джонсоном, прибыв к нему в Беркли. Он предположил, что Элтентон пытался заполучить информацию о работах, которые велись в радиационной лаборатории, и поэтому за ним необходимо следить. После этого Джонсон вызвал Паша, а тот попросил вызвать Оппенгеймера на следующий день для продолжения беседы.

Когда Оппенгеймер пришел к Джонсону, он совсем не ожидал увидеть у него Паша. В основании телефона Джонсона был спрятан маленький микрофон, который записывал все, о чем говорили присутствующие. Оппенгеймер думал, его вызвали, чтобы продолжить обсуждение проблемы Ломаница, но Паш прервал физика. Ему нужны были данные о других группах, заинтересованных в работах радиационной лаборатории.

Оппенгеймер не был готов к такому разговору. Сам для себя он уже определил правых и виноватых и теперь с присущим ему высокомерием хотел защитить невиновных от тех людей, работа которых как раз и заключалась в решении этого вопроса.