Джим Бэгготт - Тайная история атомной бомбы

• Название: Тайная история атомной бомбы
• Автор: Джим Бэгготт
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46639-9

Ядерное оружие начало вызывать у людей страх уже с того самого момента, когда теоретически была доказана возможность его создания. И уже более полувека мир живет в этом страхе, меняется лишь его величина: от паранойи 50-60-х до перманентной тревоги сейчас. Но как вообще стала возможной подобная ситуация? Как в человеческий разум могла прийти сама идея создания такого жуткого оружия? Мы ведь знаем, что ядерная бомба фактически была создана руками величайших ученых-физиков тех времен, многие из них были на тот момент нобелевскими лауреатами или стали ими впоследствии.

Автор попытался дать понятный и доступный ответ на эти и многие другие вопросы, рассказав о гонке за обладание ядерным оружием. Главное внимание при этом уделяется судьбам отдельных ученых-физиков, непосредственно причастных к рассматриваемым событиям.

---

Примерно в 20:00 5 сентября 1945 года он в последний раз вышел из своего кабинета в советском посольстве на Шарлотт-стрит. На следующий день из Москвы должен был прибыть его сменщик, после чего следовало немедленно вернуться на Родину. Его сковывал страх. Сначала Гузенко направился в офис местной газеты Ottawa Journal, но не выдержал и поспешно вернулся. Обратно домой. Анна убедила его не отступать.

Он пришел в редакцию позже в тот же вечер, представ перед ночным дежурным редактором — трясущийся, белый как полотно, с несвязной речью. «Война. Война. Россия», — бормотал он на плохом английском. Никто из сотрудников Ottawa Journal не понимал, чего хочет Гузенко. Дежурный предложил гостю сходить в отделение полиции, расположенное в здании министерства юстиции неподалеку. Гузенко уже не мог соображать. Он пошел в министерство, но когда он потребовал встречи с министром юстиции Луи Сен-Лораном, ему просто сказали прийти на следующее утро.

Наутро они пришли вместе с Анной, которая уже была беременна вторым ребенком, и с маленьким Андреем. В сумочке у Анны лежали украденные документы. Гузенко настаивал, что будет говорить только с министром юстиции. Поход в другой офис министра, находившийся на Парламент-Хилл, окончился безрезультатно. Семья Гузенко вернулась в здание суда, где ожидала своей судьбы с растущим нетерпением, а тем временем новость распространялась от кабинета к кабинету.

Канадского премьер-министра Уильяма Лайона Маккензи Кинга проинформировали о сложившейся ситуации. Позже тем вечером Кинг записал в дневнике: «Ситуация была взрывоопасной, и никто не мог сказать, насколько она серьезна либо к чему может привести». Кинг был обеспокоен тем, что дезертирство на столь высоком уровне может осложнить отношения с важным военным союзником. «Сам я ощущал, что у этого человека были проблемы в посольстве и он действительно пытался себя защитить», — решил он. Через два часа ему пришло сообщение о том, что Гузенко должен вернуться в советское посольство и возвратить украденные документы.

В Ottawa Journal семью Гузенко встретили не лучше. Хотя теперь Гузенко и мог ясно изложить свои намерения журналисту, редакторы газеты решили не публиковать его историю, беспокоясь, что такой материал может осложнить канадско-советские отношения. «В те дни все хотели высказываться о Сталине не иначе, как резко положительно», — вспоминал Гузенко. Журналист предложил им получить свидетельства о принятии гражданства. Если бы они стали гражданами Канады, то, возможно, смогли бы уйти из-под юрисдикции СССР.

Супруги оставили Андрея у соседей и направились к канадскому государственному прокурору на Николс-стрит. Они получили нужные бумаги и узнали, что на следующий день нужно прийти сфотографироваться. Только после этого Гузенко догадался спросить, сколько времени может занять регистрация. «О, — последовал ответ, — сложно сказать с определенностью. Возможно, несколько месяцев». Анна расплакалась.

Тогда Гузенко изложил всю свою историю секретарше прокурора, которая прониклась сочувствием к его жене. Она пообещала помочь и позвонила в полицию. Сотрудник конной полиции пришел поговорить с Гузенко, но решил, что ничем не может помочь. Тогда секретарь позвонила заместителю руководителя разведывательного отдела канадской конной полиции, который сначала сказал «мы не можем иметь с ним дел», но в конце концов согласился встретиться с Гузенко следующим утром.

Теперь Гузенко уже, несомненно, хватились в советском посольстве, он и Анна всерьез опасались за свои жизни. Возвращаясь домой, Гузенко заметил двоих мужчин, которые сидели на скамейке в парке и следили за улицей. Он предположил, что это агенты НКВД. Супруги Гузенко незамеченными проникли в здание через черный ход и забрали Андрея от соседей. Вскоре после того как они вернулись в свою квартиру № 4 по Сомерсет-стрит, 511, кто-то стал стучать в дверь и громко звать Гузенко по имени. По голосу Игорь узнал шофера своего шефа Заботина. Все трое задержали дыхание. Шофер постучал еще немного и ушел.

Гузенко обратился за помощью к другому соседу, Гарольду Мэйну, жившему в квартире № 5. Мэйн с супругой как раз дышали свежим воздухом на балконе. Гузенко объяснил свое положение, и Мэйн, капрал Королевских канадских военно-воздушных сил, предложил выйти на связь с оттавской полицией. Вскоре прибыли двое полицейских-констеблей и согласились взять квартиру Гузенко под наблюдение. Семью Игоря временно приютил другой сосед из квартиры № 6. Видимо, в полиции знали о том, что происходит, и Мэйн полагал, что они уже связались с Конной полицией. Позже в тот же вечер четверо «не внушавших доверия» русских под руководством агента НКВД Василия Павлова вломились в квартиру Гузенко и стали искать пропавшие документы.

Гузенко увидел через коридор, как они столкнулись с констеблями. Павлов заявил, что квартира принадлежит советскому государству и что они уполномочены владельцем войти в нее. Один из полицейских язвительно заметил, что если им разрешено войти в квартиру, то зачем вламываться. Слово за слово — и Павлов потребовал от полицейских, чтобы они удалились. Тогда констебли вызвали на место событий инспектора и отказались уходить до того, как он явится. Пришел инспектор и продолжил допрос. Русские в конечном итоге отступили и ушли.

Полицейский остался вместе с семьей Гузенко в квартире их соседа до следующего утра, когда канадская конная полиция взяла их под охрану. На самом деле двое мужчин, которых Игорь незадолго до того видел на другой стороне улицы, были агентами канадской конной полиции, а не НКВД. Гузенко перевели в безопасное место, где и начался его длительный допрос. Он принес с собой около 250 страниц документации.

Все вышло совсем непросто. Гузенко промучился двое суток, но теперь успешно перебежал на Запад.

Под кодовым именем АЛЕК

Среди документов, которые Гузенко вынес из советского посольства, были в том числе досье ГРУ на своих разведчиков, телеграммы между Оттавой и Москвой, список контактов, а также множество заметок, сделанных Заботиным и его помощником. Некоторые были написаны от руки по-русски, другие представляли собой краткие конспекты, и их было очень сложно расшифровать. В документах содержались факты, доказывавшие существование двух шпионских организаций: одной из них руководил Заботин (ГРУ), другой — Павлов (НКВД). В документах упоминались функционеры канадской коммунистической партии, члены канадского правительства и министерства иностранных дел, ученые и инженеры. Список шпионов, предоставленный Гузенко, не ограничивался агентами, действовавшими в Канаде. В бумагах также упоминались служащие Государственного департамента США, оттавского отдела Верховного комиссариата Великобритании, а также британских разведывательных организаций. Документы даже содержали информацию о советской шпионской сети, действовавшей в Великобритании.

Одним из самых важных разведчиков, выданных Гузенко, был Алан Нанн Мэй, проходивший в телеграммах, отправлявшихся из Оттавы в Москву и обратно под кодовым именем АЛЕК. МИ-5 и британское правительство были в замешательстве. Мэй никогда не скрывал своих симпатий к коммунистам, когда работал в Кембридже, а теперь выяснилось, что он ни разу не проверялся на благонадежность, до того как попал в «Трубные сплавы». Мэю предстояло вернуться в Великобританию 15 сентября и начать читать курс лекций в лондонском Кингс-Колледже. В последние несколько дней его пребывания в Монреале за ним установили слежку, а на время полета в Лондон приставили к нему офицера канадской конной полиции. После прибытия Мэя в Британию слежку поручили двум офицерам Особого отдела Скотланд-Ярда, специального подразделения полиции, занимавшегося контртеррористическими операциями и диверсиями.

В конце июля Заботин послал в Москву телеграмму, в которой предлагал восстановить контакт с Мэем по следующей схеме:

Мы разработали условия встречи с АЛЕКОМ в Лондоне. АЛЕК будет работать в Кингс-Колледже, Стрэнд. Мы сможем найти его там по телефонному справочнику. Встречи:

7, 17 и 27 октября на улице перед входом в Британский музей. Время — 11 часов вечера. Опознавательный знак: газета под мышкой слева. Пароль: «Привет Микелю».

По неизвестной причине встреча, назначенная на 7 октября, и запасные варианты 17-го или 27-го числа, если 7-го встретиться не удастся, не состоялись. 22 августа Заботин получил ответ с рекомендацией изменить время встречи на 20:00 и использовать более сложный набор опознавательных знаков, паролей и отзывов. Предоставленные Гузенко улики были недостаточно существенны, чтобы арестовать англичанина, и МИ-5 планировала задержать Мэя в момент встречи с советским связным.