Мария Архангельская - Пока не устану жить

• Название: Пока не устану жить
• Автор: Мария Архангельская
• Жанр: Фэнтези

Александра Чернова жила самой обычной жизнью, пока случай не разбудил дремлющие в ней магические силы. Решив учится магии, Александра неожиданно для себя оказывается втянутой в войну между Светлыми и Темными магами, испокон веков идущую в нашем мире.

---

— О количестве раненых Светлых также трудно сказать что-либо наверняка, но их больше десятка, — продолжил Эспозито, не обратив на его реплику внимания. — А кроме того, один Светлый захвачен в плен.

— Да? — с интересом спросила я, откладывая вилку. — И что нам теперь с ним делать?

— С вашего позволения, Сандрин, я хотел бы с ним побеседовать, — сказал мгновенно оживившийся Симон.

— Думаю, что мистер Рен тоже не отказался бы с ним побеседовать, — пристально глядя на него, произнёс Эспозито.

— Не сомневаюсь, — пожал плечами Шевалье и деловито направился к двери. Надо полагать, чтобы не дать Рену себя опередить. Эспозито вздохнул и обернулся ко мне:

— Разрешите идти, Повелительница?

— Идите, — кивнула я. — Когда подберёте тела, доложите.

Крис хихикнул, не дожидаясь, пока Эспозито выйдет.

— Борьба за место у трона в самом разгаре, — объяснил он причину своего веселья. И добавил с материнской заботливостью: — Ты ешь, ешь, не отвлекайся.

— Думаешь, Эспозито болеет за Рена?

— Разумеется, как-никак они из одной команды. А Шевалье, во-первых, чужой, во-вторых, много власти забрал, в-третьих — стал твоим вассалом раньше них.

— Это тоже имеет значение?

— Конечно. Те, кто принесли тебе присягу ещё в Париже, стоят выше, чем те, кого ты получила по наследству от Барра. Ну, а про то, что все твои личные вассалы дерут нос перед вассалами других Хозяев, я и вовсе молчу. Но твоё расположение всё же играет решающую роль, вот за него и идёт непрекращающаяся борьба.

Я вспомнила разговор, недавно состоявшийся у меня с Алви.

— Хорошо, что хоть не пытаются наезжать на тебя, — с вздохом сказала я.

— Начнут ещё, вот увидишь.

На этой оптимистичной ноте разговор и оборвался, потому что в комнату заглянула Марта.

— Повелительница, госпожа Чернова проснулась.

Я стремительно взлетела по лестнице и толкнула дверь, даже не успев перевести дыхание. Мама сидела на кровати, держась за висок, и вид у неё был всё ещё несколько сонный.

— Мама… — я запнулась, не зная, что говорить дальше. Потом шагнула вперёд, села на кровать и обняла её.

— Ну, — спустя несколько секунд сказала мама, чуть отстраняясь. — Быть может, хоть ты объяснишь мне, что всё это значит? Как я здесь оказалась, где это «здесь», и почему ты исчезла так внезапно? Что вообще происходит?

— Да, мам, я тебе объясню, я тебе всё обязательно объясню… — я опять запнулась, под маминым пристальным взглядом непроизвольно поправив палантин. К счастью, прожжённые в платье дыры я уже успела ликвидировать, но вот всё остальное… И почему в моём гардеробе, подобранном в лучших бутиках Нью-Йорка и Парижа, не нашлось какой-нибудь простенькой кофточки, которую Крис мог бы набросить мне на плечи? Я ещё могла что-то соврать про дом, в котором мы оказались, и про одежду, ведь мама всё же не настолько разбирается в таких вещах, чтобы на глазок определить, что на мне платье от DolceGabbana и туфли от Chanel. Но палантин из голубой норки выглядел прямо-таки вызывающе дорого.

— Я тебе всё объясню, — повторила я, в то время как мой мозг лихорадочно работал, просчитывая варианты.

— Объясни, только… — мама взяла меня за плечо, испытывающе заглянув мне в глаза. — Саша, с тобой всё в порядке?

— Со мной всё хорошо.

— Точно?

— Конечно, мама! А ты? Как ты себя чувствуешь?

— Сносно. Сколько я проспала?

— Долго. Я даже не знаю, сколько. Но врач говорит, что для тебя всё обойдётся без последствий.

— Меня осматривал врач? Да что со мной случилось? И с тобой?

— Со мной всё в порядке, мам, честно. Просто я… — я глубоко вздохнула и бухнула: — Я вышла замуж.

Чтобы переварить это известие, маме потребовалось несколько секунд.

— За кого?!

— Ты его не знаешь, мама. Я вышла замуж и уехала в Америку. Собственно, в ней мы сейчас и находимся.

На этот раз мама молчала дольше.

— Мы в Америке? — переспросила она.

— Ага, — кивнула я, благодаря бога за кратенькую передышку, и одновременно преисполняясь к ней сочувствия. Заснуть в России и проснуться в США — да тут у кого угодно ум за разум зайдёт. Не стоило мне всё так вываливать, но я просто не успела придумать, как повести разговор. Эх, эмоции, эмоции… Услышав, что мама проснулась, я спешно кинулась к ней, даже не задумавшись, что скажу. А теперь поворачивать назад было поздно, разве что применить магию, чего я поклялась себе не делать.

— Как я здесь оказалась? — наконец спросила мама.

— Тебя похитили.

— Кто? — на этот раз вопрос прозвучал менее эмоционально, кажется, мама начала привыкать к валившимся на неё потрясениям.

— Бывшие… как бы это сказать… противники моего мужа. Мама, тебе всё расскажу по порядку, но мне трудно решить, с чего начать. В общем, я вышла замуж за американца, он был богат… Его звали Луис Барр, так что теперь я миссис Барр. Мы были недолго знакомы перед свадьбой, но любовь, и всё такое… В общем, я бросила учёбу и уехала с ним.

— А почему ты мне ничего не написала?

Это был самый сложный вопрос, потому что у меня не было на него вразумительного ответа. Более-менее связная версия событий в моей голове уже сложилась, но эта прореха была в ней самой крупной.

— Я боялась, мам.

— Чего?

— И того, как ты на всё это посмотришь. И муж просил не распространяться. Но главным образом я боялась, что ты меня не так поймёшь. Ведь всё это очень походило на то, как если бы я вышла замуж за его деньги. Он ведь действительно был очень богат. Я думала — обживусь, освоюсь, и тогда всё тебе подробно и расскажу, может быть, приеду в гости, или тебя к себе приглашу… — я замолчала, разглядывая свои руки.

— Саша, — укоризненно сказала мама, — неужели ты действительно думала, будто я заподозрю тебя в корыстных побуждениях? Я, слава богу, знаю тебя вот уже двадцать семь лет. Но даже если бы и так… Твоя жизнь — это твоя жизнь, и как ею распоряжаться, это твоё личное дело. Но это ещё не повод пугать меня до полусмерти.

Ответить было нечего, и я ограничилась исполненным раскаяния вздохом.

— Я получаю от тебя какую-то маловразумительную записку «жива, здорова, больше не пиши». Пытаюсь связаться с этой твоей Школой, и получаю от ректора ещё менее вразумительный ответ, что ты исключена. И ни слова о причинах. И никто не знает, где ты. Я оборвала телефон посольства, я уже хотела сама ехать тебя искать, и не сделала этого только потому, что у меня в тот момент не было заграничного паспорта. А там от тебя и другие записки подоспели, но ни в одной ничего конкретного. Чего я только не передумала за эти месяцы.

— Прости, пожалуйста, — чувствуя, что на глаза наворачиваются самые непритворные слёзы, сказала я. — Честное слово, я бы тебе очень-очень скоро написала, или позвонила, но тут у меня началось такое, что я… в общем, мне…

— Но почему нельзя было сделать всё по-человечески? Те, в Школе, хотя бы знают, что с тобой случилось? За что тебя исключили?

— За то, что я сбежала посреди учебного года.

— Зачем тебе это понадобилось? Неужели брак — помеха учёбе? В крайнем случае, перевелась бы на заочное отделение.

— Я, скорее всего, всё равно провалила бы сессию… да и Луис настаивал, — со вздохом «призналась» я. — Он настаивал, чтобы я никому ничего не говорила о нём. И чтобы мы поженились тайно и тут же уехали. Я согласилась, это показалось мне таким романтичным. Я думала, что с такими деньгами смогу продолжить образование в Америке.

— А зачем ему это понадобилось? И, кстати, почему ты всё время говоришь о нём в прошедшем времени? Он что, умер?

— Почти.

— Это как?

— Я сейчас всё расскажу. Он был человеком со странностями, но пока мы просто встречались, это не бросалось в глаза, разве что это его стремление разводить тайны на пустом месте. Он был такой… весёлый, озорной… щедрый. Ухаживал, как в романах — цветы, стихи, комплименты, ужины при свечах… Мог бросить мне под ноги охапку роз… или приводил меня к ювелиру или в магазин мехов и говорил «выбирай»… Девчонки в Школе прямо иззавидовались. Но вот когда мы приехали в Нью-Йорк и зажили одним домом, я начала подозревать неладное. Он жил затворником в своей тамошней квартире, и заставлял меня жить так же. Даже удивительно, как он вообще отважился выбраться в Европу, хоть и сделал это анонимно. Я только на свадьбе узнала его фамилию, и пока сюда с ним не приехала, даже не подозревала, насколько он на самом деле богат. Вернувшись домой, он и вовсе стал параноиком, встречался только с самыми доверенными людьми — своим управляющим, адвокатом… Я её просто возненавидела, эту квартиру! С тех пор в ней не живу, я её сдала… У него была самая настоящая мания преследования.

— Постой… Не хочешь же ты сказать… Он был душевнобольной?

— Да, мама.

— Господи ты боже мой!