Лиля Калаус - Фонд последней надежды

• Название: Фонд последней надежды
• Автор: Лиля Калаус
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-617-7060-4

В город Зоркий, столицу вымышленного Буркутстана, 17-ой республики бывшего СССР, приезжает кризисный менеджер Олег, он поступает на работу в благотворительный фонд «Ласт хоуп», где знакомится с Асей. Перипетии их любовной истории протекают на фоне череды мистических событий в провинциальной гостинице «Луч Востока»…

---

— Кызымочка, миленькая, хорошо, что тебя встретила, не чужого человека, ты мне ещё тогда понравилась, добрая ты, душевная, человека насквозь видишь, всю правду, кызым, видишь, всю! Вай, Алла, нет, я не могу! — тётка отстала, сморкаясь, но потом резво нагнала Асю на лестнице.

Цирковое представление «Буркутстан — страна великанов» с лилипутами в национальных одеждах, выставкой вечно пьяных современных художников и элементами политической сатиры так и не состоялось. Цирк, не попрощавшись, уехал вроде бы в Японию на гастроли, ответчицей по гранту осталась одна Сауле. Когда Ася начала выяснять, как такое могло случиться, обнаружилось, что лилипутов этих никто в глаза не видел, кроме Макарыча, сторожа Фонда в предпоследней стадии «белочки». «Они мелкие такие, — трясясь, рассказывал Макарыч на дознании, учинённом Софой. — Шнырк-шнырк — и нету… А потом шасть под стол — и принтер спёрли…» Сауле рыдала, заклинала всех именем Пророка, хлебала валокордин, совала Софе под нос просроченные цирковые билеты… Но грантовые средства в размере пяти штук гринов возвращать решительно отказывалась.

— Присаживайтесь, Сауле, — как могла приветливо сказала Ася, — Олег Юрьевич скоро будет, у него встреча. А вы отчёт-то по гранту принесли? Дайте-ка, я посмотрю.

— Ох, Асиюшечка-кызымочка… Ужас-то какой кругом, а? — залопотала Сауле, пододвигая к Асе папку и коробку недорогих конфет. — Масло подсолнечное как прыгнуло, а? А сливочное?! Я банк этот проклятый своими бы руками, веришь, нет, своими руками бы по кирпичикам разнесла… Вчера мясо пошла брать на базар, а там…

Ася листала бумажки.

— А можно водички попить?

Ася подняла глаза:

— Конечно. Сейчас принесу.

Ася сходила в ланчевню, вынула из холодильника пару бутылок минералки. Распахнув дверь в кабинет, увидела, как Сауле лихорадочно роется в её сумке.

— Вы что?! — обалдела Ася.

— А что такое, Асия-кызымочка? Что с вами, дорогая? — мелкое личико Сауле стянулось в крысиную мордочку, она бросила сумку на пол и отпрыгнула к своему стулу. — Ой, водичка! Вай, спасибо, миленькая…

— Вы что, с ума сошли? — у Аси от ярости задрожали руки. Роняя бутылки, она двинулась на Сауле. — Да я… Да я…

— И что — ты? — совершенно нормальным голосом спросила Сауле. Лицо её расправилось и стало наливаться розовым. — Что ты сделаешь? Отчёта захотела? Вот тебе! — она быстро сунула Асе под нос мелкий, как прыщ, кукиш. — Вот тебе отчёт! На коленях будешь ползать, выпрашивать, а я подумаю — писать или нет. Поняла?! А я, дура, ещё конфеты ей принесла, думала, порядочная! На, подавись! — Сауле схватила со стола коробку и шваркнула ею Асю по голове. Конфеты брызнули в разные стороны. — Сука фондовская! Шпионка американская! Манкуртка грёбаная! Я до КНБ дойду! Я вас всех сдам! Знаем мы, чем вы тут занимаетесь!

Ася, не помня себя, схватила Сауле за плечи, та вцепилась когтями в её грудь…

— Отпустите-е! Что вы делаете-е! — вдруг заверещала Сауле своим прежним кукольным голоском.

— А что вы делаете? — с интересом спросил Олег Юрьевич, входя в кабинет.

Ася и Сауле молча глазели на начальство, замерев в позах двух шаловливых нимф.

— Может, разомкнёте объятья? — заметил Коршунов, снимая плащ. — Или зов сердца непреодолим?

Ася и Сауле отскочили друг от друга.

— Ой-бой… А я тут отчётик принесла… Вы звонили вчера, вот я и принесла… — зачастила подлая баба, бочком придвигаясь к начальственному столу. — Вай, мамандай… Все билетики… Из цирковой столовой чеки на манную кашку собрала. Аккуратная я… Из ветеринарки — это когда попугай Верка ногу сломал… Всё, как полагается… Не знаю, что с Асиёй-кызымочкой случилось. Ей бы полечиться…

— Олег Юрьевич! — срывающимся голосом сказала Ася. — Я сейчас объясню. Честное слово! Она в мою сумку полезла… Я не…

Коршунов нахмурился:

— Ася, сделайте мне кофе, пожалуйста. Так вы говорите, попугай Верка ногу сломал? Какая пр-релесть!

Ася выскочила из кабинета и понеслась в ланчевню.

Когда она вернулась с подносиком, на котором стояла чашка наспех сваренного крепкого кофе и блюдце со сдобой, Сауле в комнате уже не было. Олег Юрьевич ковырялся во внутренностях распотрошённой папки.

— Цирковой перформанс художника Гри-Гри Бурдюкова «Земля, бля, поклонись!». Хоть бы одним глазком взглянуть…

Ася сразу же вспомнила анемичное лицо Гришани, его белую ермолку и длинную опиумную улыбку.

— Это он кур резал. Приносил пару цыплят живых, корм в спичечном коробке, кормил их, пел мантры, мелом рисовал на полу пятиконечную звезду и резал им горло ножиком. — Ася поморщилась.

— А в чём смысл? — спросил Коршунов, принимая у неё угощение.

— А он потом степплером делал из них герб России и бил ему земные поклоны.

— А-а… Остроумно. Вы, Ася, всё же с грантёрами поаккуратнее. Они нам нужны живьём! — с набитым ртом сказал Коршунов. — Значица так. Завтра наша девушка принесёт половину суммы, примите у неё приходным ордером. А с отчётом на вторую половину придётся поработать. Пусть чеки и прочая чепуха хотя бы примерно соответствуют сумме, тогда мы сможем закрыть грант и к чёртовой матери отправить его в подвал. А денежки оперативно вернём в бюджет.

Ася вздохнула и принялась собирать с пола и ссыпать в мусорку лилипутские конфеты. Мстительно сунула саулешкину папку в самый низ внушительной стопки грантовой документации, уселась за стол и раскрыла ежедневник. Что у нас на сегодня… Ага.

Розовым маркером было помечено самое важное: продукты купить, погладить Владу рубашки, испечь «лимонник». Жёлтым — делишки так себе, к примеру, поговорить с Гулькой насчёт гороскопа Майя, выпросить у Николай-улы файликов побольше, почистить почтовый ящик и посетить занятие по инглиш. Зелёным — всякая фигня типа докладной, подбивки старых документов и безнадёжных телефонных звонков грантёрам. Любуясь весёлым колоритом списка, Ася думала об Олеге Юрьевиче.

Странный мужик. Внук он там кондотьера или не внук, а ничего о нём толком и не известно. Бабы фондовские прямо млеют — типа, ах, какой мужчина. Холостой, к тому же. Кое-кто ей, Асе, даже завидует. А чему завидовать? Начальник он требовательный, у него чаи гонять, как при Гамаюныче, не приходится. Правда, авралов новый шеф не терпел, после работы не задерживал, за пирожками в кулинарку не гонял.

Нет, не понимала Ася фондовских баб. И где они красавца увидали? Черты лица хоть и правильные, зато вечно хмурится. Высокий, плечистый — но сутулый. Рот кривой, как у демона. Щёки — в тенях от проступающей щетины. На макушке топорщится смешной хохолок, о котором он, видимо, не подозревает. Глаза холодные, отстранённые.

Работоголик чокнутый. Хлебом не корми — дай ему документов пачку, да потолще…

В первый же день шеф велел Асе изъять из архивных могил незакрытые гранты, нечистые на руку получатели которых давно растратили денежки, не потрудившись составить даже липовых отчётов. В коллективе Олега Юрьевича мгновенно прозвали «золотарь наш ассенизатор». Учёт провисших грантов был делом хлопотным и неблагодарным, и на каждой программе висело множество финансовых «хвостов». «Сдуется, — уверенно говорили старожилы „Ласт хоуп“. — Ягнёночек! Наших козлищ ему не одолеть, даром что нью-йоркскую школу бизнеса окончил». И вот поди ж ты…

Первым к ногтю был решительно прижат Савва Юродцев, издатель-культуролог и городская сволочь. Вызванный Асей на ковёр к шефу, он прибыл с полуторачасовым опозданием. По обыкновению, задорно матерясь, пинком открыл дверь кабинета… Что было дальше, Ася не знала (Коршунов услал её в бухгалтерию), но Майра с Гулькой рассказывали, что Жибек видела, как хам Юродцев выходил от Коршунова бледный и тихий. Бабки, высосанные из Фонда, принёс в зубах под вечер. К тому времени в очереди на порку томились троюродный племянник бывшего городского головы; модный галерист, ловко симулирующий буйное помешательство; авантажный политик, основавший партию имени себя, и целый выводок нарушителей договорных обязательств помельче.

Ася отложила ежедневник и погрузилась в сочинение докладной.

Мукой было выжимание из мозга канцелярских формулировок, описывающих самые простые вещи, постоянно встречающиеся в грант ёрской жизни, как-то: алчность, наглость, враньё, воровство, обман, дешёвые понты и проч. Но это были цветочки. Готовую докладную следовало поместить в фондовскую спецпрограмму CHAO и выслать по сети грантменеджеру Макбал Идрисовне.

Все работники Фонда ненавидели CHAO, и никто, кроме грантменеджера не умел толком ею пользоваться. Идрисовна внушала Асе первобытный страх, казалось, что внутри макбаловской головы, под белым липким начёсом и китайскими нефритовыми шпильками, происходит совершенно нечеловеческий мыслительный процесс в рамках вывихнутой логики постмодерна. К тому же бравые ребята-программисты совершали апгрейд CHAO каждый месяц, иногда до неузнаваемости меняя интерфейс. Ритм изменений улавливала только Идрисовна. Сотрудники ежедневно шлялись к ней за консультацией, как обитатели яранг к старому опытному шаману.