Андрей Гребенщиков - Сестры печали

• Название: Сестры печали
• Автор: Андрей Гребенщиков
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-084110-3

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!

Это книга забытых имен и потерянных душ. Безымянные герои в поисках своей судьбы на ощупь бредут во тьме. Их путь – десятки и сотни километров по радиоактивной, выжженной земле навстречу друг другу. Их жизни – на кончиках пальцев сестер, плетущих нити человеческих страстей. Их будущее – сон умирающей в муках ведуньи. Их прошлое – слезы и смерть. В борьбе за настоящее они пойдут до конца…

---

Поехали, красивая, кататься! Броня проносится сквозь живой строй, и переломанные тела рваными куклами разлетаются в разные стороны. Стрелок из мегафона под толстой лапой Зверя превращается в безобразную грязно-кровавую кляксу. Не люблю кровищу, но не мы начали этот садистский цирк абсурда (уворачиваясь от ошметков вражеских тел, поздравляю себя со свежепридуманным неологизмом). Дальняя группа поливает нас свинцом, целей для «дружественного» огня больше не осталось. Уже не страшно, грозный пулеметчик безнадежно мертв, а «мелкокалиберные» укусы «калаша» только раззадоривают резвящуюся животинку. От края до края насыпи мы проходим за считаные секунды, погранцы бросаются врассыпную, невзирая на идеологические убеждения, с готовностью сигают как в Европу, так и в Азию, лишь один – самый героический дурачок – отстреливается до конца. Еще одна виртуальная звездочка виртуально появляется на «борту» Зверя, и скоротечный бой заканчивается. Беглецы из тех, кто ничего не сломал себе при падении с насыпи, улепетывают с такой быстрой, что скорость света больше не кажется непреодолимой величиной. «Переломыши» увлеченно упиваются своей ортопедической болью и к продолжению бойни интереса не проявляют.

– Добивать будем? – этот вопрос я адресую Сулюку. Хочу проверить уровень его неадекватности и тяги к насилию.

– А смысл? – вопросом на вопрос отвечает маркиз. С неудовольствием констатирую, психотест провален, испытуемый уклонился от дачи показаний.

– Ну что, господа, нас ждет Европа! Гастроль обещает быть напряженной, цирк абсурда имени двух клоунов и дрессированного динозавра готов к аншлагам, овациям и нескончаемым аплодисментам.

На прощание гарцуем перед плачущим в голос бойцом, нежно баюкающим вывернутую под неестественным углом руку:

– Вояка, чтоб быро срыли всю эту херню, – выразительно тычу в насыпь. – Я через неделю обратно, лично проверю. Ты понял?

Подломанный вояка энергично трясет головой и сквозь слезы обещает приступить к сносу границы немедленно. Ногтями и зубами, ногами и уцелевшей рукой прорыть путь в Азию!

За насыпью оказывается небольшая деревенька – страшненькие домики, собранные из чего попало, стоят вдоль дороги. Жители молча провожают нас ненавидящими взглядами, но открытой агрессии не проявляют, матом не ругаются, за оружие не хватаются. Молчу и я, хоть язык чешется отчаянно, желая поглумиться над горе-фанатиками. Сдерживаюсь. Слово за слово, членом по столу… хватит на сегодня.

Глава 8 Антиквар

– Здравствуй, Айшвария, – возвращение на Новоясеневскую, а попутно и к старому прозвищу, произошло с головокружительной скоростью. Голова действительно кружилась, а глаза, только что пребывавшие в абсолютной темноте под покровом надетого на голову мешка, слезились от направленного в них света. Обращавшегося к ней мужчину Летиция не видела, да пока особо и не пыталась разглядеть, мешала настольная лампа, а «пучить зенки» через боль не было резона, скоро все и так встанет на свои места. Хочет она этого или нет.

– Или тебе привычнее «Людмила Валерьевна»? – невидимый собеседник лучился от напускной доброжелательности.

– Зови меня Властительницей Севера, Кхалиси Юга, Королевой Запада и Госпожой Востока, это мой любимый квартет имен, – Лю ухмыльнулась и почувствовала, что губы ее разбиты. Неудачное выдалось приземление.

Мужчина коротко хохотнул:

– Кхалиси, говоришь? Похвальное знание литературы прошлого. Или кинематографа?

Летиция не ответила, просто не помнила, откуда услышала это явно нерусское слово.

– Но я все же буду звать тебя госпожой, если не возражаешь. Госпожой наемной убийцей, Бессовестной Киллершей, Душегубом в юбке…

– Я нынче в штанишках, потому соглашусь только на «Душегуба в лифчике», – ей было очень страшно, но в такие моменты неизменно включалось резервное питание под названием «удаль молодецкая». Или «лихость безоглядная».

– Зачем тебе лифчик, девочка, с такими небогатыми титьками?!

Оскорбление достигло цели, пунктик насчет второго размера Летиция имела неслабый. И по своей величине он значительно превышал стандартную девичью «двоечку».

– Руки развяжи.

– Это зачем?

– Преподам урок вежливости: жопу тебе на глаз натяну, чтобы знал, как с девушками общаться, евнух сраный.

К этому времени глаза Лю привыкли к свету – насколько это вообще было возможно, учитывая негуманную яркость лампы, – но хама до сих пор разглядеть не смогла, тот постоянно оставался в тени. Другие источники освещения, кроме приснопамятной лампы, в комнате, похоже, отсутствовали.

– А ты не такая уж и непробиваемая, какой хочешь казаться, – мужчина удовлетворенно крякнул. – Людей убиваешь – бывает даже пачками, как сегодня, – а из-за сисек своих карликовых комплексуешь. Воистину, женщин нам не понять…

– Вам – это кому? – оскорбление, повторенное дважды, остроты не потеряло, и Летиция свирепела на глазах. – Гламурным ясеневским «заднепроходцам»? Хотя какой гламур может быть в Солдафонии, вы, скорее, казарменные педозавры!

– Педозавр казарменный, – медленно произнес собеседник. – Pedozavrus domicilium… как-то так… а что, мне нравится! Всякие мутанты по земле ходят, Дохлый солдат, Бешеный генерал, Накуренный прапор – и это только в нашем солдафонском, как ты выражаешься, фольклоре. Найдется в современном бестиарии место и для педозавра. Аккурат по соседству с Титькокрошкой обыкновенной. Извини, такое на латыни мне уже не изобразить. Хотя… дай подумать… mamma minoris vulgaris! Грудь исчезающе малая, визуально не наблюдаемая – о как!

Казалось, хозяин темной комнаты веселился с каждой секундой все отчаяннее, однако голос его, напротив, только ожесточался, слышались в нем звенящие железные нотки.

– Че тебе надо от меня, полиглот недобитый? – Лю внутренне собралась, дело шло к развязке. Красоту своей груди она будет защищать в другое время и в более подходящем месте, если, конечно, эти «время и место» когда-нибудь настанут.

– Что мне надо, ты мне дать не сможешь, – человек перешел на шепот. Угрожающий, свистящий шепот. Он перегнулся через стол, завис над съежившейся девушкой, и лицо его впервые оказалось по эту сторону от лампы.

Лю не узнала его, но что-то внутри нее шевельнулось. Это лицо она уже где-то видела!

– Не сверкай глазами, шлюха! Тебе не вспомнить меня, не терзай куриный мозг, – он обошел привязанную к стулу девушку сзади и теперь горячо дышал ей в ухо. Она чувствовала летящую на ее кожу влагу. Слюни.

– Ты меня не знаешь, тварь, – еще раз проговорил неизвестный. – Зато знаешь каждую дырку в теле моей невесты. Очень-очень мертвой невесты…

Летиция вздрогнула, такого поворота она не ожидала. Зато теперь прояснилось, почему лицо несостоявшегося жениха показалось ей знакомым, – его портрет висел в комнате Кати. Молодой, но очень серьезный человек, с массивной челюстью, никак не вязавшейся с остальными, довольно правильными чертами, отчего выглядел он несколько… карикатурно.

– Паша, вроде? – вырвалось у Лю. – Сейчас понятно, чего ты грудь мою преуменьшаешь, с Катиными дойками мне точно не тягаться…

Девушка не договорила, мощный удар в скулу свалил ее вместе со стулом на оглушающе твердый пол. Голова и плечо, врезавшиеся в бетонное покрытие, вспыхнули от боли.

– Проклятье! – жених вдруг опомнился и бросился поднимать Летицию. – Тебя ж трогать нельзя, черт возьми, не сдержался! Ах ты лярва…

Он тряс перед Лю, снова сидящей, медленно приходящей в себя, огромными кулаками и приговаривал:

– Я бы превратил твою сучью морду в отбивную, в кровавый фарш… размолотил к хренам собачьим… но я ж офицер, дал, мать его, слово!

Она не понимала ничего, никак не могла справиться с охватившей тело болью. Больно, больно, больно!

– Слышишь меня? Мрааазь, очнись! Очнись, говорю!

– Хватит меня трясти, – негромко, но зло прошептала Лю, когда сознание немного прояснилось.

Офицер схватил ее за подбородок и развернул разбитой скулой к свету. Вероятно, оценивая нанесенный ущерб.

– Перестарался… Дохлатая ты какая-то для наемной убийцы. Вот для шлюхи – в самый раз!

– Для офицера, бьющего связанную девушку, ты слишком…

– Заткнись! – Катин жених ладонью заткнул ей рот. Грубо, но эффективно. – Больше бить не буду, не для того свиданку с тобой вымаливал. Сиди тихо и радуйся.

– Чего тебе надо? – Летицию больше интересовал вопрос, чему ей радоваться, но она посчитала его бесперспективным.

– Знать хочу, – Сергей вернулся к своей части стола, спрятался за свет лампы. Боится, что опять не сдержится? – Как тебе удалось совратить и растлить мою Екатерину?

Слова звучали столь напыщенно, а смысл их был настолько комичен, что Летиция едва удержала рвущийся наружу смешок. Неужели этот взрослый дяденька в форме, сталкер, наверняка героический, отмеченный и победами, и ранениями, всерьез решил, что его гулящая невеста хранила ему верность вплоть до вчерашнего дня, пока залетная девица не сбила целомудренную Катеньку с истинного пути… «Мужики, какими же беспросветно тупыми вы бываете!»