Рэй Брэдбери - На волне космоса

• Название: На волне космоса
• Автор: Рэй Брэдбери
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988
• ISBN: 5-239-00007-7

В сборник включены фантастические рассказы известных зарубежных писателей — Р. Брэдбери, С. Лема, Р. Шекли и других.

Содержание:

Рэй Брэдбери Ржавчина. Перевод З. Бобырь

Рэй Брэдбери Око за око? Перевод Л. Жданова

Рэй Брэдбери Все лето в один день. Перевод Л. Жданова

Рэй Брэдбери Ревун. Перевод Л. Жданова

Станислав Лем Как Эрг Самовозбудитель бледнотника победил. Перевод А. Громовой

Станислав Лем Как Микромил и Гигациан разбеганию туманностей начало положили. Перевод А. Громовой

Роберт Шекли Паломничество на Землю. Перевод Д. Жукоова

Роберт Шекли Мятеж шлюпки. Перевод Г. Косова

Клиффорд Саймак Спокойной ночи, мистер Джеймс. Перевод А. Горбунова

Джон Уиндем Хроноклазм. Перевод Э. Медниковой

Элвин Уайт В час досуга. Перевод Д. Жукова

Конрад Фиалковский Вероятность смерти. Перевод Е. Вайсброта

Конрад Фиалковский Бессмертный с Веги. Перевод М. Брухнова

Лео Сцилард Фонд Марка Гейбла. Перевод В. Война

Кэтрин Маклин Необыкновенное жертвоприношение. Перевод З. Бобырь

Драгомир Миху На волне космоса. Перевод З. Бобырь

Эмиль Лудвит Маленький преступник. Перевод З. Бобырь

Кшиштоф Борунь Фантом. Перевод Е. Вайсброта

Гораций Леонард Голд Герой. Перевод З. Бобырь

Джон Гордон Честность — лучшая политика. Перевод З. Бобырь

Вацлав Кайдош Дракон. Перевод З. Бобырь

Айзек Азимов Уродливый мальчуган. Перевод С. Васильевой

Айзек Азимов Бессмертный бард. Перевод Д. Жукова

Айзек Азимов Как им было весело. Перевод С. Бережкова

Виталий Бабенко Секрет долголетия

Составитель: А. Громова

Тексты печатаются по изданию: Современная зарубежная фантастика. Сборник. М.: Молодая гвардия, 1964.

---

— Да.

— Прекрасно. Сегодня вечером мы собираемся пустить Стасис в ход, и я думаю, что вам следует присутствовать при этом, чтобы сразу же приступить к своим обязанностям. Это произойдет в восемь часов вечера, и я надеюсь, что увижу вас здесь в семь тридцать.

— Но, что…

— Ладно, ладно. Пока все.

По сигналу вошла улыбающаяся секретарша и выпроводила ее из кабинета.

Выйдя, мисс Феллоуз какое-то время молча смотрела на закрытую дверь, за которой остался мистер Хоскинс. Что такое Стасис? Какое отношение к детям имеет это огромное, напоминающее сарай здание, служащие с прикрепленными к одежде непонятными значками, длинные коридоры и та характерная атмосфера технического производства, которую невозможно ни с чем спутать?

Она спрашивала себя, стоит ли ей возвращаться сюда вечером или же лучше не приходить совсем, проучив тем самым этого человека за его высокомерную снисходительность. Но в то же время она не сомневалась, что вернется, хотя бы только из чувства неудовлетворенного любопытства. Она должна выяснить, при чем же здесь все-таки дети.

Когда ровно в половине восьмого она снова пришла туда, она сразу обратила внимание на то, что ей не понадобилось ничего о себе сообщать. Все, кто попадался ей на пути, как мужчины, так и женщины, казалось, отлично знали не только, кто она, но и характер ее будущей работы. Ее немедленно провели внутрь здания.

Она увидела доктора Хоскинса, но он, рассеянно взглянув на нее и невнятно произнеся ее имя, даже не предложил ей сесть. Она сама спокойно пододвинула стул к перилам и села.

Они находились на балконе, с которого открывался вид на обширную шахту, заполненную какими-то приборами, представлявшими собой на первый взгляд нечто среднее между пультом управления космического корабля и контрольной панелью электронной счетной машины.

В другой части шахты высились перегородки, служившие стенами для лишенной лотолка квартиры. Это был как бы гигантский кукольный домик, внутреннее убранство которого просматривалось как на ладони с того места, где сидела мисс Феллоуз.

Ей ясно были видны стоявшие в одной из комнат электронная плита и холодильная установка и расположенное в другом помещении оборудование ванной. А предмет, который ей удалось рассмотреть в третьей комнате, мог быть только частью кровати, маленькой кровати…

Хоскинс разговаривал с каким-то мужчиной. Вместе с мисс Феллоуз на балконе их было трое. Хоскинс не представил ей незнакомца, и мисс Феллоуз оставалось лишь исподтишка разглядывать его. Это был худой мужчина средних лет, довольно приятной наружности, у него были меленькие усики и живые глаза, казалось, ничего не упускающие из виду.

— Я отнюдь не собираюсь, доктор Хоскинс, делать вид, что мне все это понятно, — говорил он. — Я хочу сказать, что понимаю кое-что лишь в тех пределах, которые доступны достаточно интеллигентному неспециалисту. Но, даже учитывая границы моей компетенции, я хочу заметить, что одна сторона проблемы мне менее ясна, чем другая. Я имею в виду выборочность. Вы в состоянии проникнуть очень далеко; допустим, это можно понять. Чем дальше вы продвигаетесь, тем туманнее, расплывчатее становятся объекты, а это требует большей затраты энергии. Хорошо. Но в то же время вы не можете достичь более близкого объекта. Вот что является загадкой для меня.

— Если вы позволите мне воспользоваться аналогией, Девеней, я постараюсь представить вам проблему в таком свете, чтобы она казалась менее парадоксальной.

Проскользнувшее в разговоре имя незнакомца помимо ее воли произвело на мисс Феллоуз впечатление, и ей тут же стало ясно, кто он. Это, видимо, был сам Кандид Девеней, писавший для телевизионных новостей очерки на научные темы, тот Кандид Девеней, личным присутствием которого были отмечены все крупнейшие события в научном мире. Теперь его лицо даже показалось ей знакомым. Конечно же, это именно его видела она на экране, когда объявили о посадке космического корабля на Марс. А если это действительно тот самый Девеней, то это могло означать только то, что доктор Хоскинс собирается сейчас продемонстрировать нечто очень важное.

— Если вы считаете, что это поможет, то почему бы вам и не воспользоваться аналогией? — спросил Девеней.

— Ну, хорошо. Итак, вам, конечно, известно, что вы не в состоянии читать книгу со шрифтом обычного формата, если эта книга находится от вас на расстоянии шести футов, но это сразу же становится возможным, как только расстояние между вашими глазами и книгой сократится до одного фута. Как вы видите, в данном случае пока действует правило — чем ближе, тем лучше. Но если вы приблизите книгу настолько, что между нею и вашими глазами останется всего лишь один дюйм, вы снова потеряете способность читать ее. Отсюда вам должно быть ясно, что существует такое препятствие, как слишком большая близость.

— Хм, — произнес Девеней.

— А вот вам другой пример. Расстояние от вашего правого плеча до кончика указательного пальца правой руки составляет примерно тридцать дюймов, и вы можете свободно коснуться этим пальцем правого плеча. Расстояние же от вашего правого локтя до кончика указательного пальца той же руки вполовину меньше, и если руководствоваться простейшей логикой, то получается, что коснуться правым указательным пальцем правого локтя легче, чем правого плеча, однако же вы этого сделать не можете. И снова мешает та же слишком большая близость.

— Вы разрешите использовать эти аналогии в моем рассказе? — спросил Девеней.

— Пожалуйста. Я только буду рад, ведь я достаточно долго ждал кого-нибудь вроде вас, кто написал бы о нашей работе. Я дам все необходимые вам сведения. Наконец-то наступило время, когда мы можем разрешить всему миру заглянуть через наше плечо. И мир кое-что увидит.

(Мисс Феллоуз поймала себя на том, что вопреки собственному желанию восхищается его спокойствием и уверенностью. В нем угадывалась огромная сила).

— Каков предел ваших возможностей? — спросил Девеней.

— Сорок тысяч лет.

У мисс Феллоуз перехватило дыхание.

— Лет?!

Казалось, сам воздух застыл в напряжении. Люди у приборов управления почти не двигались. Кто-то монотонно бросал в микрофон короткие фразы, смысл которых мисс Феллоуз не могла уловить.

Перегнувшись через перила балкона, Девеней внимательно всматривался в то, что происходило внизу.

— Мы увидим что-нибудь, доктор Хоскинс? — спросил он.

— Что вы сказали? Нет, мы ничего не увидим до тех пор, пока все не свершится. Мы обнаруживаем объект косвенно, как бы по принципу радарной установки с той разницей, что вместо электромагнитных волн предпочитаем пользоваться мезонами. При наличии соответствующих условий мезоны возвращаются, причем некоторая часть их отражается от каких-либо объектов, и наша задача состоит в исследовании характера этих отражений.

— Должно быть, это довольно трудная задача.

На лице Хоскинса промелькнула его обычная улыбка.

— Перед вами результат пятидесяти лет упорных исканий. Лично я занялся этой проблемой десять лет назад. Да, все это действительно очень нелегко.

Человек у микрофона поднял руку.

— Уже несколько недель мы фиксируем один определенный момент, удаленный от нас во времени. Предварительно рассчитав наши собственные перемещения во времени, мы то прекращаем опыт, то воссоздаем его заново, еще и еще раз проверяя нашу способность с достаточной точностью ориентироваться во времени. Теперь это должно сработать безотказно.

Но лоб его блестел от пота.

Эдит Феллоуз вдруг заметила, что она машинально оставила свой стул и тоже стоит у перил, но смотреть пока было не на что.

— Сейчас, — спокойно произнес человек у микрофона.

Наступила тишина, продолжавшаяся ровно столько, сколько требуется времени на один вздох, и из кукольного домика раздался пронзительный вопль смертельно испуганного ребенка.

— Ужас! Непередаваемый ужас!

Мисс Феллоуз резко повернула голову в направлении крика. Она забыла, что во всем этом был замешан ребенок.

А Хоскинс, стукнув кулаком по перилам, голосом, изменившимся и дрожащим от торжества, произнес:

— Сработало.

Подталкиваемая в спину твердой рукой Хоскинса, который не соизволил даже заговорить с ней, мисс Феллоуз спустилась по короткой винтовой лестнице в шахту.

Те, кто до этого момента находился у приборов управления, собрались теперь здесь. Они курили и, улыбаясь, наблюдали за появившейся в главном помещении троицей. Со стороны кукольного домика доносилось слабое жужжание.

— Вхождение в Стасис не представляет ни малейшей опасности, — обратился Хоскинс к Девенею. — Я сам проделывал это множество раз. На какой-то миг у вас появится странное ощущение, которое не оказывает абсолютно никакого влияния на организм.