Валентина Мельникова - Камень любви

• Название: Камень любви
• Автор: Валентина Мельникова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70877-2

Татьяна Бекешева жалела, что приехала в Сибирь на раскопки старинной крепости, — она никак не могла разобраться в своих чувствах к руководителю экспедиции Анатолию, пригласившему ее сюда. А ведь она оказалась в том самом месте, где триста лет назад встретились ее далекие предки — посланник Петра I Мирон Бекешев и сибирская княжна Айдына! В ходе раскопок они случайно наткнулись на богатое захоронение. Похоже, это сама Айдына! Потом начало твориться что-то ужасное: на охранявших найденные сокровища напали, а Татьяна стала свидетельницей ссоры археолога Федора с неизвестным, который вдруг выхватил нож и зарезал его! Неужели именно Федор навел на лагерь «черных копателей»? Татьяна вспомнила: взять его в экспедицию просил ее бывший жених!

---

— Я заметила, молодежь здесь шумная, напористая!

— Ничего, скоро притихнут! — махнула рукой Ольга Львовна. — Посмотришь на них в конце сезона. Как шелковые будут. Толик их выдрессирует.

Она так мягко и ласково выговаривала это имя: «Толик», что Татьяна не сдержалась, невольно произнесла его про себя. Вслух бы, наверно, тоже недурно получилось, но как Анатолий воспримет это обращение?

А Ольга Львовна наконец вспомнила о конфете, с хрустом ее раскусила, с недоумением посмотрела в кружку.

— Ах ты, старая маразматичка! Совсем про чай забыла!

Она засмеялась, посмотрела на часы.

— Ну что, Танюша, пойдем осваивать основы ремесла? И кружки заодно помоем.

— Пойдем!

Татьяна с готовностью поднялась из-за стола.

Ольга Львовна встала следом, оглядела ее с головы до ног.

— Что-то не так? — удивилась Татьяна.

— Переодеться тебе надо, — сказала камеральщица. — Шорты и майки хороши в жару, а сейчас солнышко уже ушло, возле ручья сыро и прохладно. Простудишься еще с непривычки.

— Но у меня нет других вещей! Их только вечером привезут.

— Ничего, подыщем тебе одежку. Не смотри, что она не слишком гламурная. — Ольга Львовна подала ей спортивную куртку и камуфляжные брюки. — Не бойся. Вид, конечно, у них лихой, зато чистые! На пятна не обращай внимания. Они не отстирываются. На ноги калоши мои надень. Есть у меня пара носков. Новенькие.

Она порылась в тумбочке. Извлекла носки — синие в белую полоску.

— Надевай! В калошах на босу ногу нельзя.

Татьяна послушно переоделась.

— Ну вот, другое дело! — произнесла довольным голосом Ольга Львовна. — Давай теперь от комаров защитимся.

Она взяла с тумбочки баллончик с репеллентом, обрызгала Татьяну, затем себя. И они вышли из палатки.

Глава 10

Мягкие лучи предзакатного солнца с трудом пробивались сквозь густую листву, ласковые касания ветерка смягчали жару и отгоняли надоедливых мух. Ручей тихо журчал среди камней.

— Вот тебе вместо скамейки, — сказала Ольга Львовна, пододвинула деревянный ящик и протянула резиновые перчатки.

Татьяна натянула перчатки, и они принялись за работу. Ловко сортируя кости животных в одну сторону, осколки керамики — в другую, а железные изделия — гвозди, наконечники стрел — в третью, Ольга Львовна продолжала говорить:

— Мытье — дело нехитрое, но требует осторожности. Тут мужикам с их лапищами делать нечего. Их инструмент — лопата. В лучшем случае — мастерок или пешня. При раскопках и веник в дело идет, и совок для мусора, и ложка, и молоток геологический, и ножницы садовые, даже фруктовый нож пригодится. Однако многое — особенно мелкие предметы — можно пропустить, не заметить, и поэтому весь грунт из раскопа нужно просеивать через грохот — такое огромное сито из проволочной сетки с высокими бортиками. Так что работа у нас деликатная, как у хирурга-косметолога. Для самых тонких и нежных операций нужны верблюжьи кисточки или зубоврачебные иглы. Без них сгнившие ткани извлечь не получится.

Она покосилась на Татьяну.

— Тебе еще не надоел мой ликбез?

— Нет, конечно! — удивилась она. — Мне все в новинку, поэтому очень интересно.

— Ну, когда наскучит, скажи!

Татьяна понимала: Ольге Львовне не так важно познакомить ее с основами археологии, как выговориться. Но ей и вправду было интересно. Да и мытье керамики, довольно скучное занятие, приятно скрашивалось этими рассказами. Причем она успевала думать о своем и одновременно слушать тихий голос камеральщицы. Он давно утратил былую резкость. Или Татьяна просто привыкла?

— Я ведь по профессии реставратор, — продолжала говорить Ольга Львовна. — Причем ведущий в Сибирской академии наук. А зарплата — курам на смех. Слезы, а не зарплата. Вот и езжу летом в экспедиции. Толик хорошо платит. Устаю, конечно, мне уже седьмой десяток идет, — Ольга Львовна смущенно улыбнулась. — Но ведь хочется себя чем-то вкусненьким побаловать, нарядов прикупить, да и в театр сходить, на приезжих знаменитостей поглазеть.

Она вздохнула, смахнула соринку со лба тыльной стороной ладони.

— В девяностые, когда совсем плохо было, я ела чуть-чуть, зато курила много. И сигареты, конечно, самые дешевые, оттого и кашляю теперь. Правда, недавно совсем курить бросила. А ем по привычке мало.

Она замолчала. Склонившись над тазиком, загремела осколками керамики. Татьяна наблюдала за ней со смешанными чувствами — уважения и недоумения.

Да, в девяностые годы, когда наша страна была в полном развале и люди просто выживали как могли, тетя Ася, отец, та же Ольга Львовна все-таки не бросили науку. А ведь множество ученых превратились в челночников, рыночных торговцев, занялись ремонтом чужих квартир, да что скрывать, элементарно спились! Можно, конечно, Ольгу Львовну осудить: зачем, мол, было держаться за эту реставрацию с крохотной зарплатой? Но без таких незаметных, терпеливых, бескорыстных трудяг российская наука, брошенная властью, как котенок, под забор перемен, упала бы ниже плинтуса. Анатолий писал как-то в одном из писем: мы отстаем от зарубежной науки на… Страшно подумать насколько! А если бы лишились старых кадров, научной базы? Пришлось бы только накинуть саван и ползти в сторону кладбища.

— А калымы разве вам не перепадают? — спросила Татьяна. — Я вот знаю нескольких реставраторов в Питере. Хорошо зарабатывают на реставрации икон.

— Бывают калымы, но очень редко. Я ведь живу в Новосибирске. А ему чуть больше века. Жители в основном кто откуда, коренных совсем мало. Где тут взяться фамильным традициям и семейным драгоценностям? Русские пришли в Сибирь только в шестнадцатом-семнадцатом веках, более ранние иконы здесь практически не водятся. В основном век девятнадцатый, реже — восемнадцатый, а такие не слишком ценятся. Однажды москвичи, подсобрав в Подмосковье старинные образа, привезли их в Новосибирск и сдали в одну шарашкину контору для реставрации, платили по пятьсот рублей за штуку. О качестве, разумеется, речи не шло. А до меня эти горе-антиквары не дошли. Я ведь ценю свой труд и материалы использую недешевые. Стало быть, беру дороже.

Ольга Львовна махнула рукой.

— Лучше я в экспедицию съезжу. Свежий воздух, хорошее питание, и, главное, никто над душой не стоит. — Поправила очки, прищурилась. — Тебе ведь, наверное, тоже заработать хочется? Художникам в экспедиции неплохо платят. Толик говорил об этом?

Татьяна пожала плечами. О деньгах она даже не подумала. Но если заплатят, не откажется. Иждивенкой уж точно не будет!

— Хочешь, я поговорю с ним? — Ольга Львовна подмигнула с видом бывалого заговорщика. — Самой, поди, неудобно?

— Что вы, не надо! — Татьяна смутилась и удивилась одновременно. По лицу, что ли, прочитала ее мысли? — Если нужно, сам скажет. А так, — она пожала плечами, — подумает, что напрашиваюсь!

— Ну, твое дело! — Ольга Львовна посмотрела на часы. — Еще часок поработаем, а там и ужин.

Некоторое время они сосредоточенно трудились. Тазы постепенно заполнялись вымытыми находками. Были среди них не только осколки керамики, но и крупные фрагменты, и железки непонятного назначения… Ольга Львовна осторожно раскладывала их на кусках брезента и поясняла:

— Это часть сосуда, в котором хранили зерно. А это дно братины, в нее наливали квас или медовуху. Глянь, какой орнамент на этом фрагменте! А это — крючок. На нем подвешивали вяленое мясо или копченый окорок. А вот ерунда, кусок гранита, зачем подсунули?

Наконец она выпрямилась, вылила из таза грязную воду и произнесла с довольным видом:

— Все, на сегодня довольно! Поработали, как стахановцы! Одной мне пришлось бы два дня ковыряться!

Прихватив тазы с находками, они направились к палатке, но внутрь не зашли.

— Оставь их, — сказала Ольга Львовна. — Давай на лавочке посидим, закатом полюбуемся.

Они поднялись по ступенькам. Под соснами и впрямь находилась скамейка. С высокого берега открывался вид на реку и на дальние сопки, поросшие тайгой.

— Хорошо тут! Ветерок дует, мошкару отгоняет. — Ольга Львовна хлопнула ладонью по скамье, приглашая садиться. — Я здесь частенько душу отвожу, думу думаю!

Солнце медленно скатывалось за горы, небо синело, приобретая тот глубокий оттенок, который бывает в начале лета. Розовые и сиреневые облака ложились на речную воду. Роскошная серебристая ива невдалеке, подсвеченная вечерним светилом, казалась еще наряднее и нежнее.

— Я ведь, как и ты, начинала, ничего не смысля в камералке. Учила нас Дора Марковна Бронштейн — этакая археологическая примадонна. Студентов гоняла — не приведи господь. А теперь я ее понимаю. Сколько сил и терпения нужно, чтобы вдолбить науку тупоголовой барышне или увальню, у которого на уме, как бы скорее слинять к девочкам. Так что мне с тобой повезло, тебя учить не пришлось…