Андрей Орлов - Урал 2017. Эра безумия

• Название: Урал 2017. Эра безумия
• Автор: Андрей Орлов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-085212-3

Аномально жаркое лето 2017 года. В уральском мегаполисе свирепствует загадочная инфекция. Больницы переполнены, люди умирают в мучениях прямо на улицах. Внезапно часть зараженных начинает терять разум и превращается в зомби. Вот тут Андрей Баталов начинает понимать, что потерять любимую – не самое страшное. В городе воцаряется хаос, пожары, по улицам носятся толпы голодных вурдалаков. Небольшая группа выживших пытается вырваться из города. Постепенно они понимают – эпидемия была не случайна. Кому и зачем это было выгодно предстоит узнать героям новой книги Андрея Орлова.

---

Вахтер Кравец был мертв. Вятский трясся, издавая что-то шипяще-свистящее, сучил ногами, отползая от мертвеца. На распухшей физиономии красовались свежие ссадины.

– Ну, ты зажег, Витек… – потрясенно пробормотал Андрей.

– Проблемы, Андрюха? – Витек говорил таким тоном, словно у него в горле застряла лампочка. – Промотаем обратно?

– Да нет, Витек, все нормально, ты молодец, – убитым голосом сообщил Шура.

Прыгающий свет скользил по лицам товарищей. На Витька – не такого уж профана в плане выживания, было страшно смотреть. Волосы торчали дыбом, кадык работал, как разогнавшийся поршень. Физиономия Шуры сливалась со стеной позади него. Но товарищи держались, никто не ударялся в панику, не бился головой о стену.

– Лотерея, блин… – озвучил всеобщие переживания Витек. – Попадет – не попадет, выживешь – не выживешь. Увлекательно, ептыть ее…

Все склонились над «гламурным» журналистом – не собирается ли и этот пойти по скользкой дорожке… Человек превращался в жалкую пародию на самого себя. Физиономия пылала, глаза мутнели от страха.

– Не лицо, а задница какая-то, – прокомментировал Витек.

– Ну, да, харизма нашего героя нуждается в восстановлении, – согласился Шура. – Сочувствую, Аскольд, но у тебя уже нет никакого шанса стать главным героем. Слабоват ты для фигуры былинного масштаба.

– Что это было? – прохрипел, пуча глаза, журналист. – Я умираю? Я выживу?

– Самим интересно, – усмехнулся Андрей и, чувствуя какую-то неловкость, словно он в армии и вынужден издеваться над новобранцем, рывком поставил журналиста на ноги. – Все в порядке, Аскольд, ты живой. Соберись, не будь тряпкой – а не то обещаю, выбросим тебя волкам на съедение…

Позднее, когда Вятский пришел в себя и обрел способность воспринимать действительность, выяснились шокирующие подробности. Ничто, как говорится, не предвещало. Он отключился, потому что немного устал. А очнулся от странного пилящего чувства. Хорошо, что очнулся! В полумгле что-то дергалось. Присмотревшись, он обнаружил, что вахтера выгибает и пучит. «Бодрая» картина сопровождалась каким-то шаманским горловым пением. Дать деру журналист не мог, его от страха прибило к полу. И вдруг оборвалась трясучка, вахтер застыл – а потом его словно пнули под зад! Он набросился на журналиста без объявления войны (тот прекрасно слышал, как хрустит, доламываясь, больная нога), сильные пальцы впились в горло, в лицо, его окатило такой отвратительной вонью, что сперло дыхание…

– Ну, что ж, Аскольд, биться за жизнь ты умеешь, – усмехнулся Шура. – Глядишь, и протянешь какое-то время… Ладно, приятель, прости, все мы в одной лодке.

Остаток дня они лежали, закрывшись на замок, в сумрачном помещении без окон, проваливаясь то ли в сон, то ли в обморок. «Чудесных» превращений больше не было. Временами кто-то поднимался, блуждал, наступая на «черную кошку в темном помещении». Дышать было нечем, одежда взмокла. Нервничал Витек, мечтал о выпивке – ну, хоть чуть-чуть, для поднятия тонуса, организм уже не может…

– Слушайте, я, конечно, врубаюсь в это, как в квантовую оптику – все эти вирусы, швирусы, микробы с бактериями… – жарко шептал он. – Но ведь с сегодняшнего дня уже не существует ничего фантастичного, нет? Бред превращается в явь, все такое. А если это злонамеренная акция? Вдруг инопланетяне решили освободить плацдарм для себя? Ну, стереть с лица земли всех людей, освободить жилплощадь, а потом по собственному усмотрению использовать эту миленькую планету? Города им наши, конечно, не нужны, снесут, построят что-то свое, с природой тоже разберутся… Слабо парировать, Александр Васильевич? Ну, скажите, откуда взялся этот вирус, про который медицина ни сном ни духом, да еще ударил так конкретно – почти везде? Ведь это так, не правда ли? Случись только в нашем городе, разве не ввели бы уже жесткий карантин, не работал спецназ в ОЗК, не носились бы над городом вертолеты и самолеты? Но что-то не видно ничего такого, а, Александр Васильевич?

– И что прикажешь, Витек? – неохотно огрызался Шура. – Поставить тебе пятерку по логике? Ну, молодец, догадался, именно так и было. Слушайте, мужики, давайте немного поспим? Ей-богу, надоело с вами трепаться. Я будильник выставлю на час ночи…

В начале второго, когда над городом царила беспросветная мгла, четыре тени выскользнули из больницы и окопались за беседкой. Ночь была безветренной, в небе расплывались и подмигивали бледные звезды – дымка гари и не думала развеиваться. На заднем дворе было тихо. Со стороны проспекта доносился невнятный гул. Силуэты деревьев вырисовывались во тьме, проступали очертания гаражей, больничной ограды, которая на этом участке была не решетчатой, а монументально-кирпичной. Подозрительные личности в ареале не шатались, чувство опасности пока помалкивало. Разнылся Вятский – он проспался и обнаружил, что давно пора перекусить. Мало того, что он питается, как все приличные люди, четыре раза в день, так он привык еще и по ночам таскать из холодильника что-нибудь вкусное. У людей чесались кулаки, но они сдерживались. Потом журналист вспомнил, что ему нужна аптечка – почему-то раньше он об этом не вспоминал.

– Послушайте, мы пойдем по городу в больничных пижамах? – дошло до Вятского. – Вы сбрендили. Мы не можем…

– Нет, парадные мундиры наденем… – зашипел ему в физиономию Шура и показал чешущийся кулак. – Давай договоримся, Ксюша, с этой минуты ты заткнулся, лады? Затаил на всех добро и заткнулся. Ей-богу, не посмотрим, что ты у нас пострадавший, настучим по чавке, не возрадуешься.

Они лежали и всматривались. Шура шепотом возвестил, что скоро вернется, откатился в темноту и куда-то убежал. Он вернулся минуты через три, озвучив свежие разведданные: за пределы клиники он не выходил, но ворота не заперты (хотя и не сказать, что распахнуты настежь). У гаражей припаркованы машины, в том числе карета «скорой помощи» фирмы «Форд» – двери у нее не заперты, бензин в баке есть, но ключ в замке отсутствует. Посторонних не видно. Остальные машины – отечественного производства.

– Провода замкнем, – задумчиво вымолвил Андрей. – Что-то мне подсказывает, что лучше взять вместительную «скорую помощь». У нее движок хотя бы не рычит на весь город. Но на проспект соваться нельзя, там все перегорожено, не проедем…

Он погрузился в раздумья. Параллельно проспекту, за задворками больницы, тянется улица Кабинетная – еще одна оживленная магистраль, хотя и не такая загруженная, как центральная. Прорываться на авось? Понятно, что «мертвецы» кинутся в погоню, придется спасаться бегством, но если улица перегорожена, то им конец… Он шепотом озвучил свой план. Все трое остаются, следят за развитием событий и друг за другом. Если кто-то «превращается»… в общем, мужики знают, что делать. В случае угрозы извне – отступать в больницу. А он уходит на разведку – обследовать Кабинетную улицу. Если что, спасется бегством – он не образец олимпийского здоровья, но бегать обучен. Товарищи недовольно роптали, но никто не рвался за ним, когда он отползал прочь. За гаражами жались в кучку несколько машин. Андрей передвигался перебежками, замирая, сливаясь с темнотой. Он добрался до ворот, убедился, что створы разомкнуты, просочился наружу. Как же просто в наше время выйти из психбольницы…

Он находился в темном переулке, окруженном акацией и кленовым молодняком. До Кабинетной было метров полтораста. С данной точки она почти не просматривалась – фонари на улице не горели. Он смещался вдоль ограды – волнение просто зашкаливало. Глупая мысль сразила наповал: а, возможно, не так уж плохо, что Рита умерла неделю назад? Умерла человеком, по-людски, без всяких дикостей. А что бы с ней случилось сейчас, как бы он пережил ее преображение? Шанс незначительный, что пронесет – у Риты были проблемы с иммунитетом, любая хворь воспринималась болезненно. Речь не шла ни о СПИДе, ни о ВИЧ, просто у девушки был слабый организм, требующий витаминов и бережного отношения. «При чем здесь ВИЧ? – возмущалась она. – Что такое ВИЧ?» «Василий Иванович Чапаев», – пошутил однажды Андрей…

Он выхаркивал комок из горла. Долой эти сопли прошлой жизни… Он скользил по переулку, приближаясь к дороге. Мерцать одиноким перстом становилось опасно. Он перебрался через обочину и остаток пути шел на корточках, натыкаясь на ветки и торчащие из земли корни. Загривок уже щипало – он различал, как по проезжей части блуждают тени…

Он лежал за столбом электропередач, имея неплохой обзор. Проезжая часть погружалась во мрак, приходилось всматриваться, чтобы что-то различить. Мурашки ползли по коже, волосы шевелились… Не зря эта улица привлекла его внимание – благодаря трамвайным путям проезжая часть значительно расширялась. Жизнь замерла в субботу и воскресенье – трафик в эти дни минимальный. Смазанные тени колыхались в ночном воздухе – люди бродили, точно пьяные. На первый взгляд их было относительно немного. Там, где он лежал, вжимаясь в столб, вообще никого не было. Несколько фигур колыхались на противоположной стороне дороги – у ресторана итальянской кухни «Манжори». «Меню изучают?» – мелькнула забавная мысль. На тротуарах лежали тела – весомая причина пореже дышать. Он полз мимо кустов, отделяющих тротуар от проезжей части. Машин на дороге было немного. Замер хлебный фургон, в зад ему на полном ходу врезалась спортивная «Тойота», а уж ту для симметрии сплющила элегантная «Мазда». «Тянитолкай» занял крайнюю полосу, проезду не мешал. Застыл на горке трамвай 12-го маршрута – двери нараспашку, в салоне кто-то копошился, издавая голодное урчание. Дорога поднималась к перекрестку с Войховской. Места для проезда хватало, но что за горкой? До площади Энгельса от перекрестка порядка полуверсты. Андрей решил рискнуть – пополз дальше. Мелькнула мысль: встать, как все, и расхлябанной походкой двинуть по своим делам. Но, взвесив все «против», отказался от идеи: неизвестно, как твари чувствуют чужаков, можно сесть в лужу с таким «творчеством». Он дополз до остановки общественного транспорта. Дверь в киоск, торгующий пищевой мелочью, была распахнута. Удержаться от соблазна он не мог – переполз через порожек, включив рассеянный свет. Схватил подвернувшийся под руку пакет с вишневым соком, жадно глотал, утоляя жажду, впихнул в себя два шоколадных батончика, вскрыл еще один пакет, осушил наполовину. А когда покидал гостеприимный теремок, чуть не поседел от страха – по тротуару брела целая группа понурых личностей, и он едва не вывалился им под ноги! Он вцепился в косяк, затаил дыхание. Медленно убрался в темень киоска. Субъект, возглавлявший процессию, что-то почувствовал, остановился. Поднял нос к небу, начал принюхиваться. Он медленно повернулся, заблестели льдинки в глазах. Инцидент мог закончиться плачевно, но идущий следом наехал сослепу на товарища. «Главарь» зашипел, задергался – и, видимо, забыл, чего хотел. Помешкав, он повертел головой и потащился дальше – за остановку. Странная процессия удалялась. Андрей перевел дух, задумался – они вообще представляют, куда идут? Или им без разницы? Что им нужно? Приключений, покушать, порвать кого-нибудь? Они способны на элементарный мыслительный процесс? Догадываются о своей ущербности вчерашние люди, ставшие в одночасье уродливыми тварями?