Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Чужак в стране чужой

• Название: Весь Хайнлайн. Чужак в стране чужой
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-20727-5 (Эксмо), 5-7921-0733-2 (TF)

Этот роман, ставший культовой книгой для любителей фантастики всего мира, — одно из лучших произведений Гранд-мастера Роберта Хайнлайна. Вышедший в начале шестидесятых «Чужак…» произвел огромное впечатление на современников и оказался революционным для своей Переломной эпохи.

* * *

Герой — землянин Майкл Валентайн Смит, воспитанный древней мистической марсианской цивилизацией — возвращается на Землю, где, благодаря своим способностям к экстрасенсорному восприятию и особой философии (соединение религ. любви, аутотреннинга, мистицизма и оккультизма, сексуальной «либерализации», теории коммун-«гнезд» и т. п.), а также помощи друга и учителя — экстравагантного адвоката, резонера и всезнайки Джубала Хэршо, становится мессией. Успеху романа, местами перегруженного диалогами и монологами, способствовала иконоборческая позиция автора, смело пошедшего на низвержение многочисленных табу НФ — в осн., сексуальных и религ., ярко, сочно выписанные характеры, а также в немалой степени отстраненная авторская ирония.

---

— Знаешь, Бен, — заметила Джилл, с великодушием победителя принимая стакан, — а ведь это полное идиотство, насчет не пускать женщин. Никакой он не маньяк.

— Они просто не хотят подвергать его слишком многим потрясениям сразу.

— Никакого потрясения и не было. Он просто… ну, заинтересовался. Он смотрел на меня совсем не так, как мужчины на баб.

— Неизвестно, чем бы все кончилось, удовлетвори ты его просьбу.

— Не думаю. Он, вероятно, слышал уже, что бывают мужчины, а бывают женщины, вот и захотел посмотреть, в чем же разница.

— Vive la difference![3] — возгласил Бен.

— Фу, мистер Какстон.

— А почему это «фу»? Я же со всем почтением. Возношу хвалу Господу, что не родился марсианином.

— Кончай треп.

— В жизни своей не говорил серьезнее.

— А тогда просто заткнись. Он вел бы себя тихо и благопристойно. Ты не знаешь, ты не видел его лица, а я видела.

— И что же у него за лицо такое?

— Не знаю, как это и описать… — нерешительно замялась Джилл. — Ну, вот ты, Бен, ты видел когда-нибудь ангела?

— Да, вот прямо сейчас и вижу. Других не видел.

— И я тоже не видела, но если они есть, то выглядят в точности, как он. Совершенно безмятежное, полное какой-то неземной непорочности лицо и мудрые, древние глаза.

Воспоминание заставило Джилл зябко поежиться.

— Неземной, — кивнул Бен. — Очень подходящее к случаю слово. Хотелось бы посмотреть.

— А для чего они его заперли? Он же и мухи не обидит.

Какстон задумчиво сложил кончики пальцев.

— Ну, во-первых, для его же защиты. Всю жизнь провести на Марсе — он же, небось, хилый, как цыпленок.

— Большое дело — недоразвитая мускулатура. Миастения гораздо опаснее,{8} так и то врачи справляются.

— А еще, чтобы не подхватил какую-нибудь заразу. Он же вроде этих лабораторных кроликов из Пастеровского института, в жизни не видал ни одной здешней бактерии.

— Да, конечно. Никаких антител, никакого иммунитета. Только я слышала в столовой, что доктор Нельсон — врач с «Чемпиона» — с этим уже разобрался. По пути с Марса нашему лабораторному кролику сделали несколько переливаний, у него теперь почти вся кровь новая.

— Во, интересный факт. Хоть это-то можно использовать?

— Только на меня не ссылайся. И ему сделали кучу прививок от всего, что бывает и не бывает, кроме разве что воды в колене.{9} Да и где же это видано, чтобы автоматчики охраняли человека от микробов?

— М-м-м… Джилл, я нахватал тут кое-какую информацию, наверняка тебе не известную. Использовать ее я не могу — информанты больно трепетные, ну прямо как одна моя знакомая медсестра, но тебе, если хочешь, расскажу. Только — чтоб никому.

— Никому, так никому.

— Рассказ будет длинный. Налить?

— Нет, сперва бифштекс. Где там кнопка?

— Вот тут.

— Так нажми.

— Я? Это же ты готовишь ужин.

— Мистер Какстон, да я скорее лягу тут и умру с голода, чем буду вставать и нажимать кнопку, расположенную в шести дюймах от вашего пальца.

— Ну, как знаешь. — Упомянутый палец ткнул упомянутую кнопку. — Только не забывай, кто приготовил ужин. Так вот, насчет Валентайна Майкла Смита. Во-первых, неизвестно еще, Смит он или не Смит; на этот счет существуют очень серьезные сомнения.

— Как это?

— А вот так. Твой дружок-приятель — первый в истории плод космического прелюбодеяния.

— Брешешь!

— Фу, как говорит одна моя знакомая. Ты помнишь что-нибудь насчет «Посланника»? Четыре семейные пары, в их числе капитан Брант с супругой и доктор Смит с супругой. А твой марсианин с ангельским личиком появился на свет в результате, так сказать, перекрестного опыления. Сын миссис Смит от капитана Бранта.

— Да откуда твои информанты это знают? Они что, со свечкой стояли? И кому какое дело, чей он там сын? Дикое все-таки паскудство рассказывать сплетни про давно умерших людей.

— Отвечаем по порядку, сперва — насчет «откуда». Думаю, никто еще в истории не был так подробно обследован и описан, как эти четыре парочки. Полная биохимия крови, цвет волос, цвет глаз, все, какие есть, генетические заморочки — да ты в этом понимаешь гораздо больше меня. И вот, по всему выходит, что его мать — Мэри Джейн Лайл Смит, а отец — Майкл Брант. Отличная, кстати, у парня наследственность: у отца коэффициент интеллекта сто шестьдесят три, у матери — аж сто семьдесят, и тот и другая — выдающиеся специалисты.

— Теперь о том, «кому какое дело». Заинтересованных тут очень много, а потом, когда все выплывет на свет Божий, станет еще больше. Ты слышала такое название — «лайловский двигатель»?

— Конечно. Они стоят на «Чемпионе».

— И на «Чемпионе», и на всех современных кораблях. И кто же, ты думаешь, его изобрел?

— Не знаю… Подожди-ка, подожди… Это что, она…

— Молодец, возьми с полки пирожок. Именно она, доктор Мэри Джейн Лайл Смит. Она так и не увидела свое детище в железе, но успела запатентовать все основные элементы конструкции, вложила эти патенты в специально организованный траст — самый настоящий, не какой-нибудь там благотворительный, некоммерческий — и передала контроль над трастом вместе с текущими доходами «Сайенс Фаундейшн». В конечном итоге контроль перешел к правительству, но принадлежит траст твоему драгоценному дружку и стоит он многие миллионы, может быть, сотни миллионов, точно уж и не знаю.

Ужин был готов. Чтобы не портить лужайку, Какстон пользовался столиками, подвешенными к потолку, один из них он опустил на нормальную высоту, а другой — совсем низко, чтобы Джилл могла сидеть на траве.

— Ну и как? — поинтересовался хлебосольный хозяин.

— Феикаепно!

— Благодарю. И не забывай, что готовил я.

— Бен, — поинтересовалась Джилл, прожевав и проглотив очередной кусок, — так что же об этой, ну, незаконнорожденности Смита? Он что, теперь и не наследник?

— Он очень даже законнорожденный. Доктор Мэри Джейн жила в Беркли, а калифорнийские законы не признают понятия «незаконнорожденный», твой биологический потомок автоматически является твоим законным потомком. Капитан Брант — новозеландец, у них законы точно такие же. А вот в том медвежьем углу наших очень соединенных штатов, где повезло родиться доктору Уорду Смиту, мужу Мэри Джейн, разбираются совсем иначе: ребенок, родившийся у замужней женщины, — законный потомок ее мужа, никакие тебе биологии-генетики в расчет не идут. Так что, Джилл, марсианин этот — законнорожденный сын трех родителей враз.

— Как это? Подожди, Бен, тут какая-то ерунда. Конечно же, я не юрист, но все равно…

— Вот оно и видно, что не юрист, их-то такой мелочью не смутишь. С юридической точки зрения Смит — вполне законнорожденный, с той, правда, пикантной особенностью, что где-то у него один комплект законных родителей, а где-то — другой. Ну а по здравому смыслу он, конечно же, бастард, что не имеет ни малейшего значения: дела о наследстве решают юристы, решают по своим законам, а не по какому-то там здравому смыслу. Так вот, о наследстве. Как я уже говорил, мать оставила ему колоссальное состояние, но ведь и оба его папаши были далеко не нищими. Работая на лунной трассе, Брант получал просто непристойное жалование и все его вкладывал в «Лунар Энтерпрайзес». Ты слышала, наверное, как взлетели эти акции — компания только что объявила о выплате очередных дивидендов. Был у Бранта грешок, азартные игры; так ведь он не проигрывал, а регулярно выигрывал и выигрыши тоже вкладывал в ЛЭ. С Уордом Смитом дело проще — старые семейные деньги. И все это достанется твоему марсианину.

— Да-а!

— Но и это, лапа, только половина дела. Смит — наследник всей команды.

— У него что, четыре папаши?

— Шутки шутками, но все восемь членов экипажа «Посланника» подписали джентльменское соглашение «Компании благородных искателей приключений»{10}, согласно которому выжившие становятся наследниками погибших. Выжившие и дети, каковых детей у них до рождения Валентайна Майкла Смита не было. Составлен контракт весьма тщательно, в полном соответствии лучшим образцам XVI–XVII веков, образцам, выдержавшим все попытки опротестовать их по суду. А состояла эта компания из весьма серьезных и обеспеченных людей. Кстати, среди наследства двух других семейных пар уйма акций «Лунар Энтерпрайзес», так что в сумме Смит может оказаться владельцем контрольного пакета или хотя бы самого крупного, ключевого.

Джилл подумала о младенчески невинном существе, превратившем глоток воды из стакана в такую трогательную церемонию, и почувствовала укол жалости.

— Вот бы заглянуть в вахтенный журнал «Посланника», — продолжал Какстон. — Ведь его нашли, но вряд ли кому покажут.

— А что там такого, Бен?

— Жуткая история. Кое-что я узнал, но потом информант протрезвел, пожалел о своем длинном языке и заглох. Доктор Уорд Смит сделал своей жене кесарево сечение, и она умерла на операционном столе. Судя по всему, наш хирург знал расклад — не теряя ни минуты, тем же самым скальпелем он перерезал горло капитану Бранту, а затем и себе. Прости, маленькая.