Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 11. Торгово-техническая лига

• Название: Миры Пола Андерсона. Т. 11. Торгово-техническая лига
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Рига: Полярис, 1996 — 366 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-169-3

Собранными в этом томе рассказами открывается самый грандиозный цикл в мировой научной фантастике, охватывающий пять тысячелетий истории будущего, — «Техническая цивилизация» Колонизированные землянами миры объединяет Торгово-техническая Лига, историю взлета и падения которой прослеживает Пол Андерсон.

---

А потом он рассказал мне, что его мучит.

Подходил к концу один из долгих, нестерпимо долгих люци-ферских дней, мы измотались, пропитались потом, все тело у нас чесалось, мы жутко воняли и валились с ног от усталости. В этот день мы едва не погибли — ив этот же день мы обнаружили растение, которое концентрировало в своих корнях соли урана и было основной причиной всех непонятных нам странностей. Когда мы вернулись на базу, бешенство дня уже смирялось, переходя в обычный вечерний ураган; мы вымылись, поели и быстро уснули, убаюканные шуршанием пыли, швыряемой ветром на купол. Проснувшись часов через десять или двенадцать, мы увидели сквозь витриловые панели холодное колючее сверкание звезд, сполохи северного сияния, низко стелющийся туман и уродливо скрученные растения — «деревья», как мы их называли, — покрытые ослепительно белым инеем.

— До рассвета делать нечего, — сказал я, — а мы вполне заслужили праздник.

Мы закатили себе роскошный — в меру возможностей — пир, завтрак это был или ужин — трудно сказать, да и какая собственно, разница? За едой мы пили вино, а потом сидели в своих креслах, смотрели на созвездия, никогда не виданные ни на Земле, ни на Энее, и пили коньяк, много коньяку. И говорили. В конце концов разговор пошел о Боге.

— Может быть, ты сумеешь мне это объяснить, — сказал Пит. Даже в полумраке купола на его лице отчетливо читалась какая-то внутренняя борьба. Он сидел, крепко сжав кулаки и глядя прямо перед собой.

— М-м-м, не знаю, не знаю, — осторожно ответил я. — Честно говоря — только ты, пожалуйста, не обижайся, — теологические ребусы всегда казались мне до крайности глупыми.

— То есть, — спокойно, без нажима, сказал Пит, подняв на меня свои синие глаза, — тебе не кажется, что отказ от веры приводит к противоречиям, парадоксам?

— Да, не кажется. Я уважаю твою веру, Пит, но никак не могу ее разделить. И если даже предположить, что в основе Вселенной, — я указал на высокое, устрашающе-прекрасное небо, — лежит некий духовный принцип, либо что-то подобное, каким, подумай сам, образом можем мы понять эту первосущность, вложить ее в узкие рамки догматов?

— Не можем. Согласен. Конечный разум не способен понять бесконечное. Однако мы можем видеть и познавать его части, открытые нам. — Он перевел дыхание. — Давно, еще до начала полетов в космос, церковь решила, что Христос пришел только на Землю, только к людям. Если другие разумные расы тоже нуждаются в спасении — а в этом трудно сомневаться! — Господь Бог что-нибудь для них придумает. Такие вот дела. Но из этого, конечно же, еще не следует ошибочность христианства или, наоборот, истинность каких-либо других верований.

— Вроде, скажем, политеизма, что бы это слово ни значило?

— Пожалуй, да. К тому же религии развиваются. Примитивные культы видят в Боге силу, более развитые — справедливость, самые совершенные — любовь. — Пит резко смолк, сжал кулаки, затем схватил свою рюмку, осушил ее и наполнил снова — все это практически одним движением. — Я должен верить, — прошептал он.

Несколько секунд тишина нарушалась только доносящимся снаружи холодным хрустом.

— Что-то заставило тебя усомниться? — спросил я наконец.

— Усомниться?.. Нет. Но лишило спокойствия. Ты не возражаешь, если я расскажу?

— Конечно, нет. — Было видно, что он готов раскрыть свою душу, а я все-таки знаком с понятием «святое», для этого не обязательно быть верующим.

— Все случилось пять лет тому назад. Для меня это была первая настоящая работа, для меня и, — он чуть заметно запнулся, — для моей жены. Мы с ней только что закончили университет и прошли стажировку, только что поженились. — Пит говорил спокойно, но это явно стоило ему больших усилий. — Наши работодатели не были людьми. Ифрианцы, слышал о таких?

Я задумался. Миры, живые существа, разумные расы — всего этого невообразимо много даже в том крохотном уголке крохотной галактики, который мы успели чуть-чуть исследовать.

— Ифрианцы… ифрианцы… подожди. Это которые летают?

— Да. Одно из самых потрясающих зрелищ, какие есть в Божьем мире. Ифрианцы, само собой, значительно легче людей, в зрелом возрасте они весят килограммов двадцать пять— тридцать, но размах их крыльев достигает шести метров, и, когда такой гигант взмывает к небу, весь золотой в сиянии солнца, или со свистом и грохотом обрушивается вниз…

— Подожди, — перебил его я. — Насколько я помню, Ифри — террестроидная[5] планета?

— Да, в значительной степени. Поменьше Земли и посуше, плотность атмосферы тоже чуть поменьше — примерно как на нашем Энее, они и расположены, кстати, не очень далеко друг от друга — по космическим меркам. Жить там можно без всякой особой защиты, биохимия тоже вполне аналогичная нашей.

— Какого же черта тогда эти существа такие здоровенные? Невероятная нагрузка, если мощность обеспечивается исключительно окислением клеточной ткани. Не понимаю, как они могут летать?

— У них есть дополнительные органы дыхания. — Пит улыбнулся, но как-то безрадостно, одними губами. — Внешне они выглядят как жаберные щели, по три штуки на каждом боку, — под крыльями, а по принципу действия — нечто вроде кузнечных мехов, накачиваемых летательными мышцами. Во время полета дополнительный кислород поступает прямо в кровь. Биологическая форсажная система.

— Ну, чтоб меня… ладно, замнем для ясности. — Я слегка задумался, восхищаясь необыкновенной — по ее обыкновению — изобретательностью природы. — М-м-м… но если эти летуны с такой скоростью расходуют энергию, то и аппетиты их должны быть соответствующими.

— Правильно. Ифрианцы — плотоядные. Многие из них все еще живут охотой, а развитые культуры основываются на скотоводстве. И в том и в другом случае для поддержания жизни одного ифрианца нужна уйма мяса, уйма квадратных километров. В результате у них очень развит территориальный инстинкт. Живут они мелкими общинами — отдельными семьями, либо родами — и без лишнего раздумья атакуют, причем самым серьезным образом, любого незваного гостя, если он не покинет их землю по первому же требованию.

— И при всем при этом настолько цивилизованы, что даже нанимают людей для помощи в исследовании космоса?

— У-гу. Не забывай, что они летают и потому легко связываются друг с другом, им не нужно для этого тесниться в городах. У них есть несколько городов, по большей части это горнодобывающие и промышленные центры, но живут там исключительно рабы с подрезанными крыльями. Рад сказать, что эти учреждения уже отмирают — с появлением современной техники.

— Которую они покупают? — наугад предположил я.

— Да, — кивнул Пит. — Во времена первой Великой Разведки, когда обнаружили Ифри, наиболее развитую культуру планеты можно было сравнить с уровнем железного века, промышленная революция еще не наступила, однако у ифрианцев было достаточное количество тонких мыслителей, они обладали высокоразвитой философией. — Он помолчал. — Это очень важно для моего рассказа, что ифрианцы, во всяком случае — чоты, говорящие на языке планха, совсем не варвары, они вышли из этой стадии много веков назад. У них были свои Сократы и Аристотели, Конфуции и Галилеи, у них были свои пророки и духовные вожди. — Он опять смолк. — Они сразу поняли, как много значит визит земных гостей, и постарались привлечь на свою планету торговцев и учителей. Накопив определенные капиталы, они начали посылать наиболее способных своих детей на чужие планеты. В нашем университете тоже училось несколько ифрианцев, почему мне и предложили эту работу. К тому времени у них уже было несколько кораблей со своими экипажами. Однако ифрианцы с технической подготовкой оставались еще большой редкостью, а в некоторых областях знания у них вообще не было специалистов. Поэтому они нанимали людей.

Потом Пит начал описывать мне типичного ифрианца: оперение (за исключением хохолка на голове), как у золотого орла, ну, может, чуть посложнее, и в то же время — не птица. Вместо клюва — тупая морда с острыми клыками, выше — два огромных глаза. Женщины рожают живое потомство. Что-либо, подобное кормлению грудью, отсутствует, однако детеныши все равно имеют губы, с помощью которых они высасывают сок из мяса и фруктов. Губы сохраняются и во взрослом возрасте, поэтому речь ифрианцев не так уж отлична от человеческой. Процесс эволюции превратил их ноги в некое подобие рук, на каждой из которых по пяти когтистых пальцев, причем «больших», способных вставать перпендикулярно кисти, — два, по краям. По земле ифрианцы передвигаются на лапах, растущих из «локтей» сложенных крыльев. Тут они и медлительны, и неуклюжи, но в полете…

— В полете они живут с интенсивностью, на которую мы просто не способны, — вздохнул Пит. Его глаза блуждали по дрожащим над головой полотнищам северного сияния. — А как же иначе? Скорость обмена веществ, беспредельные просторы вокруг, стремительный полет, сотни ветров, обдувающих их со всех сторон… Именно поэтому я и решил, что они — а в частности, Энэрриан — верят с остротой, страстью, о которых мне нет смысла и мечтать. Я увидел, как он и все остальные танцуют высоко в небе — кружатся, скользят, парят; как солнце расплавленным золотом горит на их перьях. Я спросил, что Это они делают, и мне сказали — славят Господа.