Бен Ааронович - Реки Лондона

• Название: Реки Лондона
• Автор: Бен Ааронович
• Жанр: Городское фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91878-094-7

Меня зовут Питер Грант и до января я был простым стажером-констеблем в рядах могущественной армии стражей правопорядка, известной всем добропорядочным гражданам как Департамент столичной полиции. Всех проблем у меня в жизни было — увернуться от назначения во Вспомогательный отдел и найти способ забраться в трусики Лесли Мэй. Но однажды ночью меня угораздило взять свидетельские показания у человека, мертвого уже более ста лет и это привлекло ко мне внимание Томаса Найтингейла, шеф-инспектора отдела по расследованию убийств и по совместительству — последнего волшебника Англии. В результате моя жизнь стала несколько сложнее. Гнезда вампиров в Перли, посредничество в переговорах враждующих бога и богини Темзы, раскопки захоронений в Ковент-Гарден…

А в центре города, который я люблю, назрел какой-то нарыв, угнездился вредоносный мстительный дух, способный подчинять себе обычных лондонцев и превращать их в гротескные марионетки, разыгрывающие драму насилия и отчаяния. И теперь мне предстоит выбор: сотворить порядок из хаоса — или умереть, пытаясь сделать это…

---

Одна стена склада была облицована декоративным камнем. Современные окна, прорезанные в ней, выходили на шоссе. С другой стороны, у реки, раньше был грузовой причал, но его переделали в автостоянку. Я втиснул свою машину между оранжевым «Ситроеном Пикассо» и кирпично-красным «Ягуаром XF». На лобовом стекле последнего красовался стикер «Urban Dance FM».

Выйдя из машины, я немедленно ощутил очень четкие вестигии. Внезапно почувствовал запах перца и морской воды — резкий, пронзительный, словно крик чайки. Неудивительно — ведь раньше этот склад был частью лондонского порта, одного из самых крупных и оживленных портов мира.

С реки дул пронизывающий ледяной ветер, и я поспешил ко входу. Где-то неподалеку играли музыку, причем басы были усилены до уровня, небезопасного для барабанных перепонок. Мелодию, если таковая подразумевалась, невозможно было различить, зато низкие частоты вибрировали, казалось, прямо у меня в груди. Грохот музыки вдруг прорезал женский смех, стервозный и визгливый. У входа, оформленного в неовикторианском стиле, висел ультрасовременный домофон. Я набрал номер, который дал Найтингейл, и стал ждать. И уже хотел набрать снова, когда за дверью послышались шаги — кто-то в шлепанцах шел к двери. Она открылась, и на пороге обнаружилась молодая чернокожая девушка с кошачьим разрезом темных глаз. Ее черная футболка с надписью на груди «МЫ РУЛИМ ЖИЗНЬЮ» была на несколько размеров велика.

— Здрасте, — сказала она, — вам чего?

— Я констебль Грант из отдела расследования убийств, — представился я. — Мне нужно встретиться с миссис Темзой.

Девушка окинула меня оценивающим взглядом. Я, видимо, не соответствовал неким ее стандартам, потому что она, скрестив руки на груди и воинственно глядя на меня, спросила:

— Ну и?

— Меня прислал Найтингейл.

Тяжко вздохнув, девушка развернулась ко мне спиной и прокричала куда-то в коридор:

— Тут какой-то чувак пришел, говорит, что он от мага.

Сзади на ее футболке было написано «А НЕ ЖИЗНЬ НАМИ».

— Пусть войдет, — ответил голос откуда-то из недр здания. В нем слышался несильный, но четкий нигерийский акцент.

— Давайте, заходите, — проговорила девушка.

— Как вас зовут?

— Беверли Брук, — сказала она.

Я переступил порог. Она наблюдала за мной, склонив голову набок.

— Раз познакомиться, Беверли.

Внутри было жарко, влажно, почти как в тропиках. На лице у меня тут же выступил пот, спина тоже взмокла. Дверь в конце общего коридора была распахнута настежь, низкочастотные звуки неслись именно оттуда, вибрировали в воздухе, текли вверх по кованой лестнице, соединявшей этажи. Матери Темзе здание, похоже, принадлежало полностью — либо же в этом доме обитали самые терпимые соседи за всю историю Англии.

Беверли проводила меня в квартиру на первом этаже. Идя за ней, я старался не слишком пялиться на длинные стройные коричневые ноги, которые почти не скрывал подол футболки. Здесь было гораздо жарче, чем обычно бывает в квартирах, и пахло пальмовым маслом и листом маниоки. Я понял, куда попал, когда увидел стены, выкрашенные в бледно-персиковый цвет, а в кухне на столе заметил печенье с ванильным кремом из магазина «Моррисон».

У входа в гостиную мы остановились. Беверли поманила меня пальцем, чтобы я наклонился к ней, и шепнула мне на ухо:

— Будьте повежливее.

Я вдыхал аромат масла какао и средства для укладки волос. Как будто вернулся в прошлое и мне снова было шестнадцать.

Где-то в девяностые, когда проектировщика, создавшего это здание, нанимали на работу, ему наверняка объяснили, что проектировать он будет роскошные апартаменты для молодых специалистов, перспективных и динамичных. И он, естественно, тут же вообразил себе людей в практичных деловых костюмах, которые обставят свои жилища в стиле строгого минимализма из скандинавских детективов. Ему и в страшном сне не могло присниться, что кто-то решится запихнуть в эту идеально спроектированную гостиную по крайней мере четыре гарнитура из «Мира кожи». Не говоря уже о плазменном телевизоре — сейчас по нему показывали футбольный матч, но звук был выключен, — а также об огромном растении в горшке. Я с удивлением узнал в нем мангровое дерево. Именно дерево, с шишковатыми, изогнутыми корнями, которые оплели края горшка, свесились вниз и проросли сквозь толстый ковер. Подняв глаза, я увидел, что верхние ветви этого дерева вросли в потолок. В тех местах, где отвалились куски побелки, проглядывали коричневые сосновые балки.

На одном из кожаных диванов уютно расположилась компания темнокожих женщин средних лет. Уместнее всего они смотрелись бы в пятидесятнической церкви. Все они, подобно Беверли, окинули меня беглыми оценивающими взглядами. Худая белая дама в розовом кашемировом костюме и с жемчугом на шее выглядела среди них несколько неуместно, однако, судя по всему, чувствовала себя очень естественно, словно зашла сюда случайно по пути в центр да так и осталась. От жары дама, похоже, ничуть не страдала. Она дружески кивнула мне.

Но все это ровным счетом ничего не значило. Потому что в гостиной также находилась богиня реки Темзы.

Она восседала на самом роскошном из всех кресел в этой комнате. Ее волосы, переплетенные черной позолоченной лентой, были эффектно уложены, подобно короне. На круглом лице без единой морщинки, гладком и нежном, как у ребенка, выделялись полные, очень темные губы. Глаза имели тот же кошачий разрез, что и у Беверли. Ее блузка и юбка с оборками были из тончайшего золотого австрийского кружева. Ворот блузки, расшитый серебряным и алым, был достаточно широк, чтобы являть миру покатое пухлое плечо и верхнюю часть роскошного бюста.

Ее идеально ухоженная рука лежала на столике рядом с креслом. Под столиком виднелись мешки из грубой холстины и небольшие деревянные ящички. Я подошел ближе и ощутил запахи соленой воды и кофейных зерен, дизельного топлива и бананов, шоколада и рыбных потрохов. Тут я и без Найтингейла понял бы, что имею дело с чем-то сверхъестественным. Эта магия действовала мощно, завораживающе — как будто прилив захлестнул меня и несет в море. В данный момент тот факт, что богиня Темзы — нигерийка, казался абсолютно естественным.

— Так вы, значит, ученик мага, — проговорила Мама Темза. — Но я считала, что в соглашении этого не было.

— Думаю, есть еще одно соглашение, — пролепетал я, с трудом обретя дар речи.

Стремление немедленно броситься перед ней на колени, зарыться лицом в пышную грудь и рыдать от восторга было почти непреодолимым. Я последовал ее приглашению сесть, но был так возбужден, что, садясь, вздрогнул от боли.

Беверли сдавленно хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Мама Темза тоже улыбнулась, а затем отправила девчонку хозяйничать на кухню. Африканские женщины заводят детей, чтобы те помогали по хозяйству, это мне как раз отлично известно.

— Хотите чашечку чая? — спросила Мама Темза.

Я вежливо отказался. Найтингейл очень четко дал понять: в ее доме нельзя ничего есть или пить.

— Стоит вам это сделать, — сказал он, — и все, вы в ее лапах.

Мою маму отказ от угощения оскорбил бы до глубины души, но Мама Темза лишь снисходительно кивнула. Возможно, это тоже было частью соглашения.

— Ваш мастер — как он? Все хорошо? — спросила она.

— Да, мэм.

— С возрастом он вроде бы становится лучше, наш мастер Найтингейл, — вздохнула богиня.

Я не успел спросить, о чем речь. Она вдруг почему-то начала задавать вопросы о моих родителях:

— Ваша мама из Западной Африки, верно?

— Из Сьерра-Леоне.

— А ваш отец — он, наверное, уже не играет джаз?

— Вы знаете моего отца?

— Нет, — ответила она и многозначительно улыбнулась. — Только посредством ощущения, что все музыканты Лондона близки мне, особенно те, что играют джаз и блюз. Это чутье реки.

— Может быть, вы и с Миссисипи знакомы? — спросил я.

Папа всю жизнь божился, что джаз, как и блюз, родом из мутных вод Миссисипи. Мама неизменно отвечала, что он родом из бутылки, как и все, что придумал дьявол. Я временами подтрунивал над этим, но тут вдруг подумалось: если существует Мать Темза, может, есть и Старик Миссисипи? И если есть, общаются ли они между собой? Ведут ли долгие беседы по телефону о заиливании и водоразделах, обсуждают ли необходимость борьбы с последствиями наводнений в зонах прилива? А может, они по-современному пользуются электронной почтой, шлют друг другу эсэмэски или даже сидят в твиттере?

Задумавшись об этом, я вдруг понял, что колдовское обаяние начинает рассеиваться. Мама Темза, видимо, это почувствовала.

— Да уж, — кивнула она, бросив на меня проницательный взгляд, — теперь я понимаю. Ловко придумал ваш мастер, что взял в ученики именно вас. А еще говорят, старую собаку новым трюкам не выучишь.

На протяжении последних двух недель я выслушивал столь же непонятные комментарии от Найтингейла. Поэтому успел разработать хитрый прием для подобных случаев — услышав очередной туманный афоризм, я сразу же менял тему.