Леонид Милов - История России XVIII-XIX веков

• Название: История России XVIII-XIX веков
• Автор: Леонид Милов
• Жанр: История
• Год: 2006

"История России XVIII-XIX веков" - уникальное учебное пособие, созданное на основе новейших концепций российского исторического процесса. В издании предпринята попытка проследить воздействие природно-климатического и географического факторов не только на социально-экономическую жизнь страны, но и их влияние на государственно-политический строй, внутреннюю и внешнюю политику, культуру. Авторы этой книги - ведущие преподаватели исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова - академик РАН, лауреат Государственной премии РФ профессор Л.В.Милов и доктор исторических наук, профессор Н.И.Цимбаев - обобщили свой многолетний опыт исследования и преподавания истории России. Эпоха наивысшего могущества России впервые рассмотрена как история выживания общества в суровых условиях природы и климата Восточной Европы.

Новое учебное пособие предназначено для студентов-историков и других будущих профессиональных гуманитариев. Книга, несомненно, заинтересует широкий круг читателей, стремящихся глубже понять историю своей Родины.

---

Не принимая крепостные порядки, славянофилы и западники единодушно подвергали сомнению и другие стороны николаевской системы, ее внутреннюю и внешнюю политику. Они отстаивали свободу совести, слова, печати, общественного мнения, принципиально отрицали революционные преобразования и верили в реформы, проведенные сверху. Для их общественных представлений было характерно стремление жить, как писал славянофил Самарин, «повернувшись спиной к вопросам политическим». Политическим интересам передового общества александровского времени — конституция, республика, военная революция — они противопоставляли социальные проблемы — крестьянская реформа, согласие сословий, общественное воспитание. Главным своим делом они считали прекращение крепостных отношений.

А. С. Хомяков и его единомышленники. Хомяков утверждал: «Глупо с нашей стороны давать себе вид политических действователей. По сущности мысли своей мы не только выше политики, но даже выше социализма». Хомяков исходил из представления о несправедливости общественного устройства как в Европе, так и в России. Вместе с тем он указывал на принципиальное отличие русского уклада жизни от европейского и это отличие он видел в «хлебопашественной общине». Согласно Хомякову английская и французская формы гражданского быта обрекают большинство населения на «вечное пролетарство», доводят «язву пролетарства до бесчеловечной и непременно разрушительной крайности». И тогда впереди «страшные страдания и революция».

Для России этот путь неприемлем и, по мнению Хомякова, невозможен, поскольку наличие общины позволяет избежать европейской борьбы «капитала и труда». Все члены общины «суть товарищи и пайщики», взаимопомощь является для них общественной обязанностью. Социальная борьба внутри общины исключена. Славянофильские представления об общине — социальная идиллия, во многом связанная с идеалами европейского социализма, и не случайно воззрения Хомякова и его единомышленников оказали заметное воздействие на герценовское учение о «русском социализме».

Исходная общность воззрений не препятствовала принципиальным спорам, начало которым было положено в 1839 г., когда И. В. Киреевский и А. С. Хомяков, поэт и философ, когда-то убеждавший Рылеева в недопустимости военной революции, обменялись посланиями, где содержался ответ и Чаадаеву, и сторонникам официальной идеологии. Вместо противопоставления России и Европы Хомяков ставил вопрос по-иному: «Что лучше, старая или новая Россия? Много ли поступило чуждых стихий в ее теперешнюю организацию? Приличны ли ей эти стихии? Много ли утратила она своих коренных начал, и таковы ли были эти начала, чтобы нам о них сожалеть и стараться их воскресить?» Соглашаясь с Хомяковым, И. В. Киреевский заметил: «Если старое было лучше теперешнего, из этого еще не следует, чтобы оно было лучшетеперь».

С этого обмена посланиями началась история славянофильства и славянофильского кружка. Зачинатели славянофильства пытались в форме историко-философских размышлений наметить программу российского либерализма. Хомяков указывал на прекрасное и святое значение слова «государство»; подчеркивал необходимость для России сильной центральной власти, но мечтал о времени, когда в «просвещенных и стройных размерах, в оригинальной красоте общества, соединяющего патриархальность быта областного с глубоким смыслом государства, представляющего нравственное и христианское лицо, воскреснет Древняя Русь». Называя достоинства старой Руси, которые следует воскресить, Хомяков не столько идеализировал прошлое, сколько перечислял преобразования, необходимые николаевской России: «грамотность и организация в селах»; городской порядок, распределение должностей между гражданами; заведения, которые облегчали бы «низшим доступ к высшим судилищам»; суд присяжных, суд словесный и публичный. В допетровской Руси, считал Хомяков, не существовало крепостного права, «если только можно назвать правом такое наглое нарушение всех прав»; было равенство, почти совершенное, всех сословий, «в которых люди могли переходить все степени службы государственной и достигать высших званий и почестей». Не нарушалась свобода церкви. Власти собирали «депутатов всех сословий для обсуждения важнейших вопросов государственных». Хомяков излагал программу либеральных перемен, переведенную на язык исторических воспоминаний.

Вокруг А. С. Хомякова и И. В. Киреевского сложился славянофильский кружок, который объединял представителей дворянской общественности, получивших сходное образование и воспитание. Просуществовал кружок почти четверть века, его члены были хранителями либеральной традиции, играли роль общественной оппозиции правительству. Среди славянофилов были поэты, историки, экономисты, литературные критики, почти все они были связаны с Москвой и Московским университетом. Помимо зачинателей славянофильства, видную роль в кружке играли К. С. и И. С. Аксаковы, П. В. Киреевский, A. И. Кошелев, Д. А. Валуев, Ю. Ф. Самарин, В. А. Черкасский. Замечательной особенностью кружка было активное и равноправное участие в его делах женщин — А. П. Елагиной, Е. А. Свербеевой, Н. П. Киреевской, Е. М. Хомяковой, B. С. Аксаковой.

Признанным вождем славянофилов был А. С. Хомяков, который главной задачей считал воспитание общества на началах, указанных славянофилами. Эти начала он угадал в русском народе, отыскал в русской истории. Доказательством самобытности России он считал крестьянскую общину, которую понимал как союз людей, основанный на нравственном начале. Он утверждал: «Община есть одно уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории. Отними его — не останется ничего; из его же развития может развиться целый гражданский мир». Он был устремлен в будущее и писал, обращаясь к «приятелю»: «Сделай одолжение, отстрани всякую мысль о том, будто возвращение к старине сделалось нашею мечтою. Одно дело: советовать, чтобы корней не отрубать от дерева и чтобы залечить неосторожно сделанные нарубы, и другое дело: советовать оставить только корни и, так сказать, снова вколотить дерево в землю. История светит назад, а не вперед, говорил ты; но путь пройденный должен определить и будущее направление. Если с дороги сбились, первая задача — воротиться на дорогу».

Огромное значение А. С. Хомяков, как и И. В. Киреевский, придавал православию — вере русского народа.

Из кружка Станкевича пришел к славянофильству К. С. Аксаков, чьи историко-публицистические работы богаты размышлениями о народе и народности, призывами «погрузиться в глубину русского духа». Он питал искреннюю неприязнь к «бесплодно-разрушительным революциям Европы», «безобразной бури Европейского Запада» противопоставлял «красоту тишины Европейского Востока». Он критиковал западную моду, делал попытки переодеться в русское платье. Одновременно он подчеркивал необходимость свободного развития всех народов, восклицая: «Да здравствует каждая народность!»

По его мнению, со времен Петра I самодержавие вело страну к революции. Сохранение петровской правительственной системы, которая делает из подданного раба, вызывает «революционные попытки, которые сокрушат, наконец, Россию, когда она перестанет быть Россией». Он обличал иго николаевского полицейского государства и рисовал идеальные отношения правительства и народа: «Правительству — неограниченная свобода правления, исключительно ему принадлежащая, народу — полная свобода жизни и внешней, и внутренней, которую охраняет правительство. Правительству — право действия и, следовательно, закона; народу — право мнения и, следовательно, слова. Вот русское гражданское устройство! Вот единое истинное гражданское устройство!» По воззрениям К. С. Аксакова, народу принадлежали «неполитические» права: свобода слова, печати, общественного мнения, которому он придавал огромное значение: «Общественное мнение — вот чем самостоятельно может и должен служить народ своему правительству». Для выяснения общественного мнения власть обязана созывать Земские соборы.

В защите свободы слова К. С. Аксаков далеко превзошел всех деятелей раннего российского либерализма. Он писал брату Ивану: «Лучшеесредство уничтожить всякую вредность слова — есть полная свобода слова… Какой недостойный страх свободы! Все злое исчерпывается одним словом: рабство. Всякое благо исчерпывается одним словом: свобода. Надо, наконец, понять, что рабство и бунт неразлучны, это два вида одного и того же. Надо понять, что спасение от бунта — свобода».

Западники. Московский кружок западников сложился к 1842 г. Во главе его стоял Т. Н. Грановский. В университете он читал курс истории Средних веков и, по выражению Герцена, «думал историей, учился историей и историей впоследствии делал пропаганду». Он был кумиром московского студенчества, которое учил «сочувствию к Европе». Он воспитывал молодое поколение для «долгого служения нашей великой России, России, преобразованной Петром, России, идущей вперед и с равным презрением внимающей и клеветам иноземцев, которые видят в нас только легкомысленных подражателей западным формам, и старческим жалобам людей, которые любят не живую Русь, а ветхий призрак, вызванный ими из могилы». На его публичные лекции собирались лучшие представители дворянского общества. Чтения Грановского отличали здравый подход к вопросу о национальном достоинстве, внимание к правам личности и к общественным условиям, обеспечивающим эти права. Он рассказывал о конституционных гарантиях и парламентском устройстве европейских стран, не скрывал своего неприятия казенного патриотизма, противостоящего европейскому просвещению. Обращение Грановского и его единомышленников к историческому опыту Западной Европы проистекало из неприятия крепостной действительности николаевской России. Идеал западников, писал И. С. Тургенев, «был свойства весьма определенного и однородного, хотя именовался и именуется доселе различно: наукой, прогрессом, гуманностью, цивилизацией — Западом, наконец».