Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

• Название: Изящное искусство смерти
• Автор: Дэвид Моррелл
• Жанр: Детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-05561-2

В 1811 году Лондон был потрясен убийствами на Рэтклифф-хайвей, где в течение недели подверглись зверской расправе две семьи. Почти пол века спустя в город возвращается Томас Де Квинси, ярко описавший эту трагедию в своем эссе «Убийство как одно из изящных искусств».

Через несколько дней после его прибытия еще одну семью постигает такая же ужасная смерть. Складывается впечатление, что кто-то вдохновился книгой и пользуется ею в качестве руководства к действию. Подозрение падает на самого Де Квинси. С помощью своей дочери Эмили и двух детективов Скотленд-Ярда он должен узнать правду, прежде чем прольется еще больше крови, и остановить убийцу, жестокостью соперничающего с самим Джеком Потрошителем.

---

Текст телеграммы гласил:

ЛЮДИ В ОПАСНОСТИ. НЕМЕДЛЕННО СООБЩИТЕ ЛОНДОНСКИЙ АДРЕС ТОМАСА ДЕ КВИНСИ.

— Можно подумать, будто Де Квинси находится в опасности, — заметил Беккер.

— Так мы сможем быстрее получить ответ.

Пока полицейские разговаривали, сообщение должно было уже долететь до эдинбургского телеграфа. Через несколько минут посыльный отправится с запечатанным конвертом по адресу, где находится контора Хогга. Если издателя на месте не окажется (а скорее всего, так и получится — ведь на дворе воскресное утро), посыльный начнет расспрашивать всех подряд, пока не узнает, где находится квартира Хогга.

Вторую телеграмму Райан отправил в отделение полиции Эдинбурга.

РАССЛЕДУЕМ УБИЙСТВО. СРОЧНО РАЗЫЩИТЕ ПО ЭТОМУ АДРЕСУ ДЖЕЙМСА ХОГГА. НЕОБХОДИМО ЛОНДОНСКОЕ МЕСТОЖИТЕЛЬСТВО ТОМАСА ДЕ КВИНСИ.

— А теперь вы составили текст так, будто Де Квинси подозреваемый.

— А разве нет? — парировал Райан. — Эдинбург по сравнению с Лондоном небольшой город, и после обеда одна из двух телеграмм должна принести какие-то плоды. Двадцать лет назад, когда я служил, как и вы сейчас, констеблем, в Эдинбург даже не ходили поезда. Не говоря уже о наличии телеграфной связи. На это ушли бы недели.

— А если Хогг находится в отъезде? Он может оказаться и в Лондоне.

— Тогда я прикажу патрульным проверить все лондонские гостиницы и отыскать его. Как бы там ни было, я намереваюсь узнать, где находится этот чертов Де Квинси.

На месте преступления по-прежнему толпился народ.

Едва Райан и Беккер выпрыгнули из экипажа, к ним тут же подбежал констебль и отрапортовал:

— Инспектор, соседи, с которыми я поговорил, ничего такого не заметили.

— То же и у меня, — сообщил другой. — Туман и холод загнали всех в дома.

— Я нашел молоденькую шлюху, так она утверждает, что видела незнакомого человека, — доложил третий констебль.

— Должно быть, ей пришлось совсем туго, раз она вышла работать вчера ночью, — хмыкнул Райан.

— Это одна причина, почему она его заметила. Никого больше рядом не было.

— Одна? — прищурился Райан.

— Она говорит, что пошла к нему, но этот парень так на нее взглянул, что бедняжка поняла: если подойдет еще ближе, то нарвется на неприятности. Говорит, ни у кого еще не видела таких жутких глаз.

— Она описала этого незнакомца?

— Высокий. Широкоплечий. В матросском плаще и шапке. С желтой бородой.

— С желтой? Не многие люди имеют бороды такого цвета. Мы просмотрим полицейский каталог и поищем нашего парня. — Райан знал, что, если этого человека арестовывали за последние десять лет, информация о его прозвищах, возрасте, росте, весе, татуировках, родимых пятнах, шрамах и других характерных приметах должна была быть записана во время ареста. — А девушка не обратила внимания, куда он направился?

— Она говорит, у нее хватило ума пойти в противоположную сторону.

— Продолжайте опрашивать соседей. И расширьте зону поиска.

Райан и Беккер двинулись в таверну и прошли в заднюю комнату, где двое патрульных стерегли закованного в наручники подозреваемого.

Тот продолжал утверждать, что накануне сильно выпил и не помнит, где именно был и что делал, а также не может назвать никого, кто бы подтвердил, где он находился во время убийства.

— У него башмаки подбиты гвоздями, — обратил внимание инспектора Беккер. — А следы, которые мы нашли, были другие.

— Конечно подбиты, как же иначе? — проворчал пленник. — Я не могу себе позволить постоянно ставить новые подметки.

— Существует вероятность, что он сменил обувь, — заметил Райан. — Однако размер он бы сменить не смог.

— Проверим.

Беккер стащил башмак с ноги возмущенного арестанта и отправился на улицу, чтобы сравнить со следами в переулке, — к этому времени гипс должен был уже высохнуть.

Через несколько минут констебль вернулся и кратко доложил:

— Слишком маленькие.

Райан поскреб затылок.

— Похоже, он тут ни при чем.

— Инспектор Райан?

Он повернулся. В дверях стоял констебль.

— Тут вас мальчонка разыскивает. Говорит, у него телеграмма.

Райан прочитал текст и улыбнулся.

— А вот и адрес Де Квинси.

Продолжение дневника Эмили Де Квинси

Ко всем приключениям, которые мне довелось пережить с отцом, теперь добавилось еще одно: нас арестовали. Правда, констебль Беккер и подозрительный рыжий тип — он представился как инспектор Райан — утверждают, что это вовсе не арест, но их мрачный вид и поспешность, с которой нас усаживали в полицейскую коляску, опровергают их слова.

— Ехать с вами в Скотленд-Ярд? С какой стати? — возмутился отец.

Туман сгущался на глазах.

— У нас к вам есть вопросы, — заявил рыжий.

— Какие?

— Об убийствах на Рэтклифф-хайвей.

— Все, что я хотел рассказать о них, можно найти в моей последней книге. Почему вас так беспокоит то, что произошло сорок три года назад?

— Не сорок три года назад, — покачал головой рыжий.

Инспектор? Больше смахивает на бандита.

— Разумеется, это было сорок три года назад, — раздраженно бросил отец. — Что, полицейских не учат считать? Отнимите тысячу восемьсот одиннадцать от…

— Вчера поздним вечером, — оборвал его Райан.

— Простите?

— Убийство было совершено вчера вечером.

Вмиг словно похолодало. Несмотря на густой туман, я увидела, как отец выпрямился.

— Убийство? Вчера вечером? — прошептал он.

— Кто-нибудь может подтвердить, что вы делали вчера между десятью вечера и полуночью? — спросил Беккер.

Из уст Райана вопрос, возможно, прозвучал бы как обвинение, но констебль сумел задать его ненавязчиво.

— Нет.

— Пожалуйста, расскажите нам, где вы находились в этот отрезок времени, — дружелюбным тоном попросил констебль.

— Я не знаю.

— Не знаете? — невежливо перебил отца Райан. — У вас от пристрастия к лаудануму память ослабла?

— Моя память в полном порядке.

— Тогда, наверное, вы вчера вечером приняли такую дозу, что уже не соображали, что делаете?

— Я знаю, что делал, но не знаю где.

Райан покачал головой.

— Что опиум делает с людьми!

Констебль Беккер шагнул ко мне и спросил тем же дружелюбным топом:

— Могу я узнать ваше имя, мисс?

— Эмили Де Квинси. Это мой отец.

— Вы не поможете нам понять, что он имеет в виду?

— Я имел в виду именно то, что сказал, — произнес отец. — Если бы вы спросили меня, что я делал, а не где был, я бы ответил вам: гулял.

— Гуляли? Так поздно? — снова вмешался грубый Райан.

Туман продолжал заключать нас в свои объятия.

Я, кажется, разгадала хитрый замысел полицейских. Рыжий инспектор своим поведением пытался запугать нас, в то время как констебль проявлял участие; таким образом они пытались сбить нас с толку и заставить сделать какое-нибудь необдуманное заявление.

— Отец подолгу ходит, — объяснила я. — Особенно когда пытается сократить дозу лауданума. Тогда он ходит очень много.

— Как-то в Озерном крае я за лето прошагал две тысячи миль, — с гордостью сообщил отец.

— Две тысячи миль? — Райан не скрывал изумления.

— Здесь холодно, — сказал отец. — Может, не будем стоять на улице и привлекать внимание соседей, а пройдем в дом?

— Нам нужно ехать в Скотленд-Ярд, — безапелляционно заявил Райан.

— А в вашем экипаже имеется уборная или вы остановитесь по дороге, чтобы мы могли ее поискать? — спросил отец и повернулся ко мне. — Дорогая, извини за такие подробности.

Теперь уже отец пошел на хитрость. Он никогда не употреблял слова «уборная» — сортир и сортир.

— Ничего страшного, папа.

— А в доме уборная самая что ни на есть примечательная, — сообщил отец полицейским. — Наша экономка говорит, ее оборудовали устройством вроде того, что демонстрировалось на Всемирной выставке в Гайд-парке три года назад. «Нажал — смыл» — такая, кажется, табличка висела возле него. Экономка рассказывает, что изобретатель брал пенни за каждый «смыв». Всемирную выставку посетило почти шесть миллионов человек. И каждый заплатил по пенни, представляете?

— Ну хорошо, — вздохнул Райан. — Пройдемте в дом.

Когда мы вчетвером вошли в гостиную, миссис Уорден последовала за нами и всем своим видом выражала живейший интерес к происходящему; похоже, она не могла дождаться, когда же Любителя Опиума начнут допрашивать полицейские.