Пол Андерсон - Королева викингов

• Название: Королева викингов
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02473-5

Гуннхильд, королева Норвегии и Англии в десятом веке, сыграла столь значительную роль, что не только прочно вошла в историю, но и стала героиней легенд и мифов. Вокруг нее — колдуньи, провидицы, возлюбленной одного из самых свирепых и властолюбивых вождей викингов, матери восьми королей, — словно вокруг оси гигантского колеса вращались судьбы людей, народов и стран, подгоняемые ее усилиями, интригами и тайным влиянием. Повесть о ней — вовсе не запыленный свиток, а живое динамичное повествование, в нем бьется пульс правды и чувствуется аромат времени.

Впервые на русском языке!

---

— Так или иначе, я добрался до Сотанесса, как следует порасспросил и выяснил, что скрывалось за теми слухами, которые уловила твоя, гм-м, бдительность. Мне удалось навести там порядок.

Огонь зашипел.

— Расскажи мне все об этом, — приказала Гуннхильд.

Аринбьёрн расправил плечи.

— Как будет угодно королеве. Это было не особенно приятно. Крестьяне, рыбаки и прочие собрались со всей округи, чтобы принести жертвы на могиле короля Трюггви.

Гуннхильд заставила себя сохранить неподвижность. Трюггви Олавсон, которого ее Гудрёд обманул и убил там… а она не сумела захватить Олава Трюггвасона, который будет мстить за это, если доживет до возраста мужа. Она ждала продолжения рассказа.

Аринбьёрн не заставил себя ждать:

— Они говорят — это не мои слова, королева, это они так говорят или говорили, — что король Трюггви не погиб в честном сражении, он был убит предательски. Они говорят, что подобные деяния и разрушение святилищ — это они говорят — все это навлекло голод на землю. Они говорят, что хорошо жили при добром короле Хоконе. Еще они говорят, что новые короли раздевают их донага и презирают их права как свободных людей. Над могилой они резали скотину, которую не могли прокормить, надеясь, что их король там, в ином мире, сможет каким-то образом облегчить их участь. Я говорю, ничего не скрывая от тебя, королева, не о том, что там должно было случиться, а о том, что случилось на самом деле.

— Я не удивляюсь и не гневаюсь на тебя. — Гуннхильд сказала чистую правду. — Что же ты сделал потом?

— Я послал слово их предводителям — мои люди знали, кто мог ими быть, — чтобы те пришли для разговора со мной.

— Ты покончил с ними?

Воин покачал тяжелой головой.

— Нет, королева. Мой и твой старый господин, король Эйрик Кровавая Секира, воистину так и поступил бы. Но, даже не принимая в расчет малочисленность моей дружины, я счел, что угрозы или убийства только подвигнут других к волнениям. К тому же это было бы несправедливо, королева, — упрямо сказал он. — Они страдают. Если бы мое хозяйство обнищало настолько же, насколько и их, если бы я чувствовал себя настолько униженным, то… — Он хрипло откашлялся. — Я предупредил их о том, что неизбежно случится, если такие вещи будут продолжаться. Я сказал им, что если они откажутся от этого, то я посмотрю, нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы им помочь.

При этих словах Гуннхильд напряглась всем телом.

— Ты зашел дальше, чем имел право, Аринбьёрн. Гораздо дальше.

— Королева, — ответил он с видом непоколебимой бесстрастности, — я был человеком короля Эйрика, пока он был жив. Я человек твоего сына короля Харальда, пока он жив — да будет жизнь его долгой. Ради него я сказал тебе правду. Мой совет — королю нужно обходиться с народом помягче. Но это зависит от него, — он умолк, и в это мгновение в очаге громко треснуло горящее полено, — и от тебя.

Она все же вынудила себя напрячь губы и щеки и изобразить улыбку, хотя сама чувствовала, насколько деланой та получилась.

— Я понимаю. Я объявлю, что ты справился со своим поручением, и награжу тебя.

Однако в эту награду не войдет поэма скальда в его честь. Эгиль Скаллагримсон уже посвятил ему одну.

Но лучше ей не вспоминать об этом, а радоваться тому, что Аринбьёрн сохраняет верность. Таких было слишком мало.

В конце лета Харальд Серая Шкура вернулся в Королевский Краг. Он и его братья захватили Траандхейм почти без боев. Отсюда они отправились по всему Траандло, собирая дань и пошлины и накладывая тяжелую виру на тех бондов, которые выступили против них. В конце концов Харальд, Эрлинг и Рагнфрёд с большинством своих людей возвратились по домам, оставив Гудрёда и Сигурда завершать покорение края.

Радость была великой. И все же пир оказался не столь богатым, каким должен был быть. Здесь, в королевском имении, кладовые тоже пустели.

III

Когда осень уже готовилась к тому, чтобы уступить место зиме, к причалу встал изрядно потрепанный бурями корабль, доставивший новости с севера. Ярл Хокон вернулся в Хлади.

А потом, пока тянулись темные месяцы, Гуннхильд, собирая чуть ли не по слову у случайных и неслучайных странников, смогла составить полную картину происшедшего. Хокон вел свой флот на юг, все дальше от земли, до тех пор, пока не смог повернуть на восток и устремиться прямо в Скагеррак.

Это был подвиг кораблевождения, что неохотно признал и Харальд. Миновав Каттегат, тронды остановились в Дании, переоснастили корабли и пополнили припасы. Точно не ведомо, встречался ли датский король с ярлом или нет, но он позволил трондам задержаться в своей стране, после чего они прошли оставшиеся проливы и обрушились на Балтику с набегом. Когда же наступила осень, они направились на запад, в Свитьёд, где нашли приют в Хельсингланде. Там Хокон оставил свои корабли на попечение хорошо знакомого вождя, накупил лошадей для всей своей дружины и отправился через Ёмтланд — без дорог по лугам, по никем не населенным местам — к Кеельским горам и, перевалив через них, оказался в Траандло.

Известие о его прибытии летело впереди, словно на крыльях воронов. Народ во всех областях похватал оружие. В каждом фьорде и на каждом острове корабли извлекались из зимних сараев, спускались в воду с катков. Люди стекались к ярлу, бурно приветствуя его, размахивая сверкающей сталью, гремя щитами.

Гудрёду и Сигурду оставалось лишь погрузиться со своими дружинниками на корабли и бежать. Они обосновались в Моерре, где жизнь была скудна, но народ, по крайней мере, был на их стороне после того, что натворил там Хокон.

В ходе зимы отряды королевских людей и трондов то и дело совершали набеги друг на друга, однако страдала от них лишь узкая приграничная полоса. Ярл Хокон мирно сидел в своем доме, умело распоряжаясь своей властью и совершая жертвоприношения своим языческим богам. Когда же вновь пришла весна, выяснилось, что Эйриксоны чуть ли не начисто проели запасы продовольствия, имевшиеся в их собственных землях. Жители же этих земель не выказывали ни малейшего желания вновь воевать за своих королей, так что не могло быть и речи о том, чтобы как следует наказать дерзкого ярла.

Пока еще не могло! Снова Гуннхильд должна была выжидать, и наблюдать, и ткать свои сети.

IV

Моерр и Раумсдальр были настолько разорены, что не могли долго кормить двух королей с их войсками и слугами. Все, что те захватили, завоевав Траандхейм, тронды уже вернули себе в своих многочисленных набегах. И еще до того, как день сравнялся по длине с ночью, Гудрёду и Сигурду пришлось отступить обратно в свои южные владения.

Ярл Хокон держал свой флот и дружину наготове. Еще множество народу он мог в считаные дни собрать в ополчение. Для тамошних земледельцев и рыбаков все эти годы оказались совсем не такими плохими, какими они были для всей оставшейся Норвегии, и поэтому люди имели все необходимое для войны. Эйриксоны не рисковали заходить на север дальше Согна. Положение Хокона было настолько прочным, что летом он ушел с дружиной назад через Свитьёд за своим флотом, стоявшим в Хельсингланде, и провел несколько недель в викинге на западе. Гуннхильд полагала, что он делал все это, чтобы посмеяться над своими противниками и тем самым избавиться самому и избавить своих воинов от страха перед ними.

Считаясь со своей матерью не меньше, чем с собственной головой, Харальд Серая Шкура прилагал все силы, чтобы исправить положение. Да, говорил он, королевская власть получила рану, но не смертельную. Она еще обретет былую силу. Он и его братья должны показать, что они неустрашимы, искусны в военном деле, необоримы и имеют в своих дружинах испытанных воинов. Бунта опасаться не следовало. В конце концов, в ком из жителей Норвегии, кроме них, текла королевская кровь? Только в тех бездельниках из Хрингарики, отпрысках Харальда Прекрасноволосого от его несчастливого союза со Снаэфрид, которые никогда не желали ничего большего, чем управлять своими жалкими областями и платить дань, а на деле быть едва ли не простыми фермерами. Сыновья Гуннхильд были иными. Они должны добыть новое богатство за морями и, если потребуется, потратить часть его на зерно, которое можно будет купить там же. Придет время, когда они смогут поднять против Хокона такую же силу, что и первый раз, а тогда уж они покончат и с ним самим, и с его трондами.

Остальные говорили, что король, несомненно, прав; но сами, похоже, утратили уверенность в себе. Сигурд перенес поражение хуже всех: он пил за троих, и к нему как-то само собой вернулось детское прозвище Громкоголосый.

Однажды, совершая очередной объезд Хордарланда, он прибыл на подворье хёвдинга Клиппа Тордарсона. В эти дни погода выдалась прекрасной. С ярко-синего неба лился безмятежный солнечный свет. Теплый ветерок разносил аромат соснового леса, громоздившегося на окрестных холмах. Хотя посевы уродились чахлыми, над ними распевали жаворонки, то и дело показывалась всякая дичь, а из лесу доносился птичий щебет. Вокруг подворья, посреди которого стоял красивый дом, раскинулся большой поселок. Клипп был видным человеком.