Сюзан Ховач - Таинственный берег

• Название: Таинственный берег
• Автор: Сюзан Ховач
• Издательство: Панорама
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85220-438-2

«Таинственный берег» принадлежит перу популярной английской писательницы Сьюзен Хоувотч — автору остросюжетных женских психологических романов.

…Безлюдный скалистый берег на юге Англии… Здесь десять лет назад трагически погибла молодая женщина. Ее смерть окутана непроницаемой тайной… Сегодня та же беда подстерегает юную жену миллионера. Все зависит от того, удастся ли раскрыть тайну десятилетней давности…

* * *

Десять лет назад первая жена Джона Тауерса погибла…

И вот все, кто был в доме в тот роковой уик-энд, вновь собрались под той же крышей.

Сможет ли Сара вовремя обнаружить, кто убил первую миссис Тауерс? И кто сейчас хочет, чтобы ее собственная юная жизнь оборвалась? Отдает ли Джон Тауерс свою вторую жену той же темной силе, что унесла первую?..

Сьюзан Ховач(Сьюзан Хаувотч) — псевдоним Джоанны Линдсей

---

— Попросите, пожалуйста, миссис Ривингтон, — резко сказал он незнакомцу на другом конце линии.

— Я полагаю, вы неправильно записали телефон. Мой номер…

— Это Халкин-стрит, сорок один?

— Да, но…

— Значит, она переехала, — сказал Джон устало и добавил: — Спасибо.

Он сел и на минуту задумался. Лоуренс, их семейный адвокат, наверняка знает, где она. Уж Лоуренс-то, во всяком случае, никуда не переехал за эти десять лет: ему сейчас семьдесят пять, и он прочно врос в свой маленький домик в грегорианском стиле в Ричмонде, вместе со своей сварливой экономкой, которая наверняка все еще носит крахмальные воротнички и манжеты.

Через десять минут он уже разговаривал с человеком, который глубоким, сладкозвучным голосом, с особой тщательностью произносил каждый слог.

— Лоуренс, я пытаюсь связаться со своей матерью. Вы можете дать мне ее адрес? Я только что звонил на Халкин-стрит, но понял, что она переехала, и мне пришло в голову, что вы наверняка сможете сказать мне, что тут происходило, пока я был за границей.

Лоуренс проговорил около тридцати секунд, прежде чем Джон осознал, что не может больше этого выносить.

— Вы имеете в виду, что она переехала около пяти лет назад, после смерти своего второго мужа, и сейчас живет на Консет Мьюс, в доме номер пять?

— Совершенно верно. Фактически…

— Я понял. Теперь, Лоуренс, еще одна проблема. Мне в высшей степени необходимо разыскать мою двоюродную сестру Мэриджон. Я собирался позвонить матери и спросить ее, но, раз уж мы с вами беседуем, я с тем же успехом могу спросить и у вас. Вы имеете представление о том, где она находится?

Старик погрузился в размышления.

— Значит, не знаете, — сказал Джон секунд через десять.

— Ну, если быть абсолютно честным, фактически нет. Не могу ничего вам об этом сказать. Риверс мог бы, конечно, вам рассказать. Приятный парень, этот молодой Риверс. К сожалению, их брак не удался… Полагаю, вы знаете о разводе.

В мягко освещенной комнате воцарилось молчание. За окном по Беркли-стрит полз транспортный поток, заводные игрушки двигались по городу-макету.

— Развод был оформлен, дайте вспомнить… лет шесть тому назад. Или пять? Моя память уже не так точна, как была когда-то… Риверса это сильно подкосило — я встретил его, как раз когда приближалось рассмотрение дела в суде, и он выглядел совершенно больным, бедный парень. Но с разводом никаких затруднений не было. Он взял вину на себя, якобы сам ушел от жены. Майкл не защищался, естественно. Все дело заняло десять минут. Судьи отнеслись к нему очень мягко. Мэриджон, конечно, в суде не присутствовала. В этом не было никакой необходимости… Вы еще слушаете, Джон?

— Да, — сказал Джон. — Я еще слушаю.

А про себя он снова и снова повторял: «Мэриджон, Мэриджон, Мэриджон». В комнате стало темно от печали.

Лоуренс продолжал с оттенком глубокой старческой ностальгии не слишком последовательный обзор событий за последние десять лет. Он, казалось, удивился, когда Джон неожиданно свернул разговор. Однако Лоуренсу удалось взять себя в руки до такой степени, что он даже смог пригласить Джона к себе на обед в конце недели.

— Очень сожалею, Лоуренс, но боюсь, что в данный момент это невозможно. Я вам позвоню потом, если смогу, и, может быть, мы тогда что-нибудь организуем.

Повесив трубку, Джон бросился на кровать и на минуту зарылся лицом в подушку. Он почувствовал щекой прохладу белоснежного полотна и вспомнил, как любил прикосновение льняного постельного белья много лет назад, когда они начали пользоваться простынями и наволочками, подаренными к свадьбе. Внезапный всплеск памяти вызвал перед глазами двуспальную кровать в Клуги, белые хрустящие простыни, зовущие лечь поскорее, темные волосы Софии, рассыпанные по подушке, ее обнаженное тело — цветущее, роскошное, горячее…

Он сел, потом пошел в ванную, потом вернулся обратно в спальню, подгоняемый лихорадочной тревогой.

«Найти Мэриджон, — произнес голос из глубины его сознания. — Ты должен найти Мэриджон. Ты не можешь поехать к Майклу Риверсу, значит, ты должен поехать не к нему, а к матери. Тогда, может быть, удастся увидеть Джастина и попытаться поговорить с ним. Ты должен увидеть Джастина».

«Но этот телефонный звонок… Я должен выяснить, кто звонил. А самое главное — я должен найти Мэриджон…»

Джон вышел, остановил такси на проезжей части, дал шоферу адрес матери и плюхнулся на заднее сиденье. Путешествие было недолгим. Джон сидел в машине, наблюдая, как блистающий водоворот Найтсбриджа поглощает деревья парка; машина повернула за Харродсом и через две минуты свернула на Консет Мьюс. Он вышел, дал водителю десять шиллингов и решил не терять времени на получение сдачи. Было темно, единственный источник света — старомодный фонарь на углу в нескольких ярдах от него. А над дверью, помеченной номером пять, света не было. Очень медленно он пересек булыжную мостовую, долго и сильно нажимал на кнопку звонка.

«Может быть, Джастин откроет дверь», — думал Джон. В тысячный раз он попытался представить себе, каким стал Джастин, но мог представить только маленького мальчика с короткими толстыми ножками и пухлым тельцем… Вдруг он оказался в прошлом, на прогулке по тропинке вдоль обрыва до дома в Клуги, а его руку доверчиво и крепко сжимала маленькая ручка.

Дверь открылась. На пороге лицом к нему стояла женщина с незнакомым лицом в платье горничной.

— Добрый вечер, — сказал Джон. — Миссис Ривингтон дома?

Служанка неуверенно помедлила. Потом женский голос спросил:

— Кто это?

В следующую секунду, как только Джон переступил через порог, в холл вошла Камилла.

Внезапно Джон ощутил стеснение в груди, и чувство любви болью обожгло горло. Но воскресло прошлое, окутанное удушающим туманом, и осталось лишь ощущение отчужденности. Ей всегда было наплевать. Она постоянно была слишком поглощена поиском любовников и мужей, слишком занята, передвигаясь в светских лабиринтах коктейлей и вечеров по случаю великих дат, всегда бесконечно озабочена тем, чтобы нанять прислугу, которая выполняла бы ее обязанности, или же была поглощена устройством его, Джона, в школу-пансион на год раньше срока, чтобы он не путался под ногами. Он принял ее отношение к себе и приспособился к нему. Сегодня он уже не ощущал боли, тем паче после десятилетней разлуки с ней.

— Привет, — сказал он, втайне надеясь, что мать не станет плакать или разыгрывать чувствительные сцены, чтобы продемонстрировать глубину несуществующей любви. — Я решил просто заглянуть и повидаться с тобой. Ты, без сомнения, видела в газетах, что я в Лондоне.

— Джон… — Камилла обняла его, и, целуя мать в щеку, он понял, что она плачет.

Итак, ему все же предстояло выдержать чувствительную сцену. Как в тот раз, когда она отправила его, семилетнего, в пансион и плакала, когда пришло время расставаться. Он так и не смог простить ей тех слез, лицемерной скорби, которую она в действительности даже не была способна почувствовать. Сейчас, кажется, лицемерие начиналось вновь, с самого начала.

Он отступил на шаг и улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Ну, — медленно произнес он, — похоже, ты все такая же… Где Джастин? Он здесь?

Выражение ее лица мгновенно изменилось; она повернулась и жестом пригласила его за собой в гостиную.

— Нет, его нет. Он ушел после обеда и сказал, что вернется после одиннадцати… Почему ты не позвонил и не предупредил, что собираешься повидать нас? Я не ждала письма, конечно: это было бы слишком — надеяться на такое, но если бы ты позвонил…

— Я не знал, будет ли у меня сегодня вечером время, чтобы заехать.

Они сидели в гостиной. Джон узнал старые картины, дубовый шкафчик, китайский фарфоровый сервиз с традиционной росписью.

— Ты надолго приехал? — быстро спросила мать. — Это деловая поездка?

— В какой-то степени. Я приехал еще и для того, чтоб жениться. Моя невеста отправится сюда из Торонто через десять дней, и мы поженимся как можно скорее.

— О! — воскликнула она. Джон расслышал резкие нотки в ее голосе и знал, что выражение ее глаз будет жестким. — Я приглашена на церемонию бракосочетания? Или это будет такое тихое мероприятие, что не пригласят даже мать жениха?

— Ты можешь прийти, если хочешь. — Он взял сигарету из ящичка на столе и прикурил от своей зажигалки. — Но мы решили, чтобы все прошло тихо. Родители Сары хотели устроить большую светскую свадьбу в Канаде, но такого я бы не смог вынести, да и Сара тоже, поэтому мы решили венчаться в Лондоне. Родители Сары прилетят из Канады, будут еще один или двое ее друзей, но больше никого.

— Понятно, — сказала мать. — Как интересно! А ты ей рассказал о своей женитьбе на Софии?

Оба молчали. Джон взглянул на мать в упор и почувствовал удовлетворение от того, что у нее покраснела шея, а потом краска поползла выше, на лицо. После паузы он осторожно спросил: