Виктория Холт - Соперница королевы

• Название: Соперница королевы
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1221-8

Любовный треугольник — это всегда интрига. Однако когда вершина его — королева Англии, а раскаленные любовные страсти переплетаются с суровыми историческими событиями XVI века, это имеет порой трагические последствия.

Преданность и коварство, любовь и ненависть, всепоглощающие материнские чувства и жестокость, неуемная жажда власти — все уживается в главной героине книги, в удивительной женщине, сопернице королевы.

---

Одним февральским днем, когда приготовления находились в самом разгаре, я узнала, что ко двору прибыл секретарь королевы Дэвисон, сопровождавший Роберта в Нидерланды. Он привез королеве подробный отчет обо всем, что произошло со времени их отъезда.

Роберт стал губернатором Соединенных провинций! Принять такой пост, не посоветовавшись с ней! Принять пост, который означал его постоянное проживание за пределами Англии! Свидетели вспышки ее гнева утверждают, что он был страшен.

Некто, стремясь посеять семена раздора, упомянул мимоходом, что графиня Лестер готовится к нему присоединиться. Присоединиться в качестве королевы.

Вот это была ругань! Говорят, она заткнула за пояс даже своего отца. Она поклялась кровью Христа, что проучит и Лестера, и его Волчицу. Так значит, им вздумалось поиграть в короля и королеву! Она покажет им, что короны не возлагаются на простолюдинов на том лишь основании, что им взбрело в голову, будто они достойны королевской власти!

Она немедленно отрядила в Нидерланды Хиниджа, который должен был поручить Лестеру немедленно организовать еще одну церемонию. В ходе этой церемонии ему предстояло сложить с себя полномочия губернатора и сообщить народу Нидерландов, что он является всего лишь скромным слугой своей королевы, которую он разгневал, приняв их предложение, не испросив на это ее позволения. Затем Лестер мог вернуться домой и отдохнуть в Тауэре от трудов праведных.

Она поносила беднягу Дэвисона на чем свет стоит и не давала ему даже рта раскрыть. Спустя некоторое время она немного остыла и все же выслушала его аргументы. Должно быть, поняла, какому унижению собирается подвергнуть Роберта и изменила свой вердикт. Разумеется, он должен был сложить с себя полномочия губернатора, но ему было позволено это сделать, не уронив своего достоинства. Однако он не имел права возомнить, что королева на него не гневается. Она во всеуслышание объявляла, что не собирается брать на себя управление Нидерландами, и об этом стало известно всем иностранным королям. И вдруг за это берется один из ее подданных, посчитавший, что управление страной — это занятная игра. Никто не поверит в то, что подданный осмелился взять на себя так много без позволения своей государыни. Таким образом в глазах всего мира Елизавета нарушила свое слово.

— А что касается Волчицы, — кричала королева, — пусть распаковывает свои драгоценности и развешивает по шкафам свои роскошные платья. Нечего ей и мечтать о триумфальном путешествии в Гаагу. Вместо этого пусть отправляется в Тауэр и нижайше просит позволения повидаться с узником. А если она будет недостаточно скромна, то и сама может оказаться там же!

Бедный Роберт! Как скоротечна оказалась его слава. Бедная я, вообразившая, что смогу наконец выйти из тени на свет. К тому же теперь королева ненавидела меня еще сильнее, вне всякого сомнения, вообразив, что это мне, а не ее возлюбленному Роберту принадлежит план захвата трона Соединенных провинций.

Никто, кроме Роберта, не смог бы выти целым и невредимым из катастрофы, постигшей его в Нидерландах. Я всегда знала, что он не солдат. Я не сомневалась в том, что он выглядел достойно и внушительно во время праздничных шествий и церемоний. Однако для того, чтобы противостоять опытному и беспощадному герцогу Пармскому, требовались совсем иные качества. Разумеется, нельзя было ожидать, что герцог останется в стороне, позволив Роберту развлекать себя и народ великолепными зрелищами.

И вскоре герцог нанес удар, причем там, где этого меньше всего ожидали. Он взял город Грейв, считавшийся хорошо укрепленным, а затем и Венло.

Гнев королевы умножил затруднения Роберта, поскольку деньги из Англии не поступали, солдатам платить было нечем, а офицеры перессорились между собой. Позже Роберт рассказывал мне о кошмаре, который ему довелось пережить, и о том, что о Нидерландах он больше и думать не желает.

Катастрофой была вся нидерландская кампания, а нам она принесла еще и личное горе. Я очень привязалась к семейству Сидни, а Филипп был всеобщим любимцем. Я близко сошлась с его матерью, Мэри. Нас объединяло то, что мы обе были отлучены от двора, хотя она удалилась в ссылку добровольно, а я вынужденно. Она по-прежнему скрывала лицо за тонкой вуалью и редко появлялась при дворе, хотя королева всегда радовалась ее приезду и с уважением относилась к ее стремлению к уединению, для чего она располагала собственными апартаментами в любой из королевских резиденций.

В мае Мэри прислала мне письмо, из которого я узнала, что здоровье ее мужа стремительно ухудшается. Он уже давно болел, но наотрез отказывался отдыхать. Поэтому никого не удивило сообщение о его смерти, поступившее вскоре после получения первого письма. Я поехала в Пенсхерст, чтобы побыть с ней. Хорошо, что я это сделала, потому что в августе не стало и самой Мэри. Ее дочь, тоже Мэри, графиня Пемброк, приехала в Пенсхерст, чтобы провести с матерью последние дни ее жизни. Мы горько сожалели о том, что Филипп находится с армией в Нидерландах и не может быть с нами.

Однако позднее смерть Мэри стала казаться мне чуть ли не удачей, поскольку она умерла прежде, чем ее постигла трагедия. Я была достаточно близка с покойной и понимала, что случившееся вскоре после ее смерти стало бы самым жестоким ударом в ее жизни.

Прошел месяц после смерти леди Сидни. В сентябре Роберт решил атаковать Цутфен.

Рассказ о том, что случилось в тот день, будет по крупицам составлен намного позже, но одно было ясно сразу, а именно то, что это рассказ о безрассудстве и героизме. Я часто думаю, если бы Филипп был более практичен и менее благороден, трагедии, возможно, удалось бы избежать.

А к ней привел ряд незначительных событий. Выйдя из палатки, Филипп встретил сэра Уильяма Пелхэма, который забыл надеть щитки на ноги. Филипп тут же легкомысленно решил, что не должен иметь преимущество перед товарищем, и сбросил собственные щитки. Это был нелепый жест, за который ему пришлось заплатить высокую цену: позже, в бою, пуля пробила ему левое бедро. Он удержался на лошади, но потерял много крови. Друзья немедленно окружили его, и он сказал, что умирает не от потери крови, а от жажды. Ему в руки тут же сунули бутылку с водой. Но едва он собрался из нее отпить, как увидел на земле умирающего солдата, который еле слышно просил воды.

И тут Филипп произнес слова, которые вошли в историю.

— Возьми мою воду, — сказал он, — потому что твоя нужда превыше моей.

Его доставили на баржу Лестера, отвезли в Арнхем и разместили в одном из домов.

Узнав о том, что произошло, я отправилась к его жене, Франческе, которая, будучи на последних месяцах беременности, тем не менее приготовилась к отъезду. Она сказала, что должна ехать к нему, потому что он нуждается в заботливом уходе.

— Ты не годишься на эту роль в твоем нынешнем состоянии, — убеждала я ее, но она ничего не хотела слушать. Ее отец сказал, что, раз уж она так решительно настроена, он не станет ее останавливать.

Франческа отправилась в Арнхем. Бедная девочка, ее жизнь трудно было назвать счастливой. Однако, видимо, она его любила. Да и как можно было не любить Филиппа Сидни? Возможно, Франческа понимала, что сонеты, которые ее муж посвящал моей дочери Пенелопе, не следует воспринимать как личную обиду. Очень немногие женщины смогли бы смириться с подобной ситуацией, но Франческа была необычной женщиной.

На протяжении двадцати шести дней до своей смерти Филипп страдал от нестерпимой боли. Я знала, что это стало тяжелой утратой для Роберта, относившегося к нему как к сыну. Благодаря своей одаренности и обаянию Филипп легко завоевывал расположение окружающих. Однако, в отличие от таких мужчин, как Роберт, Хинидж, Хэттон и Рейли, он ни в ком не возбуждал зависти, поскольку был напрочь лишен честолюбия. Одним словом, он был наделен редкостными качествами.

Мне рассказывали, что королева не находила себе места от горя. Сначала она потеряла свою милую подругу Мэри Сидни, которую всегда нежно любила, а теперь умер Филипп, вызывавший ее искреннее восхищение.

Королева ненавидела войну. Она всегда считала кровопролитие бессмысленной жестокостью. Все свое правление она старательно его избегала, а теперь потеря близких друзей погрузила ее в пучину депрессии. Что касается угрозы войны с Испанией, то легкомысленная и необдуманная нидерландская авантюра не сделала ничего, чтобы ее предотвратить.

Тело Филиппа было забальзамировано и доставлено домой на корабле с черными парусами. В феврале следующего года в соборе Святого Павла состоялась поминальная служба по Филиппу Сидни.

К этому времени бедная Франческа разрешилась от бремени мертвым ребенком, чего, видимо, и следовало ожидать после всего, что ей пришлось перенести.

Поскольку зима была неподходящим временем для ведения боевых действий, Лестер вернулся в Англию, а с ним — и мой сын Эссекс.