Николай Бахрошин - Викинги. Скальд

• Название: Викинги. Скальд
• Автор: Николай Бахрошин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-67627-9

К премьере телесериала «ВИКИНГИ», признанного лучшим историческим фильмом этого года, – на уровне «Игры престолов» и «Спартака»! Новая серия о кровавой эпохе варягов и их походах на Русь. Языческий боевик о битвах людей и богов, о «прекрасном и яростном мире» наших воинственных предков, в которых славянская кровь смешалась с норманнской, а славянская стойкость – с варяжской доблестью, создав несокрушимый сплав. Еще в детстве он был захвачен в плен викингами и увезен из славянских лесов в шведские фиорды. Он вырос среди варягов, поднявшись от бесправного раба до свободного воина в дружине ярла. Он прославился не только бойцовскими навыками, но и даром певца-скальда, которых викинги почитали как вдохновленных богами. Но судьба и заклятие Велеса, некогда наложенное на него волхвом, не позволят славянскому юноше служить врагу. Убив в поединке брата ярла, Скальд вынужден бежать от расправы на остров вольных викингов, не подвластных ни одному конунгу. Удастся ли ему пройти смертельное испытание и вступить в воинское братство? Убережет ли Велесово заклятие от мести норманнских богов? Смоют ли кровь и ярость сражений память о потерянной Родине?

---

Дело, по которому они оказались в верховьях Лаги, показалось Любене совсем пустяковым. Мальчик видел, как волхв нашел на прибрежном, каменистом утесе какой-то неприметный лаз. Со стороны и не догадаешься, что там лаз в пещеру, камнями завален – вроде обычная осыпь. Дядька Ратень тоже не полез внутрь, только привалил для верности еще пару камней. А зачем, для чего смотрели – не объяснил. Только сказал: «Запомни, Любенюшка, это место крепко-накрепко. Для чего – потом поймешь».

Мальчик честно и долго оглядывался, запоминая приметы. Закрывал глаза, повторял по памяти ради усердия.

Запомнил.

И совсем было собрались домой, решили – переночуем, а посветлу начнем сплавляться. Только Любеня и здесь нашалил. Предупреждал его дядька, накрепко предупреждал, чтоб без него – ни шагу от укромного становища, места, мол, опасные. А он проснулся раньше и решил – пока дядька спит, сбегать на гладкий песчаный плес, встретить первый луч Хорса. Ребята говорили – если первый луч встретить, можно любое желание загадывать. Только – чтоб обязательно первый, самый-самый, ни второй, ни третий. Иначе – не сбудется ничего. А к первому – еще поди, проснись. Дома никак не получалось.

Так и выскочил на открытый берег. Ждал лучик, а появились свеи. Выплыли из тумана прямо на него.

Случайно?

Потом, повзрослев, Любеня часто задумывался, что такое случай. Если пряжа жизни предопределена богами, если нить судьбы каждого тянет мудрая богиня Мокошь, что спереди похожа на девку, а сзади – совсем старуха, истлела и внутренности видны, то, получается, ничего случайного нет.

Вот он, Любеня, не послушался дядьку, выскочил без опаски на открытый берег, привлек свеев. А если бы послушался? Глядишь, и его жизнь повернулась бы по-другому, и дядька бы уцелел. Сплавились бы по реке, вернулись к родичам. Кто знает…

Судьба или случай? И откуда берется случай, если судьба предопределена? Наверное, прядя нити жизни, богиня Мокошь цепляет ногтями и от этого завязываются неожиданные узелки, догадывался он. Узелки – и есть случай, от них нить не рвется, тянется, как и раньше, но уже в другую сторону. Наверное, так…

Впрочем, это было потом, а пока он просто сжимался в комок на днище чужой ладьи. Неслышно молил богов, просил духов предков, все видящих с высоты Ирия, надоумить мать, где искать пропавшего сына…

3

Свеоны не стали возвращаться, добивать волхва. Решили – сам умрет, с такими ранами все одно не живут.

Но Ратень был еще жив. Ему удалось перевернуться с живота на спину, сам не понимал, каким чудом. Так и лежал на спине, смотрел в бездонное, бесконечное небо. Небесная глубина опускалась к нему, а он так и пил ее глазами, растворялся в ней и словно бы поднимался навстречу.

Руки и ноги волхв больше не чувствовал, он почти ничего не чувствовал. Боли не было. Самое удивительное, что боли совсем не было, хотя, наверное, со стороны и взглянуть страшно на его раны, думал он отрешенно, словно о постороннем.

Нет, сначала, когда рубили – была. Острая, горячая, охватывающая все тело языками пламени. Потом прошла. Только холодно стало, словно он лежал на снегу, а не на теплой, живой земле. Холод, кажется, проникал всюду, отдаваясь ледяной занозой в глубине головы и мешая думать. Но не слишком мешая.

В сущности, волхв давно знал, что так случится. Что-то плохое должно было обязательно случиться. И вот…

«Проклинаю тебя! – сказал тогда Черный Яремь. – Проклинаю тебя, и род твой, и родичей твоих, прошлых и будущих…»

Сколько прошло с тех пор? Посчитать – четыре лета минуло, пятое уже идет, как он гнался по глухим лесам севера за черными колдунами…

И все-таки догнало колдовское проклятие…

Лежал. Нет, он не жалел о былом. Он, несмотря ни на что, выполнил обещание богам, стер с груди Сырой Матери-земли черных. Этот долг больше не висит камнем на шее. Без ноши невыполненного долга легко отправляться в Ирий. Именно так, отправляться. Приходит его черед отчитываться перед богами в прожитой жизни…

Так суждено, и так будет!

Теперь, истекая кровью на берегу Лаги, Ратень снова вспомнил старого князя Добружа, и колдуна Яремя. Ясно увидел хитрый путь колдовского проклятия. Кто бы ни глянул со стороны, сказал бы – это же случай, что они с мальчиком наткнулись на свеев… Ан нет, не случай! Случайно можно молоко на порты пролить, а смерть, как и рождение, всегда предопределена. Просто сразу не разберешься, как одно складывается к другому. А задумаешься – вот оно… Ведь если бы он тогда, убив колдуна, не почувствовал бы в воздухе привкус печного дыма – не набрел бы на избушку князя-отшельника. Не набрел – не узнал о сокровищах на берегу Лаги. Не узнал бы – не поднялся сейчас по реке, проверить лаз в пещеру. Не проверял бы, не наткнулся бы на свеев. Одно к одному, замкнулся круг!

Тогда, вернувшись к родичам, Ратень не стал открывать им тайну княжьих сокровищ. Решил, как жили без этого золота, пусть и дальше живут. Род поличей, переселившись, никому больше не платил дани. Жили свободно и независимо.

Морской конунг Харальд, убивший конунга-завоевателя Рагнара и, став князем Хрулем и владетелем Юрича, похоже, просто рукой махнул. Мол, сидят поличи где-то в далеких чащобах, да и пусть сидят. Много ли с них возьмешь, чтоб стоило ломать людей и ладьи на каменистых перекатах своенравной Лаги? Пожалуй, меньше возьмешь, чем потеряешь. Худая овчинка не стоит доброй выделки, так говорят!

Но если свеи узнают о сокровищах князя – все изменится, понимал Ратень. За золотом и серебром прежних владетелей Юрича дружина Харальда куда угодно полезет, доберутся и до далеких угодий поличей.

Сейчас о сокровищах князя знала только Сельга, да и той не называл места, как она ни допытывалась. Слишком любил ее, вот и берег. Тайна сокровищ – тяжелая тайна, страшная, золото-серебро любит кричать о себе. На него выпало, ему и тащить эту ношу.

Нет, опаска была, поэтому Ратень, не объясняя, заставил Любеню запомнить заветное место. Рассудил, пусть хоть мальчик знает. Подрастет парень – поймет к чему, вдруг с ним самим что случится. И словно накаркал!

Если бы, если…

Только никаких «если» в жизни не бывает… Хоть бы Велес Круторогий услышал просьбу, не оставил мальчика своей защитой! Он – может защитить, он, чародей, искусник, даже богов запутает в трех соснах, трижды три раза обведет вокруг собственного носа…

Где он сейчас – Любенюшка? Плохо ему, наверное, страшно…

Хотя, как это где?! Вот же она, ладья! – вдруг увидел он. Вот мальчик съежился на смоленом днище пойманной птахой, с ним рядом – еще кто-то из пленных, не из поличей, из других родов.

Ратень неожиданно для себя почувствовал, что и глаза ему больше не нужны. Зачем они? Он и без них видит все – и ладью с мерно гребущими ратниками, и реку, и лес, и небо. Он даже увидел себя самого, лежащего на травянистом откосе. Удивился, как располосовали мечами его крепкое тело. И еще удивился, что видит себя со стороны. Оказывается, он такой маленький, если со стороны. И становится все меньше и меньше, как будто улетает от самого себя…

Да, похоже, он уже умер, начал понимать бывший воин Ратень, по второму, тайному, волшебному имени – волхв Славич. Эта мысль скользнула совсем отстраненно…

4

Ладья свеев шла по реке почти без остановок. Неторопливо, слаженно опускались тяжелые весла, монотонно журчала вода под днищем, тихо катила воды река.

Неутомимо шли, только новые и новые берега оставались вдали, словно отчаявшись гнаться за свеями. Леса сменялись холмами, перелесками, глыбились скалы, бычились лобастые валуны. Да и сами берега всегда разные – то круто вздымаются, то полого прижимаются к воде.

Пару раз мелькнули на берегах серые, деревянные частоколы неизвестных селений, было слышно, как там бухает тревожное било, видно, как бегут в лес бабы и дети, погоняя перед собой скотину, как вооруженные мужики лезут на частокол следить за пришлыми.

Свеи не останавливались, торопились, наверное. Или – боялись, не хотели лезть на крепкие частоколы, где ждали их вооруженные мужики.

Понятно, это им не на двух-трех навалиться всем скопом, тут – сражаться надо, злорадствовал про себя Любеня. Хоть и знал, конечно, что свеи никогда не боятся драки. Родичи всегда говорили – свеи лютые, жадные до ратного дела, чужой кровью живут, добычей кормятся. Но думать вот так, мысленно унижая пришлых воинов, было приятнее.

На пленников гребцы обращали мало внимания. Когда нужно было пройти мимо них, переступали или просто сталкивали ногами в сторону, как ненужный хлам. Любеня сначала обижался на неожиданные пинки до комка в горле, постепенно начал привыкать, сам научился вовремя отползать с дороги.

Убегу, все равно убегу! – повторял он себе как заклинание.