Ростислав Юренев - Эйзенштейн в воспоминаниях современников

• Название: Эйзенштейн в воспоминаниях современников
• Автор: Ростислав Юренев
• Издательство: Искусство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1974

В сборнике воспоминаний о выдающемся мастере советского кинематографа С. М. Эйзенштейне выступают крупнейшие советские режиссеры и актеры — Л. Кулешов, Г. Козинцев, С. Юткевич, Г. Рошаль, М. Штраух, С. Бирман, Г. Уланова; композитор С. Прокофьев; художник М. Сарьян; критики Р. Юренев и И. Юзовский; зарубежные кинодеятели — Ч. Чаплин, А. Монтегю, Л. Муссинак, А. Кавальканти и другие. Они делятся своими впечатлениями об Эйзенштейне — режиссере, драматурге, теоретике и историке кино, художнике, ораторе, публицисте, педагоге.

Сборник представляет интерес как для специалистов, так и для массового читателя, интересующегося проблемами киноискусства.

---

… Общение с Эйзенштейном как человеком доставляло истинное наслаждение. Он обладал большим чувством юмора и остроумием, был блестящим собеседником. Он бывал зол и язвителен, но никогда не помнил зла. Как у всякой творческой личности, у него бывали взлеты и падения, наступали моменты, когда он терял веру в себя и становился мрачным и раздражительным, — после потрясения, связанного с Мексикой, подобное состояние длилось долгие месяцы, — но (за исключением этого случая) уже через мгновение он вновь начинал бурлить, полный жизнерадостности и веселья. Он был предан всем своим друзьям, но пожирал их целиком и полностью без остатка.

Когда в 1936 году мы вместе с Хэлл прилетели в Москву, чтобы посоветоваться с ним по поводу замысла фильма «Копи царя Соломона», который мне предстояло снимать на студии «Шепперд Буш», Эйзенштейн поселил нас у себя. В один из двух вечеров, проведенных у него, мне пришлось уйти на деловое свидание; его старая прислуга была шокирована этим и сказала Эйзенштейну:

— Смотри-ка, гость-то уходит себе запросто и пускает старого козла в огород!

«Старый козел», действительно, явился в «огород», но лишь для того, чтобы присесть на край кровати и спросить:

— Хэлл, почему вы меня ненавидите?

«Ненависть» была весьма неподходящим словом для того легкого неодобрения, которое примешивалось у Хэлл к восхищению Сергеем Михайловичем. Не касаясь этого, она просто ответила:

— Потому, что вы так жестоки.

Эйзенштейн, казалось, полностью удовлетворился. Он опасался, как бы она не ощутила в нем какую-то черту, которой он сам не осознавал и которой ему следовало бы стыдиться словно слабости. Сказанное ею он немедленно понял и принял.

Вместо слова «жестокий» я, скорее, сказал бы «безжалостный». Художник, если он — художник истинный, если он — выдающийся художник-творец, должен быть безжалостным. Чтобы достичь цели, ему надлежит сосредоточить каждую частицу своего существа на том, что возникает в его воображении, а также на приобретении мастерства и возможностей для воплощения своих замыслов. Этому должно подчиняться все — и личные отношения и дружба. Все, с кем он соприкасается, неизбежно оказываются подмятыми или зачарованными, нейтрализованными или поглощенными. Кто хочет разделить его труд, должен совершенно сознательно принять такое отношение и презреть шипы.

Я не собираюсь петь хвалебные гимны или вдаваться в преувеличения, но не думаю, чтобы кто-либо из нас, кто хоть в малейшей мере участвовал в творческой работе Эйзенштейна, осуждал его всепоглощающий аппетит или считал сотрудничество с ним потерянным в жизни временем.

Чарлз Чаплин Овеянный славой «Потемкина»

Русский режиссер Эйзенштейн приехал в Голливуд со своей группой, в составе которой были Григорий Александров и молодой англичанин Айвор Монтегю — друг Эйзенштейна. Я очень часто виделся с ними. Они приходили ко мне на корт играть в теннис.

Эйзенштейн должен был снимать фильм для фирмы «Парамаунт». Он приехал, овеянный славой «Потемкина» и «Десяти дней, которые потрясли мир»[95]. «Парамаунт» пригласила Эйзенштейна поставить фильм по его собственному сценарию. Эйзенштейн написал превосходный сценарий — «Золото Зуттера», на основе очень интересного документального материала о первых днях калифорнийской золотой горячки. В сценарии не было никакой пропаганды, но то обстоятельство, что Эйзенштейн приехал из Советской России, вдруг напугало «Парамаунт», и фирма в конце концов отказалась от своей затеи.

Как-то, беседуя с Эйзенштейном о коммунизме, я спросил, считает ли он, что образованный пролетарий может по интеллектуальному уровню сравниться с аристократом, за которым стоят поколения культурных и образованных предков. Мне показалось, что его удивило мое невежество. Эйзенштейн, происходивший из семьи инженера, ответил: «Интеллектуальные возможности масс я бы сравнил с богатой целиной — дайте только им образование».

Фильм Эйзенштейна «Иван Грозный», который я увидел после второй мировой войны, представляется мне высшим достижением в жанре исторических фильмов. Эйзенштейн трактует историю поэтически, а это, на мой взгляд, превосходнейший метод ее трактовки. Когда я думаю, до какой степени искажаются события даже самого недавнего прошлого, я начинаю весьма скептически относиться к истории как таковой. Между тем поэтическая интерпретация истории создает общее представление об эпохе. Я бы сказал, что произведения искусства содержат гораздо больше истинных фактов и подробностей, чем исторические трактаты.

Габриель Ледезма Тайны удивительного искусства Эйзенштейна

О некоторых событиях тех дней могу рассказать теперь только я. Уже давно здесь, в Мексике, умер Августин Арагон Лейва, а недавно в Афинах скончался Адольфо Бет Маугарт — консультанты режиссера. Впрочем, их визиты в хасиенду Тетлапайак в штате Идальго были нерегулярны и очень редко совпадали.

Тетлапайак, где приготовляли известный индейский напиток «пульке», привлек тогда внимание тем, что здесь снимался фильм, которого с нетерпением ожидал весь мир.

Большой дом хасиенды стоял среди бескрайних кактусовых полей. В доме — просторные спальни, чудесные внутренние дворики с колоссальными навесами для посуды. Именно здесь в 1931 году один из самых известных кинорежиссеров, Сергей Михайлович Эйзенштейн, приступил к съемке второго эпизода своего фильма о Мексике.

Уже был собран и обретал форму богатый материал, позволяющий проникнуть в тайны нашей жизни, ее своеобразные обычаи, привычки, традиции, показать контрасты человеческих типов и природы — одним словом, все то, с чем неизбежно сталкивается человек, впервые открывающий для себя нашу страну.

Ранее уже были произведены съемки в Юкатане и Истмо. Были отражены подлинные памятники и развалины древности, колониальное прошлое было представлено блестящим Чурригеро с его раззолоченными ангелами и дьяволами. Не осталось незамеченным смешение элементов мистического и барокко: жестокие культовые обряды с кровью и смертью при жертвоприношениях, при распятии Христа и во время боя быков.

Фильм должен был называться «Да здравствует Мексика!». По замыслу четыре входящие в него новеллы стилистически объединялись богатством симфонического звучания структур монументальных фресковых декораций.

В подготовке к съемкам второй новеллы принимали участие помощник Эйзенштейна Григорий Александров и оператор Эдуард Тиссэ. Тетлапайак для натурных съемок был выбран очень точно. Осталось только найти исполнительницу главной роли. Она должна была не только обладать внешними данными мексиканской девушки, но и определенными артистическими способностями — уметь, выразить и скромность, и сдержанность, и мужество. Все это режиссер увидел в сельской учительнице Исабеле Вильясеньор, ставшей потом художницей и гравером. Исабела была моим близким другом, дружба эта оказалась столь крепкой, что два года спустя мы стали мужем и женой.

Я и Исабела познакомились с Эйзенштейном в министерстве высшего образования. Нас представил ему один из его больших почитателей, художник Роберто Монтенегро. Мы разговаривали минут десять, и это оказалось достаточным, чтобы режиссер предложил Исабеле сняться в его фильме.

Исабела отказывалась, ссылаясь на то, что не чувствует в себе никаких артистических данных. Но в конце концов согласилась. Ее привлек метод работы советского режиссера, который так резко отличался от принятой системы «звезд», и сознание важности создаваемого произведения для родной Мексики.

Во второй новелле рассказывается драматическая история молодой мексиканки, обрученной с крестьянином Себастьяном.

Родители жениха и невесты, договорившись о свадьбе, как это было принято, отвели девушку к хозяину в хасиенду. Здесь праздник в честь приезда дочери. Никто не замечает, как один из дружков хозяина, развратный и подвыпивший, пробирается к Марии и совершает насилие. Себастьян и его товарищи клянутся отомстить за Марию. Они выкрадывают оружие у хозяина, их преследуют, возникает перестрелка. Себастьян схвачен и зверски умерщвлен.

Такова вкратце история, которая была призвана разоблачить безнаказанность современных феодалов. Это было предвозвестием революции.

На съемки этой части отводилось три-четыре недели.

Разузнав все о Тетлапайаке, мы решили, что обстановка там, в общем, вполне подходящая. Знали мы и то, что щедрость, веселый нрав и беззаботность молодого наследника хасиенды привлекали в его дом огромное количество посетителей, не всегда, как говорится, достойных рекомендации. Здесь царила атмосфера непрерывных каникул, гости развлекались изо всех сил.

Учитывая все это, я решил сопровождать Исабелу и охранять ее во время съемок.