Юлиан Семенов - Португалия, Апрель - июль 1976

• Название: Португалия, Апрель - июль 1976
• Автор: Юлиан Семенов
• Жанр: История

---

- За что они посадили тебя в первый раз? - спросил я.

- За то же, - ответил Луиш. - За что же еще? Пиреш на этот раз вопросов мне не задавал, а начал душеспасительную, "дружескую" беседу. Он призывал меня добровольно признаться в том, что я написал "предательскую пьесу о тех патриотах родины, которые ведут войны в колониях для того лишь, чтобы Португалия могла выжить в этом жестоком мире". Я ответил Пирешу, что место действия в моей книге не обозначено, и я не знаю закона, который бы запрещал писать об армии, генералах и солдатах, которые ведут войну. Допрос продолжался много часов, и в конце следователь сказал мне - по-прежнему играя роль доброго знакомца:

- Это политическая ошибка - сажать вас за "Священную войну". Не я подписывал ордер на ваш арест - руководство. Я бы вас за это не сажал. Я бы вас посадил за пьесу "Статуя", она куда как более зловредна.

Словом, месяц меня держали в тюрьме Кашиас, месяц тягали на допросы - днем и ночью, - а потом сообщили, что я арестован "по требованию армии", поскольку я являюсь военнослужащим. Меня удивила эта запоздалая мобилизация, ибо я закончил свою бесславную военную карьеру в звании младшего лейтенанта двадцать лет назад и с тех пор ни разу не получал ни одной повестки из военного ведомства.

Пиреш, вздохнув, сказал мне:

- Армия решила свалить это дело на ПИДЕ - они убеждены, что мы все выдержим.

Потом уже, после того как армия реабилитировала себя, поднявшись на революцию 25 апреля, я узнал, что секретарь национальной обороны генерал Десландес потребовал, чтобы я был арестован и судим как "гнусный клеветник", и лишь когда выяснилось, что даже по салазаровским законам гражданский суд не имеет оснований закатать меня на каторгу, была придумана версия "об измене воинской присяге".

Я узнал - по тюремному беспроволочному телеграфу, - что депутат национальной ассамблеи Казал-Рубейро выступил в "парламенте" с требованием проведения надо мной показательного процесса. К тому времени издательство "Минотауро" уже было запрещено, я - в тюрьме, так что все было готово для розыгрыша очередного представления. Я не хочу распространяться о "народном депутате" Казал-Рубейро, ибо он сейчас в тюрьме - неприлично бить ногами упавших... После месяца одиночки, без права прогулок, меня перевели в южный корпус Кашиас - там содержались "военные преступники". Разрешили первую прогулку. Я вышел во двор и увидел за решетками маленьких окошек лица моих друзей по борьбе. Это была не прогулка, а счастье, это была демонстрация братства, это как сегодняшний Первомай - только тогда я был совсем один, но все равно чувствовал рядом с собой локоть друзей.

После этой прогулки у меня малость расходились нервы, но я собрался, я заставил себя стать бойцом, когда военный конвой повез меня на допрос в казармы лиссабонского округа. Мой следователь - я запамятовал его фамилию был преподавателем академии. До сих пор я дивлюсь его слепой, ангельской наивности. Он был свято убежден, что армия защищает "если не дом, то боевые знамена, а в перерыве между схватками с варварами совершенствует свой дух".

- Послушайте, - сказал я ему, - не думайте, что я выступаю против армии вообще. Я был дружен со многими честными солдатами и офицерами.

Мой инквизитор почувствовал облегчение и сразу же предложил мне выпить виски. В последующие три месяца он то и дело выдергивал меня на допросы, но договориться мы с ним не могли, ибо я никак не мог втолковать ему разницу между рыцарством и жестокостью, между защитой отечества и беспардонным грабежом.

А между тем на воле друзья ходили по этажам ПИДЕ, стараясь отыскать мои следы. Они ходили изо дня в день, пока наконец "их превосходительства судьи", во главе с Энрике Диаш Фрейре, не ответили, что им обо мне ничего не известно, поскольку я являюсь военным преступником и в ведение гражданского суда поступить не могу. Прошло три месяца, и военный трибунал признал, что я не являюсь военнослужащим и поэтому не могу быть судим за измену присяге.

Прошло еще много дней и ночей, пока меня не вызвал в свой кабинет раскормленный садист - директор тюрьмы Кашиас и, ковыряя спичкой в зубах, сказал:

- Если вы дадите подписку, что не будете разглашать, что с вами произошло, если вы возьмете обязательство не писать впредь о войне в Африке, мы выдадим вам паспорт и позволим уехать из страны.

- Нет, - ответил я, - никаких подписок я вам давать не стану. Я требую, чтобы надо мной был суд. На сделку с фашизмом я никогда не шел и не пойду.

Через полгода я был освобожден - без каких бы то ни было объяснений. Сейчас, когда весь кошмар прошлого кончился, я не считаю нужным писать обо всем том, что со мною делали в тюрьме. Я, кстати говоря, долго сомневался стоит ли печатать пьесу "Священная война" сейчас, но потом я сказал себе, что армия после двадцать пятого апреля стала совершенно иной - она ныне вобрала в себя всех тех, кто боролся против фашизма: коммунистов ли, сидевших вместе со мною в тюрьмах, социалистов, изгнанных в эмиграцию, патриотов ли, вынужденных носить военную форму Каэтану, но в сердце своем копивших гнев против идиотов, которые правили страной. Я не могу скрыть от тебя, что я ждал избавления ото всех, кроме армии, я просто не мог себе представить, что в один день все изменится, и та сила, против которой во времена фашизма я гак бескомпромиссно выступал, станет ударным отрядом народа.

Луиш достал из кармана листочек бумаги, протершийся на сгибах:

- Почитай. Это - товарищи. Я чувствовал в себе силу, потому что знал, меня не бросят в камере на произвол судьбы.

Переписанная от руки передача подпольной радиостанции коммунистов "Свободная Португалия":

"Брошен в застенки Кашиас писатель Луиш де Стау Монтейро, лауреат "Гран-при" общества писателей, за то, что написал книгу против колониальной войны. Издательство "Минотауро" разгромлено и запрещено. Такова "культурная политика" Салазара. Во имя "торжества" его "культуры" литераторов бросают в тюрьмы, громят журналы и издательства, лишают народ номинальной свободы выражать свои чувства открыто - хороша себе "республика"! Не имеют права молчать все честные люди Португалии, когда в стране царит террор! Если все скажут свое "нет" фашизму, тюрем не хватит, чтобы всех лишить слова! Превратим борьбу за Луиша Монтейро в открытую схватку с Салазаром! Нет - страху, оглядке и осторожности! Покажем тиранам, что мы готовы к борьбе! Покажем палачам, что португальские писатели - это писатели свободы!"

Луиш повез меня в район "Байро Альто". Это лиссабонская "флит-стрит", здесь расположены многие ведущие португальские газеты, здесь в маленьких кабачках собираются журналисты - своего рода открытый пресс-центр. Зашли в ресторанчик "Нова примавера", к быстрому и веселому Жеронимо. "Пеш кабеш" рыба в уксусе и "козидо-э-португезо" - мясо с овощами: невероятно вкусно, и уж этого-то не попробуешь ни в одной стране мира - Португалия, так же как Испания знает толк в еде, в и н т е р е с н о й еде. Ресторанчик маленький, выложен изразцами с пословицами и поговорками (сразу вспомнил Мадрид, старые улочки "Каса Андалусия"). Надписи здесь, однако не так фривольны, как в Испании, больше назидания: "Хорошо делает тот, кто делает", "Кто дает в долг беднякам, тот дает богу", "Кто командует в доме? Она. А ею? Я", "Фальшивый друг - самый худший враг".

Приехала жена Луиша, Роза Нери Нобре ди Мелу, подарила мне книгу: "Женщины португальского сопротивления". (Попрошу Юру Бегишева прочитать - написано это по горячим следам событий, как только революция открыла доступ к архивам ПИДЕ, а узники охранки вышли на свободу).

Мы не успели кончить наш обед: прибежал коллега Луиша:

- Взорвана бомба в кубинском посольстве, двое убитых, раненые...

Луиш аккуратно сложил бумажную салфетку, закурил:

- Если это сигнал - тогда н а ч н е т с я на севере.

Через час я выехал на север.

Чтобы читателю стало понятным, почему Луиш сразу же сказал о севере, как наиболее "опасном" районе страны, приведу запись беседы с Жао, профессором, беспартийным интеллигентом, который тяготеет к левым.

- Если разделить Португалию на ведущие географические округа, то наиболее показательным будет крайний север - от Браги и выше в горы. Там живет около семисот тысяч. Компартия фактически в подполье.

- Об этом известно правительству?

- Да. Я понимаю твой вопрос, но форсировать события сейчас нецелесообразно, ибо там, на крайнем севере, господствует "португальская армия освобождения" - чисто фашистская организация, которая была создана уже после ухода Спинолы. "Армия освобождения" даже Спинолу "бранит" за то, что он слишком левый, а Каэтану обвиняет в мягкотелом либерализме: "только поэтому к власти и пришли левые". Формально эта организация - в подполье, однако фактически господствует на крайнем севере вместе с вполне легальным СДЦ социально-демократическим центром. Чем это объясняется? Крайней неграмотностью населения. Люди там не умеют ни читать, ни писать, в домах нет ни газет, ни телевизоров, никто не знает, что происходит в стране.