Кристофер Дейвс - Рэт Скэбис и Святой Грааль

• Название: Рэт Скэбис и Святой Грааль
• Автор: Кристофер Дейвс
• Издательство: ACT, ACT Москва, Хранитель
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-040863-3

Кристофер Дейвс – сосед и лучший друг легендарного панк-музыканта Рэта Скэбиса. Возможно, эта дружба и послужила основой для потрясающей панк-фантасмагории «Рэт Скэбис и Святой Грааль» – книги, которая произвела эффект разорвавшейся бомбы даже в привычной ко многому контркультурной Англии…

Погоня за Святым Граалем начинается!

Эта таинственная реликвия не досталась еще никому из правителей – от короля Артура до Адольфа Гитлера.

Что это значит?

То, что Святой Грааль обязан достаться Рэту Скэбису и его другу и летописцу Крису Дейвсу!

Правда, у рыцарей-тамплиеров, черных магов, наследников династии меровингов и агентов ЦРУ есть на этот счет несколько другое мнение… но кто их спрашивает?

Нет в этом мире силы, равной силе панк-рока!

---

– Как я понимаю, Святой Грааль благополучно подвергли этой самой трансмутации, – заключил Скэбис. – Превратили в мифкзют. Поэтому его и не могут найти. Но у этого муфикзута есть одно интересное свойство: если его поместить в Ковчег Завета, он вернется к своей изначальной материи. Превратится обратно в то, из чего получился. Так что нам надо сделать Ковчег Завета, – Скэбис ткнул пальцем в листок на столе, – и найти, что в него положить.

– Ты псих, – сказал я. Как будто только сейчас это понял.

– Я думал поставить его у тебя в гараже, Роберт, – сказал Скэбис, пропустив мою реплику мимо ушей.

– Ну, я даже не знаю… – пробормотал Роберт. – Он же, наверное, большой. И что скажет муниципальный совет?

– Забудь про муниципальный совет. Твой гараж станет новым Соломоновым храмом. У тебя есть все шансы войти в историю. Ты же хочешь войти в историю?

Роберт открыл рот, но ничего не сказал.

– Ну, вот и славно. Этот вопрос мы решили, – сказал Скэбис. – Кто-нибудь хочет еще вина?

В общем, Скэбис прибивался по белому порошку, а я все мучился с белыми лошадьми. Точнее, меня волновали не столько лошади сами по себе, сколько вопрос, действительно ли я их видел на обратной дороге из Ренн-ле-Шато в конце Дня синих яблок. Вполне вероятно, что это был глюк. Яркая галлюцинация. Обман зрения. Результат общего переутомления организма. Или игра воспаленного воображения. Сказать по правде, в тот день я действительно был на взводе. Причем напряжение копилось уже давно. Неделя походов по кладбищам не прошла даром. И жутковатый рассказ тамплиера Тони – в полутемном пустом ресторане, под протяжный вой ветра и дребезжание вывески за окном, – безусловно, внес свою лепту. И тем не менее каждый раз, когда я вызывал перед мысленным взором картинку с белыми лошадьми на озаренном серебряной вспышкой поле, я был на сто процентов уверен, что я их видел. Проблема в том, что я был в равной степени уверен в том, что уже через пять минут поле было пустым. И когда мы со Скэбисом специально приехали туда на следующий день, оно тоже было пустым.

Я не знал, что и думать. Единственное объяснение случившемуся: я действительно видел призраков. Однако подобное объяснение меня категорически не устраивало – ни тогда, ни сейчас. Мой скептический разум отказывался его принимать. Как я сказал Мартину Стоуну в Париже, я не верю в загробную жизнь и пришельцев с того света. В качестве человека разумного я представляю собой базовую модель, оснащенную лишь пятью чувствами, а не шестью – как в продвинутой версии. У меня даже есть подтверждающий это значок. Как раз подходящий значок для неверующего. Для человека, которого трясет от церквей. Для того, кто нисколько не чист сердцем. Кому жизни не стать ни святым, ни героем. Строгие белые буквы на черном фоне. Простенько и со вкусом. Два слова: «The Damned». Проклятый.

По возвращении из Ренна я достал значок из ящика и положил на тумбочку у кровати – чтобы всегда был на глазах. В тот вечер я сидел в спальне, сжимал значок в кулаке и думал о том, что со мной приключилось за последний год: что это было и как это было? Ну, во-первых, прикольно и весело. Мы со Скэбисом пустились на поиски Святого Грааля от скуки. От нечего делать. Что, согласитесь, как-то не очень подходит к легенде о благородных героях, чистых сердцем и помыслами. Но ведь были такие мгновения – на вершине Безю, в Сакре-Кер в Париже, в старой церквушке в Сен-Сальвере, – когда у меня возникло вполне очевидное чувство, что я действительно участвую в неких поисках.

Наверное, большинство из нас ищет своего рода Святой Грааль. Я сейчас говорю не о материальных приятностях жизни типа шикарной машины или отдыха на дорогущем курорте. Я говорю о расплывчатых идеалах. О настоящей любви, истинном счастье, полном самовыражении – о подлинном чувстве удовлетворения жизнью. Сотворенный из веры во что-то большее и из надежды на лучшее, Святой Грааль, может быть, существует лишь в нашем сознании. Но самое главное, он существует – и это действительно важно, хотя бы уже потому, что он дает нам цель в жизни, что-то такое, к чему надо стремиться. Он помогает нам идти вперед – вперед и ввысь. Помогает жить дальше.

Как бы глупо это ни звучало, но мои собственные приключения, мои «страсти по Граалю», действительно оживили во мне внутреннее ощущение цели – как раз тогда, когда при полном отсутствии работы и чего-то, пусть даже и приблизительно схожего с семейной жизнью (то есть тех самых простых, повседневных ценностей, которые не дают большинству сорваться и окончательно сойти с ума), я совершенно не знал, что мне делать с собой и с моей разнесчастной жизнью. Да, наш поиск Святого Грааля – это полное шизо, и все-таки это значительно увлекательнее, чем предполагаемый переезд на новое место, и я бы с большим удовольствием обозначал свой род занятий в анкетах как «охотник за Святым Граалем». Я сам не вполне понимал, для чего мне это надо. Может быть, так я казался себе интереснее. Не таким, как все. Или скорее обыденно ненормальным. Или попросту идиотом.

Я сидел на кровати, вертел в руках значок «The Damned» и думал обо всех наших вылазках в Ренн; обо всех странных людях, с которыми мы там встречались, и странных событиях, которые с нами случились. О лопнувшей шине и длинном перечне совпадений. О том, как у меня жгло ладони после Сен-Сальвера и часовни Рослин. О карте Генри Линкольна, расчерченной пентаграммами и кругами. О том, что хотя я и видел наглядные доказательства – подкрепленные линейкой и компасом, – я все равно не хотел в это верить. Не хотел верить собственным глазам. Так что неудивительно, что у меня были большие проблемы с тем, чтобы поверить в призрачных лошадей. Нет, правда. Лошади-призраки. «Скуби-Ду»,[21] да и только.

Я вновь представил себе всю картину – поворот, свет фар скользит по дощатой изгороди, вспышка молнии – и подумал, что, может быть, это и был тот урок, который мне надо извлечь из прошедшего года: научиться верить в заведомо невероятное. В то, во что невозможно поверить. В совпадения, которые на самом деле и не совпадения вовсе. Во взаимосвязанность всех событий. В сакральную географию и обмен энергиями. В синие яблоки и белых лошадей.

Скэбис, разумеется, изводил меня с этими лошадьми постоянно. Даже не изводил, а нещадно гнобил, все время подкалывал насчет моих «паранормальных способностей» и насвистывал тему из «Охотников за привидениями» при всяком удобном и неудобном случае. Я отбивался шутками про мфкзт, но у меня каждый раз заворачивался язык. Тем более что когда у меня все-таки получалось выговорить это «мафуфукзит», Скэбис тут же интересовался, нашел ли я козьи шкуры, которые обещал поискать в рамках посильного участия в проекте по Ковчегу Завета. Ковчег Завета сделался постоянной нетленной темой наших бесед на веранде и в пабе. На самом деле меня это устраивало. Я уже понял, что данная тема вполне безопасна и вряд ли к чему-нибудь приведет. Изготовление Ковчега Завета было сродни «Булавке», панк-группе, которой не существовало. Роберт, кстати, не сразу въехал, что «ковчег», о котором мы говорим беспрестанно, это, по сути, обыкновенный сундук.

– А я думал, что это такая большая лодка! – удивленно воскликнул он. – Ну, как у Ноя. Каждой твари по паре. Просто я невнимательно слушал, когда ты рассказывал про него в первый раз, Рэт. И все пытался понять, как же эта хреновина с каждой тварью по паре поместится ко мне в гараж. Но теперь вы меня успокоили.

Разговоры о Ковчеге Завета ни в коем случае не исключали разговоров о Ренн-ле-Шато. Как-то вечером, сидя на достославной скэбисовской веранде, мы даже придумали собственную теорию о пергаментах Беранже Соньера. Все началось с того, что Скэбис сказал, что он вычитал в интернете, будто Соньер не чурался азартных забав и регулярно играл в государственную лотерею. Эта бесценная жемчужина информации скрывалась в длинном списке предполагаемых увлечений кюре.

– А что, если он выиграл их в лотерею? Эти свои миллионы? – хохотнул Скэбис.

– Да нет, вряд ли. Может, что-то и выиграл, но не все. Тут все не просто. – Я задумался о том, сколько раз за последний год мы со Скэбисом обсуждали данный вопрос, сколько мы посвятили ему сил и времени. Мне вдруг представились наши рожи на фотографиях в местной газете, а над ними – большой заголовок: «Житель Брентфорда задушил своего соседа, бывшего панк-музыканта». На суде я заявил бы, что на меня нашло временное помрачение рассудка, – и это было бы недалеко от истины.

– Да, но мне почему-то всегда казалось, что ответ на вопрос о богатствах Соньера должен быть очень простым, – сказал он. – Сходи включи чайник, и мы взглянем на факты.

– Может, поговорим о чем-нибудь другом? О Джиме Хендриксе, например?

– Нет, нет, нет, – решительно заявил Скэбис, укладывая на колени дощечку. – Будь другом, включи чайник.