Светлана Жданова - Неспетая песнь дракона

• Название: Неспетая песнь дракона
• Автор: Светлана Жданова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Танцующее пламя и тлеющий лед.

Дракон, не способный петь, и дракон с «поющим» именем. Один дракон. Другой дракон. Всегда дракон…

Внимательно читаем предупреждение!

---

Избавившись от бледно-голубого, промерзшего и голодного дракона, Стас занялся магией.

И это была не та, сильная, мощная, первозданная магия, что творят обычно подобные ему. Стас, как и большинство из его племени питал поистине трепетное отношение к красоте, умея находить и видеть во всем. А так же — создавать.

Стихия подняла голову, осознала свои крылья, приняла сердцем разбудившего себя дракона. А он мягкими движениями рук поднимал бураны и метели, перебором пальцев закручивал вихри, и лишь взглядом золотых глаз разбивал смерзшуюся твердь. Он извивался как самый настоящий дракон, заключенный в тело человека, владея и своим хвостом, и крыльями, и всей мощью древнего странника, сильного космического змея, прошивавшего своей волей пространство и время. Медленные, в чем-то томные и чувственные движения, по сути, перемещали огромные пласты снега и наледи, ломанные изогнутые движения тела — давали толчки новым воздушным массам, долгие выдохи освобождали ветра. И все это шумело, все это пело особую, шелестящую, воющую и звенящую песню дракона, который мог лишь надрывисто сипеть ей в ответ, который был сердцем, но не голосом. Песня стихии для дракона, бьющегося в ее путах и теле. Ставшего ее отцом, властителем и убийцей.

Когда последняя снежинка упала там, где ей было место, дракон удовлетворенно вздохнул. Теперь под его ногами была ровная, хорошо утрамбованная площадка, на которую могло взгромоздиться сколько угодно драконов, не рискую свалиться куда-то вглубь наносного кургана, чуть приподнятого над долиной. Неподалеку появилось несколько небольших иглу, созданных без швов и потерь, но таких же прочных, как и от самого искусного северного жителя.

— Ну и что это был за концерт? — как всегда мало эмоционально спросил Нирран, поднимаясь по широким ледяным лестницам. Шуба, накинутая на плечи дракона была очевидно на тех плечах маловата, но сам полярник выглядел значительно порозовевшим и не похожим на мороженный труп.

— Показательные выступления, — поднял палец Стас. Затем поменял его на другой и показал в сторону Ледяных, считающих, что их ну вообще не заметно. — Согласно последним разметкам, тут еще граница! И если они ее первые нарушили…

Станислав мотнул головой, разбрызгивая вокруг капельки талой воды, от которых волосы сейчас висели сосульками и напоминали шубку ежа. Еще немного заторможенный, словно пришибленный всей той магией, что прошла через его человеческое тело, он мало напоминал того дракона, о котором перешептываясь восхищенно и в то же время язвительно рассказывали друг другу Пан и Карли тем вечером в Цитадели. Они говорили о взрослом драконе, уже пережившим не одну крупную войну, умеющим вести за собой армию, в меру рассудительном и отважном. Но Нирран видел лишь шута, больше походящего на своего красногривого племянника, нежели на одного из тех, кто в скором времени по праву силы, опыта и способности мог обрести звание Старейшего. Говорили о странной привязанности к сестре и ее семье. И Нирран, сам помогавший брату растить племянницу, не мог осуждать его за это. Говорили о ветрености и особом магнетизме, позволяющем дракону без магии обращать к себе всех, кого пожелает, и Нирран испытал это действие мягко мерцающих глаз и бархатистого голоса на себе. Говорили… драконы вообще любят пообсуждать друг друга.

Отдав уже замерзающему Станиславу шубу, Нирран принял другой облик, и снова уставился на грязно-белый горизонт. Он ждал… ждал и надеялся.

Ведь оказался желтоглазый, синий дракон прав — вернулся его племянник, забрав у Аида три свои монетки смерти, те, что обычно кладут на глаза и в рот погибшим. Может быть тогда не зря… И он сумеет спасти ту, что спасает самого Ниррана.

Здесь, на границе жизни было довольно холодно. Но еще холодней было в душах драконов, что смотрели на них… отражаясь в таких разных глазах, цвета злата и серебра. Вот только один видел холодные метели в самом нутре обоих, как в зеркало смотрясь в чужое отчаяние и одиночество, а другой…

Зачем ему твоя боль, Станислав? Он со своей-то едва справляется.

А ты… грейся отсветами костров, к которым тебе не подойти. Грейся и рассказывай сказки о том, как где-то там, за пеленой снега и потерь, горит свеча для каждого из нас, как танцуют в домашнем очаге маленькие саламандры, и кто-то очень дорогой, но еще незнакомый ждет их.

Не тебя…

Вечер после Всеобщего Совета драконов. Ледяные Чертоги

Наученный горьким опытом, Нирран старался не мешать Александрит быть рядом со свои красногривым драконом, и тактично отходил в сторону каждый раз, когда тот начинал доказывать права на эту женщину вполне определенным образом. Такая горячесть даже несколько забавляла.

Вот и сейчас, заметив особый огонь в глазах Сериандрэя, Нирран предпочел уйти в другую комнату, дабы не смущать девушку, еще довольно неиспорченную компанией Алауэн. Ничего, скоро поймет, что не смотря на отсутствие каких-то комплексов, общую распущенность и откровенность, драконы довольно тактичные существа, признающие право друг друга на личную жизнь. Какой бы она не была. И где бы не была!

Подкинув несколько дополнительных поленьев, Нирран разворошил камин и протянул и сел рядом на корточки, продолжая перемешивать серый пепел и красные лепестки угольков.

«Ранис, надеюсь ты одет, а то я захожу,» — раздалось у него в голове.

В ту ж секунду дверь, которую он вроде бы закрыл, распахнулась, пропуская Станислава, сквозняк и легкий запах каких-то специй. Но даже когда сквозняку прищемили хвост тяжелой створкой, Стас и запах, исходивший от его одежды, остались. Сейчас на драконе были странные шаровары, надетые с сапогами на плоской подошве, делавшими их с Нирраном почти одного роста, а так же полураспахнутая рубашка и длинный, до середины икр, камзол без рукавов. Это синее одеяние одновременно уравновешивало его с сиянием драконьей ауры, но в то же время делало каким-то незнакомым для Ниррана. Телохранитель уже привык… пожалуй привык к присутствию этого типа, но до сих пор с трудом выносил и это дурацкое имя, и незлобные подначки, и взгляды из под ресниц.

Но особо его бесило, когда Станислав брался смотреть на него в упор, глаза в глаза.

— А если бы нет?

— Не думаю, что было бы легче. — Заложив пальцы за расшитый кушак, дракон снова посмотрел на него тем ненавистным взглядом из-под ресниц. — Я вообще зашел спасибо сказать.

— За что?

Отложив кочергу, Нирран поставил на место кованную решетку, защищавшую пол от излишне ретивых саламандр, а комнату от пожара, и встал. Яркие отсветы почти оживили мрачную, холодную красоту его лица, подчеркнув и шикарные скулы, и к удивлению чувственный изгиб верхней губы, и линию обеспокоенно сведенных бровей. На мгновенье огненная искорка зажглась даже в серебристых, словно ледяных глазах дракона.

И этого мгновенья хватило, чтобы сердце другого сбило ритм, а тело начало наливаться свинцом. Таким странным, бурлящим как шампанское свинцом.

— За племянника. За то, что спас Александрит. — Станислав глубже вздохнул и поднял взгляд, смотря прямо в эти холодные, чуть матовые от усталости и одиночества глаза. Немного изменив тембр голоса, он сделал осторожный шаг и продолжил: — Мы должны были поблагодарить тебя раньше, но сам знаешь, то один вздумает умирать, то второй. Никакого постоянства с этими драконами.

Нирран с каким-то любопытством смотрел на то, как к нему медленно подкрадывается этот мужчина, в глазах, мимике и голосе которого не было ни капли подобной осторожности. Не было страха, не было опасений. Только голодная страсть и какая-то мягкость.

— Ваши полукровки волнуют меня, пока важны для Александрит. Так что можешь проваливать со своими благодарностями.

Даже сам не замечая того, последние слова он почти шепчет, подливая тем самым масла в огонь.

— Мы знаем. Но, — приподняв бровь, Стас ухмыляется, чуть приоткрывая губы и привлекая к ним внимание, — какая разница.

Он не отводил взгляд и даже не моргал, словно следил за собственным отражением в серых глазах, осматривающих его с длинных сильных ног, по стройному подтянутому телу, с узкими бедрами, рельефному животу и широкой груди, до видневшейся в распахнутом вороте рубашки яремной впадине, кадыку и тех самых приоткрытых губ. Нирран признал, что этот мужчина действительно красив и привлекателен еще в Цитадели, сначала наблюдая за ним через стекло, играющего на фоне хмурого неба роль зеркала, а потом и смотря на распластанное под ним тело, чей хозяин глубоко и чрезвычайно чувственно смеялся, затрагивая своим голосом что-то болезненное внутри. Затрагивая то, на что хотелось ответить самый злой песней, царапающей слух и разбивающей надежды. И вот теперь Стас стоял напротив него, слишком близко, чтобы не ощущать каждый ток, каждый миллиметр и каждый изгиб.