Карла Манглано - Тайный дневник Исабель

• Название: Тайный дневник Исабель
• Автор: Карла Манглано
• Издательство: Клуб Семейного Досуга
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1470-0

Юная испанка Исабель приезжает погостить к своей австрийской родне. Оба кузена, светский лев Ларс и загадочный Карл, ищут ее благосклонности. Но в замке Брунштрих ее ждут не только любовные интриги… Девушка становится свидетельницей жестоких ритуалов тайной секты. И в тот самый миг, когда Исабель готова закричать от ужаса, выдав свое присутствие, Карл спасает ее. Или похищает? Слишком многие в романе оказываются не теми, за кого себя выдают… Финал абсолютно непредсказуем!

---

Я все еще чувствовала его на своих губах — мне как будто слегка помазали губы медом, — когда ты, запустив руку во внутренний карман своего пиджака, достал оттуда какой-то сверточек и передал его мне, произнеся при этом загадочные слова: «Раскрой его только тогда, когда станешь по мне сильно скучать». Ты произносил эти слова мне на ухо, одновременно целуя его и сжимая своими горячими руками мои — уже немеющие от холода — руки, которые, в свою очередь, сжимали твой подарок.

20 января

Я помню, любовь моя, что я почувствовала себя полностью свободной от всех подозрений только тогда, когда была назначена дата встречи представителей правительств Великобритании и Франции. Я знаю, что Карл тоже ощутил облегчение: тот факт, что эта встреча была назначена, служил своего рода официальным подтверждением того, что все, что я ему о себе рассказала, было правдой.

Кроме того, данная встреча и в самом деле была крайне необходима. Пребывание двух агентов в одном и том же месте и с одной и той же целью порождало конфликт интересов двух государств, и разрешить данный конфликт можно было либо путем заключения соглашения о сотрудничестве, либо путем отзыва своего агента одной из сторон. В подобной закулисной политической игре лучше было без особой необходимости не рисковать, потому что нельзя предугадать, к чему могут привести те или иные события, какими бы малозначительными и даже нелепыми они поначалу ни казались.

В то утро мы трое — Карл, Ричард и я — отправились в Париж. Я объяснила свою поездку желанием навестить одну свою «старую подругу», которая живет в городе, а Карл и Ричард заявили, что им нужно съездить по делам в Лондон и что они заодно проводят меня до Парижа. Тем самым у меня появилась возможность пробыть в Париже столько, сколько я сочту нужным, и даже — при необходимости — съездить куда-нибудь еще, не давая никому по этому поводу никаких объяснений. Это было для меня очень удобно: я ведь по-прежнему официально считалась Исабелью де Альсасуа, племянницей вдовствующей великой герцогини Алехандры Брунштрихской.

Сидя в такси, везущем меня с Восточного вокзала Парижа туда, где находилась моя квартира — моя «старая подруга», — я снова невольно окунулась в тот мир, к которому принадлежала и который очень сильно отличался от мира, в котором я находилась в течение последнего месяца. Реалии моего истинного существования — существования одинокой, независимой, суровой и отнюдь не аристократической женщины — воспринялись мной более остро, когда я ступила на тротуар одной из улочек Латинского квартала, где и находилась моя квартира. Это была сдаваемая внаем маленькая квартирка в мансардном этаже высокого дома — квартирка отнюдь не роскошная, но чистая и светлая. Она была обставлена купленной на толкучке старой мебелью, которую я отремонтировала сама, и украшена картинами и прочими предметами, приобретенными мною во время моих удивительных путешествий по Юго-Восточной Азии, — индийским шелком, бирманскими ротанговыми пальмами, сиамскими бронзовыми скульптурами и индокитайскими статуэтками из тиковой древесины. Квартира была с небольшим балкончиком, уставленным цветочными горшками. С этого балкончика открывался прекрасный вид на город, в том числе и на возвышающиеся над парижскими крышами башни собора Парижской Богоматери. В солнечные весенние дни мне нравилось завтракать на этом балкончике, вдыхая аромат, который издавали свежеиспеченные croissants[68] (на первом этаже соседнего дома находилась boulangerie[69] Пьера), и прислушиваясь к шуму, доносящемуся с импровизированного рынка, торговцы которого каждое утро располагались на находящейся неподалеку небольшой площади. На этом рынке я покупала фрукты, зелень и сыр, а в первых числах каждого месяца, когда мне выдавали заработную плату, — еще и живые цветы, которыми я украшала свою спальню.

Когда я переступила порог своего жилища, на меня нахлынули странные ощущения: я почувствовала одновременно и облегчение и тревогу, почувствовала себя и хозяйкой этой квартиры и случайной прохожей, забредшей сюда неизвестно зачем, почувствовала себя здесь чужой. Поставив в прихожей чемоданы, изготовленные в лучшей чемоданной мастерской Парижа, и бросив на кровать шубу из соболя, я подумала, что эти роскошные предметы так же неуместны в этой скромной квартирке, как и я сама. У меня появилось чувство, что у меня нет своего дома и, более того, никогда его и не было. Я была похожа на кошку, которая шастает по крышам и переулкам и которую на одном пороге гладят по спине, а на другом — гонят метлой прочь, но которая при этом не остается навсегда ни в одном из домов. Мне вдруг подумалось, что нет ничего более неприятного, чем осознавать, что, где бы я ни оказалась, я везде буду чужачкой.

Когда мы прибыли в Париж, я наотрез отказалась поехать ужинать в ресторан «Максим» и провести головокружительную ночь в отеле «Ритц», в котором остановился Карл. У меня не было ни малейшего желания появляться на публике в качестве чей-то любовницы, попадая тем самым в одну компанию с хористками, крутящими любовь с какими-нибудь юными маркизами, и ловить краем глаза лукавый сообщнический взгляд посыльного отеля. Моя личная жизнь — по моей собственной воле — отнюдь не была образцовой, однако я никогда раньше не выставляла ее напоказ и не собиралась это делать и впредь. Мое решительное «нет» заставило Карла остаться в баре отеля «Ритц», где он стал заливать виски свою огненную похоть. Впереди у него, похоже, была долгая и тоскливая ночь.

В восемь часов утра, когда дневной свет уже вовсю пробивался в щели между ставнями на окне моей спальни и когда с улицы уже доносился аромат свежеиспеченной продукции булочника Пьера, у моей входной двери зазвенел звонок. Я соскочила с кровати, тут же почувствовав голыми ступнями пронизывающий холод каменных плит (а всем остальным телом — неприятные утренние холодные объятия неотапливаемой квартиры), и пошла открывать дверь нежданному гостю. Открыв ее, я увидела, что этим гостем был не кто иной, как твой брат. Он, стоя на пороге, улыбнулся и бросил мне: «Привет!» Я тут же подумала, что он, наверное, не смог подавить в себе желание нырнуть в теплую кровать, и явился ко мне, надеясь, что я его к себе впущу, — пришел ко мне так, как clochard[70] приходит зимним вечером к входу в метро, рассчитывая насладиться исходящим оттуда теплым воздухом. Я уже пошла было, обратно в спальню, готовая удовлетворить его желание, но на полпути остановилась, заметив, что он почему-то направился не в спальню, а в мою маленькую кухню. Он положил там на стол большой бумажный пакет и достал из него еще теплый baguette[71], банку персикового варенья и несколько апельсинов — таких, какие я обычно покупала на близлежащем рынке. Затем он снял пиджак, закатал рукава рубашки и — под моим удивленным взглядом — начал готовить кофе.

Мы позавтракали, сев ближе к печи, где было теплее, и, после того как мы насытились кофе, гренками и музыкой Моцарта, звучащей из граммофона, у нас завязался разговор о самых простых житейских делах — разговор, часто прерываемый задумчивым молчанием, которое отнюдь нас не смущало, являясь следствием установившихся между нами доверительных отношений. Здесь, в моей квартирке, где над Карлом перестала нависать тень Секретной разведывательной службы и замка Брунштрих, этот человек казался мне умеренно веселым, любезным и удивительно простым. Когда я поднялась из-за стола, собрала посуду и уже собиралась пойти в кухню, чтобы там эту посуду помыть, я, не удержавшись, подошла к нему сзади и поцеловала его в затылок… затем в щеку — в одну и в другую… затем в губы… и наконец я потащила его в постель, где мы успели заняться любовью до того, как настало время ехать в министерство.

Весь оставшийся день я пыталась отогнать от себя снова и снова приходившие мне в голову назойливые вопросы: что заставляет мужчину жаждать общения, а не физической близости? И что заставляет женщину предлагать физическую близость после общения?

В этом кабинете военного министерства Франции, которое размещалось в красивом дворце XVIII века, называющемся «Отель де Бриен», и воздух, и психологическая атмосфера были очень тяжелыми. Густой дым гаванских сигар и нудные разговоры на политические темы очень давили на мою аджна-чакру, которая в учении шактизма[72] и в тантрических[73] культах связывается с умственной деятельностью. По правде говоря, моя умственная деятельность в подобной обстановке начала давать сбои. Вот уже почти час военный министр Франции мсье Жозеф Нуланс и государственный секретарь Великобритании по военным вопросам мистер Джон Эдвард Бернард Сили дискутировали об обстоятельствах возникновения и о сфере влияния преступной организации, существующей под видом религиозной секты, которая поклонялась богине, называемой Кали-Кама.