Валерий Волковинский - Нестор Иванович Махно

• Название: Нестор Иванович Махно
• Автор: Валерий Волковинский
• Жанр: История
• Год: 1991

Волковинский Валерий Николаевич — кандидат исторических наук, зам. главного редактора «Украiнського iсторичного журнала» (Киев). Статья написана для цикла Исторические портреты в журнале Вопросы истории, 1991,№ 9-10.

---

В январе 1920 г. была предпринята безуспешная попытка ликвидировать самого батьку и его штаб в Александровске. 8 января командующий 14-й армией И. П. Уборевич и член РВС фронта И. В. Сталин приказали Махно выступить на Польский фронт в район Ковеля. 9 января, не дожидаясь ответа батьки, Всеукраинский ревком объявил Махно и его сподвижников вне закона[60].

Между уменьшившейся в несколько десятков раз махновской армией и частями 14-й армии развернулись бои. Батька в то время болел тифом. Армия его таяла. Этому способствовал новый подход Советской власти к решению земельного вопроса на Украине с отказом от обязательного создания коммун. Один из соратников батьки Белаш считал, что если бы Советская власть не применяла к повстанцам репрессий, то махновщина самоликвидировалась бы еще в начале 1920 года. Зато, увязнув в боевых действиях с Махно, 14-я армия дала возможность силам деникинцев отойти в Крым. 1920 год пролетел в стычках Махно с красными. Он уничтожал комнезамы и местные Советы, без суда расстреливал чекистов и продотрядовцев.

Действия Махно в тылу Красной Армии в разгар борьбы с Врангелем наносили вред. Советская власть не вела тогда организованной военной борьбы с махновщиной. Были сделаны лишь попытки дискредитировать Махно. В центральной печати появились статьи о его связях с Врангелем. В июне 1920 г. прозвучал призыв Раковского и наркомвнудела РСФСР Ф. Э. Дзержинского к екатеринославским крестьянам террористическим актом ликвидировать батьку[61]. Однако призыв не дал результата. Крестьяне любили Махно: если в присутствии бойца его армии можно было критиковать батьку, то в кругу крестьян за это можно было поплатиться жизнью[62].

Осенью 1920 г. войска Врангеля захватили «махновский район». Росло недовольство местных крестьян. Они вместе с анархистами снова пошли за батькой, рассчитывая создать свое «безвластное государство». В целом попытки таких видных деятелей анархистского движения, как В. Волин (В. М. Эйхенбаум) и А. Барон, подчинить себе батьку оказались безуспешными, и Всеукраинская конференция «набатовцев» в сентябре 1920 г. констатировала, что Махно перестал быть анархистом[63]. В этой связи встает вопрос о его программе. Еще 20 октября 1919 г. на заседании Военно-Революционного Совета махновской армии эта программа была оглашена самим Махно. Она сводилась в основном к борьбе с политикой «военного коммунизма», защите деревни от города, ликвидации эксплуатации крестьянства со стороны кого бы то ни было, к собственности крестьян на землю и ее плоды, уничтожению диктатуры пролетариата, ликвидации руководящей роли компартии и командно-бюрократических слоев населения, передаче власти беспартийным Советам в волостях, городах и губерниях, проведению «третьей социальной революции» для свержения большевиков и установления истинно народной власти. Потом эта программа, модифицируясь, в основном сохранялась.

Но в условиях врангелевского наступления Махно ничего не оставалось, как пойти на очередное соглашение с Советской властью. Оно было подписано 2 октября 1920 г. в Старобельске[64]. Личного участия в боях с врангелевцами батька уже не принимал, потому что 28 августа был тяжело ранен. Пока его «сынки» форсировали Сиваш, брали Симферополь и Евпаторию, он надеялся, что после завершения боев в Крыму части Красной Армии перейдут на его сторону и он развернет новый этап борьбы за «свободные Советы». Однако командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе приказами от 23 и 24 ноября начал полную ликвидацию махновщины. Чтобы выманить батьку из его района, ему предложили выступить на Южный Кавказ для дальнейшей борьбы с контрреволюцией. Махно отказался выполнить это распоряжение. 26 ноября, вырвавшись из окруженного красными частями Гуляйполя, он начал изнурительную борьбу против Советской власти.

Важную роль разгрома махновщины подчеркивал Ленин. Этим вопросом занимались также ЦК КП(б)У и Совнарком УССР. Под председательством Раковского было создано Постоянное совещание по борьбе с бандитизмом на Украине. Руководил боевыми операциями против «зеленых» командующий войсками Харьковского военного округа и помощник командующего Вооруженными Силами Украины и Крыма Р. П. Эйдеман. В 1921 г. от армии Махно остался лишь конный отряд, который поддерживали главным образом богатые крестьяне. Сделав ставку на кавалерию и тачанки, Махно впервые остался с глазу на глаз с Красной Армией. Он, отвлекая на себя около 60 тыс. человек, почти на год задержал начало мирного строительства в тех местах. Объективно он был обречен. Сочетая экономические, политические и военные мероприятия, Советская власть ликвидировала социальную основу, которая питала махновщину, и настроила против батьки бедняков. Действовала и благоприятная для крестьян обстановка НЭПа.

Летом 1921 г., потерпев ряд поражений, Махно устремился на Дон, оттуда перебрался в Поволжье, увидел, что надвигается голод, и ускакал на запад. Понимая, что нужно уходить за рубеж, Махно предложил сотоварищам идти в Галицию и там поднять восстание. Его соратники считали лучшим вариантом принять участие в борьбе турецкого народа за независимость под руководством Кемаля Ататюрка. Однако постоянно преследуемый красноармейскими частями и 11 раз раненный, Махно вместе с 78 фанатично преданными ему бойцами перешел 28 августа 1921 г. границу с Румынией возле Ямполя. Бухарестское правительство разрешило Махно, его жене и товарищам поселиться в Румынии. 11 апреля 1922 г. батька и 17 его соратников были переправлены в Польшу, где попали в лагерь для интернированных.

12 апреля 1922 г. ВУЦИК объявил всеобщую амнистию тем, кто воевал против Советской власти на Украине, за исключением семи врагов: Скоропадского, Петлюры, Махно, атамана Тютюнника, барона Врангеля, деникинского генерала А. П. Кутепова и председателя варшавского Русского политического комитета Б. В. Савинкова[65]. Считая Махно одним из коварнейших врагов, Москва не раз требовала выдачи его советскому правосудию. Польские власти арестовали батьку, его жену Г. А. Кузьменко, а также его сподвижников И. Хмару и Я. Дорошенко и предали их суду. Суд начался 27 ноября 1923 года. Перед переполненным залом предстал Махно: небольшого роста, в черной куртке, черноволосый, черноглазый. Рядом с ним — Галина с короткой прической, в пенсне, держится спокойно, уверенно. Махно был обвинен в том, что поддерживал через нее связь с миссией УССР в Варшаве и вел переговоры о подготовке восстания в Восточной Галиции для присоединения ее к Советской Украине. К тому имелись определенные основания. Как свидетельствуют недавно обнаруженные архивные источники, 22 июля 1922 г. Кузьменко обратилась в консульский отдел посольства УССР в Варшаве с предложением от Махно заключить новое соглашение с Советской властью: он просил дать ему оружие и деньги для побега на Украину, откуда махновцы двинутся в Польшу и, подняв восстание в Галиции, присоединят ее к УССР. Однако это предложение было сразу же отвергнуто ЦК КП(б)У и правительством республики[66].

В процессе судебного разбирательства стала очевидной несостоятельность этого обвинения. Поэтому далее речь шла в основном о личности Махно. Прокурор потребовал его наказания как предводителя разбойничьих банд. Три защитника утверждали, что Украина всегда была колыбелью различных атаманов и гайдамаков. К тому же Махно никаких преступлений против Польши не совершил. Тот факт, что правительство УССР 24 мая и 4 ноября 1922 г. потребовало выдачи батьки, подтвердил отсутствие связи между ним и большевиками. Экспертиза перехваченных властями писем, где шла речь о попытке поднять население Восточной Галиции на антипольское восстание, показала, что Махно не был их автором.

На суде Махно дал много ложных показаний, в том числе касавшихся его личной жизни. Это вошло потом во многие работы о нем, вышедшие как за рубежом, так и в СССР. Махно, в частности, говорил, что отбывал каторгу в Сибири, что никогда не был в Умани, что его жена Галина родом из Киева и др. «Махно на суде, — писал корреспондент, — держится свободно, охотно говорит, категорически отказывается от возводимых на него обвинений в бандитизме, насилиях, в злых умыслах против Польши, в сношениях с большевиками. Говорит о себе и „махновском движении“ как о своеобразном народном освободительном движении, о борьбе против всякой навязываемой народу власти. Говорит „интеллигентным“ языком, порою с вычурными книжными оборотами. Объяснения атамана не вызывают сочувствия публики: нарисованные свидетелями картины насилий, чинимых бандами атамана на Украине, создали настроения не в его пользу»[67].

29 ноября Махно выложил свой последний козырь, заявив, что весной 1920 г. своей борьбой в тылу Красной Армии задержал 1-ю Конную армию С. М. Буденного на две недели, чем спас Варшаву от захвата. Он заявил также, что боролся «со всеми», но только не с Польшей и в 1920 г. отказался повести свою 57-тысячную армию на польский фронт. А в последнем слове подчеркнул, что надеется на гостеприимство славянского народа и верит в объективность польского суда. 1 декабря суд оправдал Махно и выслал его из Варшавы на поселение в Торунь. Власти были уверены, что рано или поздно он бежит на Украину, где возглавит крестьянские бунты и остатки контрреволюционного охвостья. Поморский воевода 29 декабря 1923 г. писал министру иностранных дел Польши: «Не подлежит сомнению, что если Махно удастся поднять на Украине хотя бы небольшое восстание, то его отряд пополнится остатками добровольческих и монархических организаций. В Гданьске находятся несколько офицеров и солдат из бывших банд Махно. Можно предположить, что весной следующего года Махно попробует удрать из Торуни в Россию»[68].