Николай Куликов - Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина!

• Название: Абвер против СМЕРШа. Убить Сталина!
• Автор: Николай Куликов
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: О войне
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9955-0452-8

Новый боевик от автора бестселлера «Русский диверсант абвера». Завершение сверхсекретной операции «Sprung des Tigers» («Прыжок тигра»), которая должна изменить ход Второй Мировой войны. Немецкий агент, прошедший выучку у легендарного Скорцени, против оперативников СМЕРШа и НКВД.

Он заброшен в советский тыл со спецзаданием, которое обязан выполнить любой ценой. Его абвергруппе доверена ключевая роль в покушении на Сталина. По его следу идут лучшие «волкодавы» Абакумова и Берии. Его обложили, как волка, засадами и патрулями, его явки провалены, а «парши» (смершевское прозвище немецких агентов-парашютистов) ликвидированы военными чекистами. Серьезно раненный, теряя сознание от потери крови, он держится на ногах лишь благодаря мощнейшему стимулятору фенамину, которым немцы снабжали своих десантников и диверсантов. Но бешеный волк, загнанный до потери инстинкта самосохранения, особенно опасен…

---

Тем не менее десантирование группы Минкина прошло, как говорится, «без сучка без задоринки»: унтершарфюрер Крафт даже суеверно перекрестился, оказавшись на земле. «Может, не все так плохо, как я представлял себе „дома“?» — подумал он, привычными движениями бывалого десантника подтягивая за стропы купол парашюта.

Встречающий группу на земле агент Крот всегда вызывал у Крафта некоторое подобие симпатии — насколько вообще он был способен симпатизировать русским. По крайней мере, майор Скорцени отзывался об агентурных качествах Крота достаточно высоко. Сейчас этот русский сноровисто тушил сигнальные костры: последний из трех он раскидал и погасил после того, как вокруг собрались все шесть парашютистов. Они хорошо знали Крота — вместе обучались на специальных курсах Скорцени, — поэтому здоровались с ним за руку, как со старым знакомым. Называли друг друга строго по агентурным кличкам. Командир группы Минкин, он же Дрозд, приказал уничтожить следы костров и спрятать парашюты: их закопали в неглубокую яму, вырытую саперными лопатками — сверху замаскировали опавшей листвой.

Двадцатидвухлетний Крафт, несмотря на молодость, был здесь самым опытным бойцом: начиная с высадки на остров Крит весной сорокового, он уже пятый год бессменно находился на полях сражений Второй мировой. Его ровесники, бывшие красноармейцы Лещенко, Артемов и Лазаренко — агенты Рыба, Музыкант и Апостол, не имели такого богатого фронтового опыта, но прошли неплохую подготовку по диверсионному делу у самого Скорцени. Командир Дрозд, плотный тридцатилетний мужчина среднего роста, участвовал во многих ответственных операциях германских спецслужб — за что трижды награждался медалью «За храбрость». И, наконец, Старыгин, он же Телеграфист — кличку получил в соответствии со своими блестящими навыками работы на ключе радиопередатчика… Да еще Крот — похвальный отзыв о нем штурмбаннфюрера Скорцени говорил сам за себя. Таким образом, Крафт по праву считал эту группу сильным боевым подразделением, способным выполнить поставленную перед ними задачу. Тем более к вечеру их силы должны были удвоиться после соединения с группой Валеева — Преглера.

Однако здесь их ожидало первое разочарование, можно сказать, крупный «прокол» — в четыре утра обе группы должны были произвести радиообмен, но он не состоялся. К этому времени диверсанты Дрозда стремительным марш-броском удалились уже на значительное расстояние от места выброски и устроили первый небольшой привал в хвойном лесу.

— Николай, готовь рацию — через пять минут сеанс связи с «центром», — распорядился Дрозд. — Остальным отдыхать, привал двадцать минут! Можно курить.

Пока Телеграфист настраивался на нужную частоту, сам командир отошел в сторону — покурить и, видимо, о чем-то переговорить наедине с Крафтом — вскоре он подозвал к себе и Крота. Остальные молча расположились прямо на траве. Ближе к утру поднялся ветер, который раскачивал верхушки высоких елей. Но внизу было тихо, а на небе, не затянутом тучами, мерцали далекие звезды. Даже в окружающей природе, казалось бы, нейтральной, Крафту чудилась некая враждебность. «А вдруг нас здесь бросят на произвол судьбы, не пришлют самолет — что тогда?» — лезли в голову тревожные мысли.

— Товарищ майор, возьмите радиограмму! — обратился к Дрозду (тот, как и Крафт, был в форме майора НКВД) радист, записавший на небольшом листке из блокнота ряды цифр. Командир взял шифровку и через несколько минут зачитал стоящим рядом Крафту и Кроту расшифрованный им с помощью специальной таблицы текст:

Дрозду

Группа Султана в обусловленное время на связь не вышла. Пробуйте двусторонний радиообмен на запасной частоте. Дальнейшие действия согласно плану. Не падайте духом.

Вернер

— Шайзе! — не выдержал немец и, в нарушение правил поведения в русском тылу, негромко выругался на родном языке — что, кстати, в переводе означало «дерьмо».

— Майор Петерс! — одернул его Дрозд, который на правах старшего не преминул поддеть бывшего инструктора. — Никаких «иностранных» выражений! В крайнем случае, только на латышском — на «родном» языке, так сказать.

Минкин слыл острым на язык даже в подобной непростой ситуации в его фразах нет-нет да и проскальзывал весьма язвительный «военно-полевой» (как он выражался) юмор.

Однако Крафт не принял такого легкомысленного, по его мнению, настроя — взволнованно заговорил, отчего его русский язык приобрел еще больший акцент:

— Ваш постоянный глупый шутка сейчас неуместен, товарищ командир, — надеюсь, теперь мой фраза правилен. Так вот: ты обязан выполнять приказ любой цена — даже в одиночку, без поддержка группа Валеефф — Султан!

— Не надо меня учить, Крафт! — Дрозд намеренно назвал заместителя немецкой фамилией, как бы давая понять, кто здесь старший и, следовательно, кому позволено некоторое отклонение от правил — в отличие от подчиненных. Петерс чуть покраснел — в темноте это было незаметно, и со злобой подумал: «Проклятый русский! Во Фридентале я бы не так с тобой разговаривал!» Он уже хотел сказать что-то резкое, но тут вмешался Крот:

— Не время для споров! Надо попробовать связаться с резервной группой напрямую и при любом результате двигаться дальше!

Унтершарфюрер знал, что Яковлев имеет воинское звание «фельдфебель», а это на две ступени выше его унтер-офицерского чина. У него, как у истинного немецкого солдата, безоговорочно сработал рефлекс «чинопочитания» — хотя формально Крот не был его командиром, Петерс тут же прикусил язык.

— Николай! Попробуй связаться с группой Султана — сейчас как раз время радиообмена! — негромко подал команду Дрозд. — Частота 5.200!

— Слушаюсь! — откликнулся Телеграфист и снова склонился над рацией.

Но резервная группа, которая должна была десантироваться час назад примерно в шестидесяти километрах севернее, упорно молчала. Командир собрал десантников и поставил боевую задачу — двигаться лесом в направлении населенного пункта Соколовка, что в пятидесяти километрах.

— Товарищ майор! — обратился к Минкину Апостол. — А там что? Что за операция?

— Узнаете на месте! — резко оборвал его Дрозд. — А пока — никаких лишних вопросов!

Строго говоря, о предстоящем захвате аэродрома знали трое: Минкин и Крафт — как руководители абвергруппы, еще Яковлев — в силу того, что перед его уничтоженным отрядом стояла та же задача.

— Еще десять минут передохнем — и вперед! — приказал Дрозд.

Однако, когда пришло время отправляться дальше, обнаружился еще один «прокол» — да какой! Исчез радист Старыгин! Никто ничего не понимал: рация оставалась на месте, сам Телеграфист тоже, казалось — вот только что находился рядом! И вдруг — как сквозь землю провалился! Минут двадцать пытались искать его в ночном глухом лесу в радиусе двухсот-трехсот метров, но это ничего не дало.

В подавленном настроении отряд двинулся дальше — рацию понес Крафт. «Проклятие! — размышлял он, продираясь сквозь кустарник вслед за командиром. — Не зря меня мучили дурные предчувствия!» Потом унтер-офицер беззвучно зашевелил губами — возможно, начал молиться своему немецкому богу в надежде, что где-то там, наверху, его услышат и помогут выбраться живым из этой чужой и враждебной страны…

Полковник Громов.

Запасной аэродром, расположенный примерно в ста восьмидесяти километрах от Смоленска и обозначенный на штабных картах как Соколовка — по названию расположенного поблизости небольшого поселка торфоразработчиков, — назвать аэродромом в полном смысле этого слова было, конечно, нельзя. Даже с приставкой «запасной» он подпадал под понятие «аэродром» с очень большой натяжкой. По существу, это было огромное поле с двумя полуразвалившимися ангарами по бокам и какими-то деревянными постройками, напоминающими обычные сараи для хранения дров или хозяйственного инвентаря. В одном из таких «сараев», оборудованном печкой-буржуйкой и официально именуемом «караульным помещением», круглосуточно несли службу пятеро солдат во главе с сержантом из состава войск НКВД по охране тыла. К октябрю 44-го этот аэродром «подскока» утратил свое былое значение, а всего лишь полгода назад за одни только сутки транзитом он пропускал по нескольку десятков боевых самолетов. Это были «Илы», «Яки», «Лавочкины» — собранные на авиазаводах Урала и Сибири и совершающие перелет на фронт. Кроме того, здесь приземлялись для дозаправки американские истребители «Аэрокобра», которые советские летчики через Аляску и Дальний Восток перегоняли по союзническим поставкам из США. Затем, в связи с изменившейся стратегической обстановкой и продвижением советско-германского фронта далеко на запад, маршруты перелетов изменились, и аэродром «Соколовка» оказался в стороне от основных авиатрасс. Тем не менее он продолжал числиться в качестве резервного и поддерживался в «рабочем состоянии» — включая наличие авиационного топлива в зарытых в землю цистернах — и при этом, естественно, охранялся…