Константин Ячменихин - Алексей Андреевич Аракчеев

• Название: Алексей Андреевич Аракчеев
• Автор: Константин Ячменихин
• Жанр: История
• Год: 1991

Ячменихин Константин Михайлович — кандидат исторических наук (Черниговский педагогический институт им. Т. Г. Шевченко). Статья написана для цикла Исторические Портреты и опубликована в журнале Вопросы истории, 1991,№ 12.

---

Попытка облагодетельствовать солдат и крестьян путем введения казарменных методов хозяйствования сразу натолкнулась на их отчаянное сопротивление, выливавшееся в бунты. Практически весь хозяйственный уклад в районах военных поселений, особенно в Новгородской губернии, был изменен. До того значительное количество крестьян было втянуто в товарно-денежные отношения. Перейдя же в разряд поселян-хозяев, они практически лишались этих связей и вместо того были обязаны содержать солдат действующих батальонов и эскадронов. Объективно государство было заинтересовано в создании зажиточного хозяйства поселянина, но используемые крайние формы принуждения (насильственное прикрепление поселян к земле, лишение их права заниматься торговлей, отходничеством и промыслами, регламентация многих сторон жизни и т. д.) приводили к разорению. Если основная масса крестьян, особенно непомещичьи, имела возможность приторговывать и развивать свое хозяйство, то экономика военных поселений загоняла их в тупик.

Аракчеев был твердо убежден, что каждый в государстве должен заниматься возложенным на него делом: крестьянин — выращивать хлеб, купец — торговать, чиновник — управлять. Поэтому крестьянин никак не может заниматься торговлей, отвлекающей его от основного рода деятельности. К тому же граф смотрел на военные поселения как на любимую игрушку императора, отдавая предпочтение форме. Примечательно, что в их переписке последних семи лет нет практически ни одного письма, где бы не упоминались военные поселения[30]. Насаждение военных поселений стало апогеем деятельности Аракчеева; соответственно и недовольство общественного мнения в связи с их введением обратилось полностью против него.

После Венского конгресса Александр I чрезвычайно увлекся внешней политикой, и ему нужен был человек, способный «подтянуть» общество, а главное — армию, впитавшую дух вольнодумства за время Отечественной войны и заграничных походов. На передний план выдвинулись охранительные задачи. Только Аракчеев, с его огромной волей, мог сдавить своей железной рукой общественные порывы. Боязнь революционных потрясений как в Западной Европе, так и внутри страны (восстание Семеновского полка было расценено Александром I не только как следствие жестокости полковника Шварца) побудила императора более решительно опереться на Аракчеева. Однако это не означает, что он был предоставлен самому себе. Когда после смерти Аракчеева Клейнмихель разбирал его архив, то обнаружилось, что черновики многих бумаг, подписанных Аракчеевым, были составлены императором[31].

Достигнув зенита, Аракчеев, казалось, мог бы не беспокоиться о прочности своих позиций. Но и в этот момент он не терпел даже тени какого-либо соперничества. На ключевые посты назначались преданные ему люди (князь Д. И. Лобанов-Ростовский, П. М. Волконский, В. П. Кочубей). Единственно удачной была замена Д. А. Гурьева Е. Ф. Канкриным на посту министра финансов, поскольку последний был на голову выше многих министров того времени. Но это было, как отмечает А. А. Кизеветтер, случайное счастливое исключение: все остальные креатуры Аракчеева отличались посредственностью и возбуждали своей деятельностью резкое недовольство общества[32].

Особую ненависть испытывал он к министру духовных дел и народного просвещения князю А. Н. Голицыну, который был дружен с императором с детства. Голицын являлся главным организатором библейских обществ в России, заботивших мистически настроенного Александра I не меньше, чем военные поселения. Свой план борьбы с Голицыным Аракчеев построил на том, чтобы опорочить мистическое движение с точки зрения политической благонадежности. Он сумел убедить Александра I, что библейские общества и другие предприятия Голицына по части просвещения есть та же революция, только прикрытая религиозным флагом. В этом Аракчееву помогли М. Л. Магницкий и игумен Юрьевского монастыря Фотий[33], руками которых Аракчеев добился отставки Голицына. Это была последняя крупная победа Аракчеева в политической интриге.

Нельзя не упомянуть и об участии его в разработке проектов освобождения крестьян, к чему он приступил по поручению императора около 1818 года. Подлинник аракчеевского проекта не разыскан и известен только в изложении других лиц. Суть его в общих чертах сводилась к следующему. Владельческие крестьяне и дворовые люди с согласия помещиков постепенно выкупались казной. Кроме того, опять-таки с согласия помещиков, государство могло выкупить по 2 десятины пахотной земли на каждую ревизскую душу. Такая мизерность наделов, естественно, способствовала бы развитию арендных отношений и препятствовала полному отрыву крестьянского хозяйства от помещичьего. На покупку крестьян и земли правительство должно было отпускать ежегодно по 5 млн. руб., покрывая недостаток денег выпуском особых казначейских билетов. По мнению Аракчеева, интересы дворянства ограждались тем, что оно получало наличный капитал для уплаты долгов и развития хозяйства на новых условиях. Оставшиеся после выкупа государством земли должны были отдаваться в аренду малообеспеченным крестьянским хозяйствам.

Вторая половина 1825 — начало 1826 г. стали переломными в политической карьере Аракчеева. Летом 1825 г. императору поступил донос унтер-офицера Шервуда о группе заговорщиков, которые вели антиправительственную пропаганду в частях 2-й армии. Отправляясь на юг, Александр I поручил Аракчееву разобраться с этим делом. Но 10 сентября в Грузине дворовые люди убили Н. Ф. Минкину (Шумскую) — экономку графа, которая была его фавориткой более 25 лет[34]. Аракчеев был настолько потрясен ее смертью, что совершенно отошел от государственных дел и не выполнил важного поручения. Дела по Кабинету министров он передал статс-секретарю М. Н. Муравьеву, а командование корпусом военных поселений — генерал-майору А. X. Эйлеру. Одновременно он отправил письмо Александру I, в котором изложил причины оставления всех государственных постов. Письма императора свидетельствуют, что он довольно снисходительно отнесся к этому шагу Аракчеева и даже пытался различными способами лично или через других лиц утешить графа.

Вторым ударом для Аракчеева стала неожиданная смерть императора 19 ноября 1825 года. Тем не менее он сумел быстро прийти в себя после потери могущественного покровителя и 30 ноября принял присягу Константину Павловичу, уведомив его, что «получил облегчение от болезни». Довольно оперативно проведенная повторная присяга поселенных войск Николаю I не смогла, однако, спасти их начальника. Император не простил Аракчееву его трусости 14 декабря, когда тот так и не вышел на Сенатскую площадь из Зимнего дворца, а также прежних унижений, когда великие князья часами дожидались аудиенции у Аракчеева. Впоследствии Шервуд писал, что курьер Аракчеева, которому он должен был передать важные сведения о заговорщиках, опоздал на несколько дней, а не будь этого, «никогда возмущения 14 декабря на Исаакиевской площади не случилось, затеявшие бунт были бы заблаговременно арестованы»[35].

Окончательную точку в этом деле поставила собственная бестактность Аракчеева. 12 декабря 1825 г. великий князь Михаил Павлович писал Дибичу: «Третьего дня видел в первый раз графа Аракчеева. Он мне упомянул об этом деле (о заговоре. — К. Я.), не зная, на чем оно остановилось, и говорил про оное, потому что полагает его весьма важным. Я тогда же сообщил об этом Милорадовичу, который хотел видеться с Аракчеевым; но как граф принял за правило никого у себя и нигде не видеть, даже и по службе, то и не пустил к себе Милорадовича, хотя он и велел сказать, что он от меня»[36]. 20 декабря Аракчеев был освобожден от заведования делами Комитета министров и перестал быть членом Государственного совета. За ним сохранилась лишь должность главного над военными поселениями начальника, но и на ней он пробыл очень недолго.

Весной 1826 г. во время инспекторского смотра аракчеевского полка несколько солдат подали генерал-майору Петрову жалобу, что «служить невозможно тяжело стало». Следствие проводил сам Аракчеев, зачинщики были наказаны шпицрутенами и сосланы в Сибирский корпус. Граф попытался скрыть факт возмущения в полку его имени от Николая I, но тот узнал об этом от Клейнмихеля и в апреле того же года провел инспекторский смотр ряда округов 1-й гренадерской дивизии. Император понял, что блестящая форма не соответствует содержанию — округа гренадерского корпуса так и не смогли перейти на самообеспечение продовольствием и фуражом.

Почувствовав, что тучи сгущаются, Аракчеев написал прошение об отпуске для лечения за границей. Фактически это была просьба об отставке, поскольку срок отпуска в рапорте не оговаривался; Аракчеев понимал, что после возвращения вряд ли будет допущен хотя бы к командованию военными поселениями, судьба которых при новом императоре становилась неясной. 30 апреля 1826 г. последовал рескрипт; Николай I удовлетворил просьбу Аракчеева об отпуске. Командование поселенными войсками на время его отсутствия вверялось Клейнмихелю, и ему предписывалось «о делах важных», требующих разрешения Главного над военными поселениями начальника, «относиться» к начальнику Главного штаба е. и. в.[37]. Тем самым нарушалась автономия военных поселений, и началось постепенное их подчинение общему армейскому управлению.