Элизабет Чедвик - Ради милости короля

• Название: Ради милости короля
• Автор: Элизабет Чедвик
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-389-07422-4, 978-5-389-05406-6

Чем подданные могут заслужить милость короля в неспокойное для страны время?

Конец XII века. В Англии правит Генрих II Плантагенет. Его сыновья Ричард и Иоанн при поддержке матери Алиеноры Аквитанской замышляют против отца бунт.

Ида де Тосни, которую вынудили стать любовницей Генриха в 15 лет, рожает королю ребенка.

Роджер Биго, старший сын недавно умершего герцога Норфолка, прибывает ко двору короля, чтобы отстоять свое наследство.

Звезды свели Роджера и Иду не в лучшее для них время, но по воле судьбы они полюбили друг друга.

Что может помочь влюбленным, когда им кажется, что весь мир ополчился против них?

Впервые на русском языке!

---

Заслышав стук копыт, Ида оторвалась от работы и увидела, как Роджер Биго с несколькими спутниками рысью въезжает во двор. Молодой мужчина грациозно и ловко соскочил с лошади, и у нее участилось дыхание, когда он засмеялся словам товарища. При дворе Ида редко видела Роджера в беззаботном настроении, – надо же, он умеет улыбаться. Его лицо светилось воодушевлением, он уверенно и твердо провел руками по шее, груди и плечам скакуна. Наблюдая и слушая, Ида поняла, что серый Роджеру не принадлежит, но он испытывает коня для одного из товарищей, и вся группа доверяет его суждению. Роджер поднял переднюю ногу серого, осматривая копыто, затем, сосредоточенно нахмурившись, отступил, чтобы осмотреть скакуна целиком.

– Надеюсь, милорд Биго обернется, прежде чем дыра, которую вы сверлите в его спине, станет заметна всем. – В голосе Годы прозвучало предупреждение.

Ида виновато перевела взгляд на шитье:

– Не понимаю, о чем вы.

– Всякий раз, когда он появляется, вы глядите на него, как голодный на пищу, – покачала головой Года.

– Вовсе нет! – пришла в ужас Ида.

– Возможно, я немного преувеличиваю, но в вашем взгляде чувствуется голод, даже если вы это отрицаете.

Ида закусила нижнюю губу и промолчала, потому что спорить было бессмысленно. Она действительно находила Роджера Биго привлекательным.

– Впрочем, – продолжила служанка, – полагаю, вы в безопасности, поскольку он из тех мужчин, которые не замечают, что творится у них под носом, когда дело касается женщин… или не хотят замечать. Он не обращает внимания на придворных дам, вне зависимости от их положения.

Это правда, подумала Ида, вдевая новую нить в ушко иглы. Роджер Биго, как правило, лишь тихо, со стороны, наблюдает за вечерними развлечениями, изредка с осторожностью присоединяясь. Вот почему она так поразилась, увидев его сейчас в родной стихии. Ида не без лукавства задумалась, что Роджер станет делать, если она попытается с ним заговорить. Разумеется, это будет опасной игрой…

– Но этот его брат… – содрогнулась Года. – Хорошо, что он покинул двор.

Ида поморщилась. Старший сын Гундреды уже приобрел среди придворных дам репутацию человека невоспитанного. Годьерна сказала, что он похож на своего отца, старого графа Норфолка, который тоже был грубияном, вечно ожидал, что все будут потакать его прихотям и порокам, и при первой возможности зажимал служанок в углу, чтобы пощипать и потискать их.

Гуон и его брат уехали вскоре после бракосочетания матери с Роджером де Гланвилем. Ида посетила их скромную свадьбу, которая прошла в королевской часовне в Мальборо. Обе стороны казались довольными своим выбором, а сыновья, по-видимому, приняли отчима. Гундреда вернулась в Норфолк, но де Гланвиль остался при дворе, и Ида часто видела, как он разговаривает с другими адвокатами и секретарями или корпит в оконных проемах над пергаментами, сражаясь за спорное наследство жены. Памятуя о мнении Генриха по этому поводу, Ида подозревала, что решение будет вынесено не скоро… если вообще будет вынесено.

Роджер и его спутники удалились в конюшни, поглощенные разговором о лошадях. Ида склонилась над вышивкой, но, когда компания проходила мимо, подняла глаза, чтобы понаблюдать за грациозными движениями Роджера.

* * *

Роджер взял фрукты на шпажке, теплые, мягкие, покрытые глазурью из вина и меда, и попытался съесть их, не испачкав котту липким соком. Задача требовала не меньшего напряжения, чем замысловатая схватка на наклонной поверхности.

Теплым летним вечером двор расположился в саду, чтобы попировать вволю на свежем воздухе. Вереница слуг носила с кухни блюда с деликатесами, в том числе маринованные фрукты, финики в миндальной пасте и кусочки мяса, обжаренные в кляре и истекающие расплавленным сыром. Генрих сидел в беседке посередине сада, в кресле с высокой спинкой, обложенный подушками, опустив распухшую ногу на скамеечку. Новизна вечера привела его в добродушное расположение духа, равно как и непристойные шутки, которыми потчевал его единокровный брат Гамелин Суррей.

Вино оказалось на диво приличным, и Роджер находился в изрядном подпитии. Сегодня его познания в лошадях были оценены по достоинству, его мнение имело вес.

– При разведении необходимо все время помнить о цели, – произнес он, облизывая пальцы как можно благопристойней, – и выбирать животных, которые хорошо воспроизводят свои качества. Все кобылы, скрещенные с моим рыжим скакуном, понесли жеребят его масти, с широкой грудной клеткой и прочными костями. – Он откусил от ароматного, смягченного в вине ломтика груши и поймал каплю сока подбородком.

– И все же лучшая масть – серая, – заметил Томас де Сэндфорд, юноша, которому Роджер давал советы. – Гнедая или бурая не выделяется из общей массы.

– Зависит от лошадиной стати и состояния шкуры. Качество обязательно себя покажет. Вам повезло, что ваш серый обладает и тем и другим. – Тон Роджера был дипломатичным.

Светлые лошади были заметнее, и их предпочитали те, кто хотел показать себя в битве, но выделиться можно было и с помощью конских доспехов и сбруи.

Мимо прошла дама со служанками, ее шлейф касался травы, на платье и поясе мерцали драгоценности. В воздухе остался слабый аромат мускуса, притягательный, как само вожделение. Одна из служанок кокетливо оглянулась на группу молодых мужчин, словно вручила турнирный знак отличия. Беседа вполне естественно перешла с лошадей на женщин, хотя всех продолжал занимать вопрос разведения.

– Я не отказался бы покрыть пару кобылок, пасущихся в саду сегодня вечером, – сладострастно выгнул брови Роберт ле Бретон, придворный.

– За это вас кастрируют, – усмехнулся де Сэндфорд.

– Нет, если бы он управился быстро, – съязвил кто-то.

– Если верить слухам, это не проблема, – хихикнул де Сэндфорд.

– Говорите за себя. На меня пока не жаловались, – парировал ле Бретон.

Роджер не участвовал в шутливой перебранке, которая напомнила ему непристойные остроты во Фрамлингеме, когда там располагались фламандцы Лестера. Беседа была грязной и довольно неучтивой.

Заметив молчаливость Роджера, де Сэндфорд поддел его:

– И с кем бы вы скрестили меня, чтобы получить идеальное потомство?

– Спросите лучше о лошадях, – чуть улыбнулся и покачал головой Роджер, – а не о мужчинах и женщинах.

– Да ладно, наверняка к ним относятся те же правила! – ухмыльнулся де Сэндфорд.

– Как насчет Гевы де Галль, например? – предложил ле Бретон. – У нее лошадиные зубы! Что вы о ней думаете, Биго? Подойдет она вам?

– Ничего я не думаю, поскольку не собираюсь жениться в ближайшем будущем, – ответил Роджер, желая, чтобы собеседники переменили тему.

– Уверен, у вас есть мысли на этот счет, – фыркнул ле Бретон. – Это одна из целей пребывания при дворе – поиск подходящей жены, чтобы рожала наследников.

Мысленно морщась, Роджер обдумывал план побега.

– Забудьте о леди Геве. – Де Сэндфорд с пьяной силой хлопнул Роджера по плечу. – Вам понадобится лестница, чтобы поцеловать ее, даже если ее зубы покажутся вам знакомыми. Но что вы скажете о взглядах, которые на вас бросает Ида де Тосни? Вот кобылка, на которой стоит прокатиться!

При этом замечании молодые товарищи Роджера загоготали и тайком покосились на королевскую беседку. Роджер заморгал в неподдельном изумлении. Наверное, над ним насмехаются. Ида де Тосни ни за что не посмотрит в его сторону. Это обойдется ей слишком дорого… или ему.

– Но, возможно, вас не интересует королевская любовница? – лукаво продолжил де Сэндфорд. – Возможно, вы слишком чисты, чтобы пользоваться подержанными вещами?

Его голос был язвительным. Роджер славился разборчивостью и пренебрежением к придворным шлюхам. Его спутники находили подобное отношение то нелепым, то достойным восхищения – чаще нелепым, поскольку проще было считать Роджера излишне придирчивым или неоперившимся, чем признать, будто он придерживается кодекса личной чести, в сравнении с которым они кажутся беспринципными и вульгарными.

– Сомневаюсь, что она питает ко мне малейший интерес, – растянул губы в улыбке Роджер, – учитывая все привилегии, которыми ее одаривает король. А я не стану испытывать благосклонность Генриха, ведя переговоры о своих землях.

Тем самым он попросил друзей не развивать эту тему и с облегчением обнаружил, что они даже навеселе не лишены здравого смысла. Де Сэндфорд перевел разговор на турниры за Узким морем[12], где старший сын Генриха и предводитель его рыцарей Уильям Маршал создавали себе имя. Роджер слушал вполуха. Он был знаком с Уильямом Маршалом, братом королевского маршала Джона. В обычных обстоятельствах он с удовольствием обсудил бы искусство состязаний, поскольку сам был великолепным бойцом. Но сейчас его больше занимало, действительно ли Ида де Тосни наблюдает за ним, или друзья решили над ним подшутить. Он вспомнил, что видел ее днем, но она сидела, склонившись над шитьем, и они не обменялись приветствиями. И что делать, если это правда, ведь он не может себе позволить размолвки с королем…