разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1973

• Название: Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 1973
• Автор: разные
• Издательство: САМИЗДАТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012

Содержание:

Рышард Савва ТРЕТИЙ ПАРАГРАФ

Айзек Азимов ФАНТАСТИКА — ЖИВАЯ ВЕТВЬ ИСКУССТВА

Юрий Медведев ЗЕРКАЛО ВРЕМЕНИ

Артур Кларк ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН…

Димитр Пеев ТРЕТЬЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ

Илья Варшавский НАЗИДАНИЕ ДЛЯ ПИСАТЕЛЕЙ-ФАНТАСТОВ

ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ, ОТ НАЧИНАЮЩИХ ДО МАСТИТЫХ ВКЛЮЧИТЕЛЬНО

Георгий Островский ТРИ ТЕНИ ОТ ОДНОГО КАМНЯ

Брайн Олдис У ИСТОКОВ БУДУЩЕГО

Сергей Жемайтис БАГРЯНАЯ ПЛАНЕТА

---

Вашата терпеливо дождался, когда Макс закончит:

— Поэтому нам надо держать ухо востро. Можем такое занести в корабль! Надо учитывать, что наша приспособляемость к незнакомой среде несколько ниже, чем у лунных грибков.

Подошел час земных передач: немного хроники, лица близких. Моя мама сказала, покусывая губы:

— Ты надеваешь шерстяное белье? Передавали, что у вас ужасная погода…

И целый поток указаний из Космоцентра.

Вашата сказал, отправляя нас спать:

— Вот начнется переполох, когда они там получат портрет нашей рыбы…

Среди ночи меня разбудил сигнал тревоги. Такого еще у нас не было, даже когда на тридцатом миллионе километров от Земли во время вахты Вашаты корабль врезался в пылевое облако.

В пилотской кабине уже находились командир и Антон.

Зингера не было.

Вашата сказал:

— Сработало реле внезапной опасности в оранжерее.

Это реле изобрел и установил Макс во всех жилых помещениях. Очень чувствительный прибор, реагирующий на повышение колебаний электрического поля человека.

— Макс! — позвал Вашата. — Что произошло?

На экране видеофона появился виновато-радостный лик Макса. Перебарывая волнение, он прохрипел:

— Да у меня… реле среагировало на повышение поля… Вы не верили… И вот…

— Да что случилось, что у тебя за вид? Макс! Возможно, ты видел дурной сон? Или поле повысили твои растения?

— Нет, дело не в растениях. Я учел их потенциал… — Макс явно тянул, блаженно улыбаясь.

— У тебя шоковое состояние, — тихо сказал Вашата, — я сейчас зайду к тебе.

— Ко мне пока нельзя. Видишь ли, прибор оказался потрясающе чувствительным…

— Кончай свой лепет, Макс, — сказал Антон. — Что у тебя там стряслось? ^

— Ну я к тому и веду. Да ко мне и нельзя, у меня карантин. Имейте это в виду… Дело в том…

— Продолжай, — устало проронил Вашата.

— Я не знаю, каким образом занесли зерно или спору, оно еще только прорастает. По виду что-то вроде кактуса, очень своеобразной формы… Микрокактус марсикус! Звучит?

— Звучит, и очень внушительно, — сказал Вашата.

Макс улыбнулся совсем как в школе, когда горел нетерпением поделиться своей удачей.

— Антон, Христо, Ив! Я закрыл их в колбах, ну, тех, что заметил. Посадил под стекло. Что-то невероятное! Я сейчас покажу. Вот, видите? Нет, вам плохо видно. Лучше покажу в увеличенном виде через проектор. — Он повозился немного, и на экране появилось множество колючих шариков, похожих на вирус гриппа, увеличенный в двести тысяч раз.

— Всего десятикратное увеличение… Смотрите, он зацветает! Теперь вы видите цветок, увеличенный в семьсот раз! Невероятная красота!

И на каждом более сотни таких цветов! Цветы небесно-голубые. Видимо, были и насекомые, сейчас цветок самоопыляющийся. Пыльца красная, но нет ни пестика, ни тычинок.

— Макс! — Вашета глотнул слюну пересохшим горлом. — Макс, ты представляешь, что получится у тебя к утру?

— Вполне. Я загерметизировался. Связь только таким путем. Я заметил, что эти малютки мгновенно прорастают в минимальном присутствии воды.

— Поищи способ задержать прорастание. Ты что, в своей университетской лаборатории? Забыл, где находишься?

— Вашата, милый мой Христо. Я все понимаю, отдаю отчет, но пойми и ты меня! Ведь это настоящая жизнь! «Кактусята», по всей вероятности, безвредные, хотя в симбиозе с ними могут жить и вирусы. Ко мне никто ни ногой! С голоду я не умру. Если придется, проживу здесь до дому. Вы как-нибудь перебьетесь на консервах. В складе есть витаминизированные концентраты.

Экран погас. Вашата откинулся в кресле.

Корабль вздрогнул.

Антон сказал:

— Наверное, обвал на море. Там столько камней нависло.

— Работает Большой Гейзер, — сказал я.

— Да, он иногда Изрядно потряхивает, — согласился Антон.

Оба мы посмотрели на Христо. Он сидел в той же позе. Показал головой на дверь:

— Отправляйтесь спать. Завтра будет день не легче. Что, если эта гадость проникла во все отсеки и начнет заполнять корабль? Ну хорошо, без дискуссий на эту тему. Спать!

Он остался в кресле.

Почему-то меня не особенно потрясли марсианские «кактусята», хотя я полностью отдавал себе отчет в том, что нас ждет, если так просто проникают в герметический корабль семена марсианских растений. Лежа в гамаке, я самонадеянно думал: «Теперь меня уже ничем нельзя ни удивить, ни испугать», — и, уже засыпая: «Почему марсиане не перебрались внутрь планеты, там тепло, мы видели, как из ее недр вырываются газы. В подъемные жилища можно было нагнетать воздух или там получать его, регенерировать. Что же здесь произошло?..» После видения города у меня не осталось никаких сомнений, что здесь жили люди; и почему-то возникла твердая убежденность, что сейчас их здесь нет. «Что же произошло?..» Никаких веских доказательств у меня еще не было. Мне могло показаться, что и там, над пропастью, не город, а обыкновенные камни. Я улыбнулся и, засыпая, опять увидел город, теперь уже другой, больше первого. Я бродил по его пустым улицам, рассматривал фрески с изображением тонких, высоких людей. Меня привлекла живая картина. Девочка с огромными глазами, тонкая, как тростинка, сидела на оранжевом берегу лилового моря, играла в песок, она, как и наши дети, насыпала его в формочки, пришлепывала лопаткой, строила горку: подняв высоко руки, сыпала из прозрачных ладоней оранжевую пыль. Я без удивления увидел, что у нее по четыре пальчика на руке, а вместо ноготков золотые ободки…

В семь часов утра, когда мы втроем пили кофе, грустная физиономия Макса материализовалась на экране видеофона:

— Они не перенесли повышенной дозы кислорода. Я создал почти чистую атмосферу из кислорода. Они все погибли! Все до одного. Почернели, — в голосе Макса чувствовалось неподдельное горе.

— Вот и прекрасно! — Вашата встал, опрокинув кружку. — Хоть здесь повезло. Ты же, — он погрозил Максу, — будешь у меня сидеть двое суток в карантине.

— Не надо мне было открывать колбу… — вслух подумал Зингер. — Хоть бы там остались семена.

— Не горюй, — успокоил Вашата. — В камнях и песке их будет достаточно. Завтракай своими бананами и снова проверь, нет ли у тебя еще «гостей». Молодец, Макс, как это тебе в голову взбрело потравить их кислородом?

— Христо! С кем ты говоришь? Посылали бы меня с тобой, если бы… Ах, Христо, Христо… Вот что, ты тоже займись дезинфекцией. Процент кислорода доведен до восьмидесяти пяти. Ни рентген, ни ультрафиолет на них не действуют, как ты знаешь, — здесь достаточно космических излучений, было время привыкнуть к ним…

Город над обрывом

К городу над обрывом нашлась довольно удобная дорога по впадине. Может быть, когда-то ее действительно размыло водой, а в последующие тысячелетия ветер обрабатывал склоны и устилал дно песком и пылью. Пыль — главный компонент марсианской почвы, она микроскопична и покрывает почти всю планету, сглаживает ее и без того однообразный плоский рельеф, оригинальный только по окраске, да и то пока не привыкнешь к его оранжево-серым тонам. Только горы здесь великолепны. Они вздымаются прямо, без предгорий, из песчаной равнины, удивляя своим величием, лепкой склонов и сочетанием необыкновенных красок.

По оврагу, или, как Антон его назвал, «розовому каньону», — из-за своеобразной нежно-розовой окраски слагающих берега пород, мы добрались почти к самым развалинам.

Антон высказал предположение, что выемка — искусственного характера и по ней когда-то шла настоящая дорога к городу. (Как показали исследования археологов, мы оба были неправы, овраг образовался много позднее, после смерти города.)

Туарег вел себя вполне удовлетворительно: получив приказ, он всю дорогу шагал впереди «черепашки», разобрал завал из камней, к счастью, не особенно больших; после завала «черепашка» могла пройти еще с полкилометра, а дальше с разрешения Вашаты, который следил за каждым нашим шагом, мы отправились пешком — всего каких-нибудь сто метров под нависшим обрывом.

— У меня такое ощущение, — сказал Антон, — будто я побывал здесь. Всю ночь, и до того, как разбудил Макс, и после, мне снились марсианские сны.

— Мне тоже…

— Не знаю, что снилось тебе, а я уже шел по этой дороге, только без щебня и всей этой шелухи под ногами. Справа над обрывом шло ограждение из каменной решетки какого-то замысловатого рисунка. Сейчас этого ничего нет. Стена слева была вся в рисунках — какие-то морские пейзажи.

— Суда с высокими мачтами?

— Совершенно верно. Нам с тобой чудится одно и то же. Надо избавиться от такого состояния. Сейчас тебе ничего не кажется?

— Нет. А тебе?

— Тоже все нормально, только будто за тем поворотом еще что-то есть на стене.

— Успокойся, Антон, — сказал Вашата. — Вы скорей возвращайтесь, посмотрите, что за развалины, только не держите объективы против солнца, вчера получилось много смазанных кадров.