Олег Кожин - Охота на удачу

• Название: Охота на удачу
• Автор: Олег Кожин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-082663-6

Так бывает — еще вчера ты делал ремонт на кухне. Маялся, не видя будущего и перспектив. А потом нашел счастливую монетку, и… Привычная реальность вдруг переворачивается с ног на голову, открывая неприглядную изнанку мира Сборщиков, тех, кто выкачивает заряд счастья из монеток, счастливых билетиков и прочих талисманов. Теперь тебе остается только одна забота — дожить до вечера. Привычный город становится небезопасен, каждый встречный может оказаться чудовищем, а близкие больше не помнят о твоем существовании. Между тобой и Сборщиками только счастливая монета, только ветреная Удача. И еще Лиля — сумасшедшая панкушка с разноцветными волосами. Беги, Гера Воронцов! Спасайся!

---

— Ладно-ладно, — примирительно выставив перед собой пухлые ладони, поспешно ответила Халя, вмиг утратившая львиную долю своего гонора. — Видела недавно вашего хлопца. Если уловом поделишься — скажу где!

— Ай, спасибочки вам, барышня, огромное! — Не ожидавший получить от Случая такой подарок, Скоморох даже шаркнул ножкой и поклонился.

Ухватившись за край двери, он с размаху захлопнул ее, силясь причинить наглой Хале как можно больше синяков, шишек и прочих неприятных повреждений тела. Не имеющую скоморошьей реакции мороженщицу спасла только огромная грудь, которая, точно подушка безопасности, приняла на себя основной удар. Тетка ввалилась внутрь, не удержавшись на колоннообразных ногах. Из фургона донесся страшный грохот, а сама машина ощутимо подпрыгнула на рессорах.

Спружинившая дверь вновь распахнулась, и Скоморох, привстав на подножке, заглянул в фургон, оценивая масштабы разрушения. На летний период старенький «ЗиЛ» становился для сборщиков домом на колесах. Пользуясь погодными условиями, бригада работала «в поле», точно колхозники во время страды. Здесь они спали, ели, смотрели телевизор, сюда складывали добытое барахло. Во всех Сумеречах едва ли наберется с десяток живых существ, видевших машину сборщиков изнутри. И уж точно не было того, кто, набедокурив у бригады дома, ушел бы безнаказанным. Падающая Халя, видимо, пыталась удержаться за стоящие вдоль бортов стеллажи. Неудивительно, что не рассчитанные на подобную нагрузку полки не выдержали, погребя мороженщицу под грудами мешков с ценным мусором. К счастью, жилой зоны, где расположились двухъярусные нары, рукомойник и заставленный пирамидами из немытой посуды стол, разрушения не коснулись. Оно и понятно — изнутри площадь кузова была в несколько раз больше, чем снаружи, и жилую часть от входа отделяло почти четыре метра. Как такое могло быть? Почему на их фургончик не распространяются некоторые законы физики? Это было той еще загадкой даже для самих сборщиков. Когда за решение проблемы брался Хозяин, оно всегда получалось простым и эффективным, но не всегда понятным.

Убедившись, что ничего серьезного Халя не поломала, Скоморох спрыгнул с подножки и кивнул Близнецам. Семка и Ромка тут же принялись бодро закидывать внутрь сегодняшнюю добычу. Доски, бутылки, компьютерная рухлядь сыпались прямо на яростно матерящуюся мороженщицу, но коротышки лишь глумливо хихикали. Последним Близнец-Семка закинул маленький, но тяжелый монитор, отозвавшийся сдавленным криком боли и усилившимся потоком ругани, после чего Скоморох закрыл дверь на засов.

— Двинули, — скомандовал он братьям. — И так слишком долго с этой дурой провозились.

— А куда ты поедешь, кретин пустоголовый? — донесся из-за двери сдавленный голос Хали. — Я ж тебе теперь шиш чего скажу!

— В парк поеду, хрен ли тут думать, — удивляясь глупости мороженщицы, ответил Скоморох. — Ты в городском парке квоту отрабатываешь, целыми днями там торчишь. Это каждый сборщик знает. Так что, если не соврала, то там только и могла его видеть.

Сквозь двери донесся разочарованно-обиженный стон, сопровождаемый оханьем, кряхтением и грохотом.

— И, это… — перед тем как сесть в кабину, крикнул сборщик, — прибери там чего раскидала. Если зайдем, и будет срач — шкуру спустим!

— Ты только не забудь, слышь, Скоморох?! Это я его первая нашла! — донесся ему вдогонку голос Хали-мороженщицы. — Я первая нашла! Мне удачи положено! Первый всегда в доле!

— Был в доле — стал в неволе! — отшутился Скоморох, хотя и знал, что засов на двери Халю не удержит. Уйдет так же, как пришла, через холодильник. Но отказаться от потешки, отвесившей мороженщице легкую мысленную оплеуху, не смог. Потешка получилась не самая лучшая, простенькая, почти детская, но Скоморох радовался и такой. В свете маячащего на горизонте большого дела старые навыки возвращались очень быстро.

Он ловко запрыгнул в кабину, где уже сидели Близнецы, и велел:

— Давай, Ромка, в парк гони! Нам сегодня удача прет!

Старый фургончик работал на удивление негромко. Один только раз, когда Семка, повернув ключ зажигания, нетерпеливо вдавил в пол педаль газа, двигатель рявкнул, точно здоровенный пес, взявший след. После под капотом машины раздавалось лишь размеренное урчание, как у дорогой иномарки. Сборщики умели гасить ненужное внимание к своему бизнесу. Тихо приходили, тихо брали свое, тихо уходили. Иногда случайно или намеренно столкнувшиеся с ними люди тихо исчезали, если успевали заметить слишком многое. Сборщики не любили бывать на виду и знали множество способов оставаться незамеченными.

Спустя минуту после того как машина отъехала от больницы, на задний дворик вышла усталая пожилая медсестра в потемневшем от жары под мышками и возле шеи халате. Крутя в пальцах незажженную сигарету, она удивленно осматривала разоренные мусорные баки. Кто-то разломал списанную мебель едва ли не в щепки, а между тем женщина, недавно выходившая покурить, не только никого не видела, но даже не слышала ни звука. Чиркнув зажигалкой, медсестра тяжело плюхнулась на удачно поставленное в тенечке поломанное кресло. Это все мальчишки-роллеры, не иначе, подумала она. На ползущий вдоль сквера синий «ЗиЛ» женщина даже не посмотрела.

Выкатившись за пределы больничного городка, грузовичок сборщиков попал на Хвойную улицу, засаженную почему-то тополями и разросшимися кустами сирени. Здесь он принялся уверенно набирать скорость. Чтобы добраться с расположенной на окраине Сумеречей Хвойной до железнодорожного вокзала, предстояло проделать немалый путь по разбитой объездной грунтовке. А когда промышляешь добычей Удачи, мешкать не следует. Иногда из-за какой-то упущенной доли секунды ваши пальцы пролетают в миллиметрах от ее хвоста.

* * *

К пиву он взял вяленного леща. «Поповское» — местный сорт, свое название получило от Попова порога, поселка, где его варили. Особыми достоинствами напиток не обладал, но в розлив бывал весьма недурен. Особенно в такую жару.

Небывалый зной распугал даже законченных алкоголиков, столики возле «Пивной на Пробной» пустовали. Это было хорошо, потому что он не очень любил людей. Холодное пиво с рыбой любил, а людей — не очень.

Смакуя удовольствие, он сдул с кружки невесомую шапку пены. Со стола на него таращил пустые глазницы вяленный лещ. Рыбалку он тоже не любил, хотя всегда был не прочь «поудить рыбку в мутной воде». Увлекательное занятие, хоть при этом и крайне непредсказуемое, а подчас даже опасное. Один Случай знает, кто находится на конце туго натянутой лески, в дугу изогнувшей удилище. Костлявый окунь или жирная форель? Или неведомая зубастая тварь, способная сожрать самого рыбака?

Крепкие зубы оторвали кусок леща. Задумавшись, он даже не замечал, что забыл почистить рыбу.

Нужно набраться терпения. Хватать удилище самому можно, только когда точно знаешь, кого скрывает мутная вода, и насколько глубоко заглочен крючок. Наживка насажена. Удочка заброшена, и на случай поимки подводного чудища до поры до времени ее держат чужие руки. Руки, лишиться которых будет не жалко. Совсем скоро над водой покажется плавник. Остается лишь немного подождать. И уже тогда, если блеснет на солнце золотая чешуя — тянуть изо всех сил. Быстро и не раздумывая.

Хозяин медленно отхлебнул большой глоток пива, отправляя перемолотый комок мяса, костей и чешуи гулять по пищеводу.

Что-что, а ждать он умел.

Глава третья БЕГИ И ПРЯЧЬСЯ

Озлобленное солнце перевалилось через самую высокую точку, начиная долгий путь к западу. Прохладнее не стало, зато появились исчезнувшие было тени. Сейчас Воронцов многое бы отдал, чтобы очутиться под густой кроной какого-нибудь дерева. Лоб и виски усыпали капельки пота, футболка требовала, чтобы ее отжали, но юноша стоически терпел мучения, надеясь, что упертой панкушке сейчас так же несладко. Герке, ставшему участником странных, отчасти даже пугающих событий, хотелось объяснений. А единственная, кто мог их дать, изъяснялась туманно и загадочно. И если для того, чтобы разговорить девчонку, необходимо как следует прожариться — что ж, пусть так! В парке по-прежнему не было ни души, так что парочка, играющая в гляделки посреди аллеи, могла смутить разве что скульптуру лося, безучастно наблюдающего за ними с невысокого постамента.

Вытянув перед собой руку, Воронцов недоверчиво разглядывал виновника всех сегодняшних бед. Пятак, болтающийся на обвившей запястье нитке, напоминал повесившегося колобка, который до этого угодил под фабричный пресс. Мелкая разменная монета, на которую и коробок спичек не везде купишь. Поверить, что именно она дала толчок, от которого образовалось цунами сегодняшних неприятностей, обрушившихся на Герину голову, было трудно. Легче предположить, что его разыгрывают. Например, один из центральных телеканалов снимает в Сумеречах очередную дурацкую «скрытую камеру». Версия, конечно, исключительно в порядке бреда, но она могла бы многое объяснить, хотя и не выдерживала никакой критики: Гере никогда не доводилось видеть такой многоступенчатой телевизионной подставы. Мороженщица, троица гопников, девчонка еще эта… как минимум, пять актеров на разных локациях. Причем, судя по тому, как, не желая успокаиваться, бешено колотится сердце юноши, актеров весьма и весьма хороших. К тому же эти исчезающие татуировки… Что это? Дорогостоящий спецэффект? Но ведь, в конце концов, они в реальном мире, а не в «зеленой комнате»! Как и большинство сверстников, Гера не знал, кто такой Станиславский, но это не мешало ему цитировать театрального классика. «Не верю! — убежденно кричал ему рассудок. — Не верю!»