Михаил Ишков - Супердвое. Версия Шееля

• Название: Супердвое. Версия Шееля
• Автор: Михаил Ишков
• Жанр: Боевик
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-6559-8

Тайны Великой Отечественной уже седьмое десятилетие притягивают всех, чьи отцы и деды погибли на полях сражений. Мы до сих пор ищем объяснение несоизмеримости наших потерь в сравнении с другими участниками антигитлеровской коалиции. В ход идет все, что может предложить историческая наука на сегодняшний день: и что воевали мы бездарно, и что в самый ответственный момент подвело руководство, и что отставание в технике сказывалось. Но ответа на главный вопрос - почему вплоть до 1943 года агрессор сумел обеспечить такое громадное превосходство в личном составе? - до сих пор нет. Как получилось, что врагу удалось сосредоточить на восточном направлении свои главные силы, ведь мы же не первые вступили в войну? Может случиться так, что без согласия в этом вопросе, без точного и взвешенного ответа на него нам вновь придется бросить в бой миллионы наших детей и внуков.

---

« …этих дел действительно немного, и все они были на контроле у Петробыча. Это, прежде всего, информация, поступавшая от таких фигурантов как Ольга Чехова, приятель Геринга князь Радзивилл, прежний дружок Гитлера, руководитель «Черного фронта» Вальтер Стеннес, во время войны служивший советником у Чай–Канши и при этом имевший свежую и точную информацию из Берлина. Были и другие персоны и не только в Германии, но и в окружении Черчилля и Рузвельта. ( Моргентау)

Этих людей ни в коем случае нельзя считать агентами в формальном смысле этого слова. Они, скорее, являлись доброжелателями и «друзьями», иногда советчиками. Чеховой или Радзивиллу в голову не пришло бы добывать номера дивизий, перебрасываемых на Восточный фронт, чем занимался небезызвестный Рудольф Рёсслер, он же Люци.

Ценность этих источников состояла в том, они давали как бы общую картину происходящего в высших кругах нацистского руководства – сообщали о слухах, возможных назначениях, вариантах решений, внутренней подоплеке их принятия. Например, в разгар Сталинградской битвы, когда выяснилась невозможность сбросить в реку оборонявшие узкую полоску берега советские дивизии и дальнейшие попытки захватить эти последние сотни метров до Волги теряли всякий военный смысл, Геббельс в присутствии Чеховой не без сожаления выразился в том смысле, что фюрер никогда не уйдет из Сталинграда. Свою мысль он подтвердил тем, что «фюрер, в частности, считает, что на месте этого города находилась столица хазарского каганата, поэтому удар в направлении Волги рассматривается им как уничтожение гнезда древнего иудаизма. Всякое сопротивление в этом районе должно быть подавлено силой оружия».

Этот прогноз был доведен до сведения Вальтера Стеннеса и тот подтвердил, что «идея фикс» насчет разгрома «гнезд древнего иудаизма» владела Гитлером еще в двадцатые годы.

Еще пример.

Петробычу не раз докладывали об усилиях американцев в области создания атомной бомбы, однако в государственной важности этих работ его окончательно убедило сообщение источника в администрации Рузвельта, подтвердившего, что конгресс США заложил громадную сумму в одну из расходных статей военного бюджета, связанную с этой проблемой. Скажу больше – невообразимо громадную на эту, в общем‑то, сырую идею.

Это в военное время!

Получив это сообщение, Сталин тут же отдал приказ всерьез заняться разработкой своей бомбы …»* (сноска: Из донесения агента ГРУ «Ахилла» (А. А. Адамса) в феврале 1944 г. «Секретный фонд в один миллиард долларов, находящийся в личном распоряжении президента США, уже почти израсходован на исследовательскую работу и работу по созданию технологии производства названных раньше элементов. ( В. Лота. Тайные операции Второй мировой.).

« …не было бы этого странного запроса, поступившего от Шееля, дальнейшее использование обер–гренадера Густава Крайзе было решена парой–другой резолюций, наложенных на служебную записку, определявшую его судьбу.

Хочу заметить, это был трудный, смертельно опасный маршрут, но пусть об этом расскажет…»

«…Первым вопрос о дальнейшем использовании Крайзе поставил нарком госбезопасности Меркулов. Он высказался в том смысле, что только его разведывательное управление способно с наибольшей пользой задействовать «обер–гренадера». Судоплатов тут же встал на дыбы и предупредил – «это наш человек, наша вербовка, и использовать его должно 4–ое управление» в обнимку со Белорусским штабом партизанского движения.

Берия поддержал его. Как он мог отказать своему любимчику! С другой стороны, если иметь в виду «наибольшую эффективность», Судоплатов был безусловно прав. Тем не менее решающее слово оставалось за Федотовым.

Мой начальник выразился «кратко и омко»:

— У нас нет конкретных планов использования Крайзе.

Берия, когда‑то работавший под началом Федотова, согласился с начальником КРУ и передал Крайзе белорусам и Судоплатову.

* * *

«… У себя в кабинете Федотов неожиданно разговорился:

— Не могу отделаться от мысли, с этим гренадером, черт его побери, мы где‑то не доработали. Конечно, в связи с новым заданием «близнецам» обязательно понадобится оперативная поддержка, и теоретически Крайзе вполне подходящая фигура, однако послать его в Германию по нелегальной линии слишком рискованно. Нам нужны люди с подлинными документами и проверенные на все сто процентов. Ты как, Трущев, считаешь?

— Согласен, Петр Васильевич. Тем не менее полагаю, необходимо ознакомить Шееля и Закруткина с материалами на этого «обер–гренадера».

— Правильно. В любом случае нам ни в коем случае нельзя терять этого оборотня из вида.

Как в воду глядел Петр Васильевич.

Что удивительно, кличка «Оборотень» приклеилась к Крайзе именно по милости Федотова».

« …чтобы не говорили о Федотове, о его участии в репрессиях, энкеведешных провокациях в Армении и на Дальнем Востоке, буду настаивать – это был гений контрразведки. Да, случалось, использовал незаконные методы. Отправлял на смерть, не могу сказать невинных людей, но тех, чья вина не была доказана в судебном порядке. Но он был наказан, исключен из партии…

Я не против суда истории, дружище, но мне представляется, что разобраться, каким образом Петр Васильевич учуял, что с этим Крайзе нам еще придется встретиться, не менее важно, чем соблюдение социалистической законности. Обвинять генералов военных лет, которые без сна и отдыха тянули лямку борьбы с вражеской агентурой, считаю безответственной и вредной линией.

За что Федотова мордой об стол?

За то, что несколько железнодорожных составов с архивом «Аненэрбе» оказались в нашем распоряжении? Значит, это тоже следует вычеркнуть из приговора?

Или вернуть Германии?

С чем останетесь, гробокопатели? Кто в таком случае решится проявлять инициативу? Кому в голову придет брать на себя ответственность, когда нет ни распоряжений сверху, ни оправдательных документов, а начальство только о том и думает, как свалить вину на подчиненных?

Были ли ошибки?

Конечно!..

Как без ошибок? История Густава Крайзе тому свидетельство. В биографии этого обер–гренадера мы проморгали важнейшую деталь. Она перевернула вверх дном наше представление о простоватом, недалеком, пусть даже и честном гитлерюгенде. Знали бы мы, как все повернется, разве Петр Васильевич отдал бы смежникам этого ведьмака, спутавшего карты всему контрразведывательному управлению! Здесь не может быть оправданий, это я заявляю ответственно.

Так бывает дружище! И мы в контрразведке были не без греха. Поскользнулись на сущем, в общем‑то, пустяке. Кому в голову могло прийти, что Крайзе и Ротте были знакомы еще до войны и познакомились на почве увлечения радиолюбительством.

Что мы!! Даже профессионально проницательный Мессинг не сумел опознать в голове Крайзе его связь с боровом.

Имей в виду, соавтор, такого рода недоработки в воспитательной работе нередко ведут к провалу даже в, казалось бы, самых безобидных ситуациях…»

* * *

Далее Трущев с привычной обстоятельностью принялся доказывать необходимость в зависимости от профессиональных требований смещать акценты в воспитательной работе. В нашем случае упор следовало сделать на Согласии…

Эти абзацы я пропустил, оставил только несколько замечаний, высвечивающих подготовку группы Трущева к выполнению задания по проникновению в «Аненэрбе».

* * *

Из воспоминаний Н. М. Трущева:

« …казалось, к тому моменту мы уже вполне основательно познакомились с Ротте. Нам удалось выяснить, что этот «wenig Doktor Faustus» с детства увлекался всякого рода оккультными штучками, вплоть до упорных попыток связаться дьяволом по радио. По свидетельствам сокурсников, он не жалея сил пытался приспособить азбуку Морзе для передачи магических заклинаний.

Отвергнутую в Фрайбурге диссертацию он после прихода нацистов к власти защитил в Мюнхенском университете, где его научным руководителем стал небезызвестный Карл Хаусхофер, с чьей подачи Гесс в 1940 году драпанул в Англию. Эту подробность мы также прошляпили».

« …идею развязать Ротте подкинул завзятый анархист и разгильдяй, каким был, есть и навсегда останется Анатолий Закруткин, которого к тому времени успели перебросить в Берлин».

« …наиважнейшим профессиональным качеством контрразведчика есть и будет умение задавать вопросы. Высшая степень мастерства – умение задать нужный вопрос в нужный момент. Такой вопрос впредь будет называться убойным. Для примера приведу глубокую и разностороннюю отработку Бухгалтера, который к концу 1942 году окончательно «созрел» для перевербовки.

Его даже не пришлось брать на испуг. Я поговорил с ним на «понял – понял», и матерый немецкий шпион, в тридцатые годы сумевший без всяких шероховатостей зацепиться за нашу жизнь и даже устроиться бухгалтером на номерной завод, сразу дал согласие. При этом враг обмолвился, что давно ждал «чего‑то подобного», так как раскусил своего племянника. Тот попался на простейшей недоработке. Сообщая практически полную информацию о работе Московского железнодорожного узла по переброске войск и техники на Западный фронт, он грубо занижал количество составов, проходивших в сторону Сталинграда.