Сильвия Труу - Месяц как взрослая

• Название: Месяц как взрослая
• Автор: Сильвия Труу
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1978

Повесть о девятикласснице, проходящей производственную практику на кондитерской фабрике.

---

Силле начала даже утрированно громко топать, но в нижней квартире все оставалось тихо.

Наверное, спит молодой человек. А может, слышит сквозь сон, что опять шаги… Откроет глаза, вскочит, оденется и метнется, как шаровая молния, вверх по лестнице к ее двери. Ну и пусть идет! Если постучится, ему откроют и скажут: «Доброе утро!» Хотелось бы увидеть, какое у него будет лицо! Можно даже сказать, что приехала из Ялты попить кофе! Это еще лучше.

Силле сунула ноги в туфли и пошла на кухню. Вода уже шумела в кофейнике, сейчас закипит. Силле стояла в ожидании перед газовой плитой, напевая мотив шейка и раскачиваясь в такт, при этом громко отстукивая каблуками ритм.

— Соня, соня, просыпайся… — пела она и доставала ложкой из банки кофе.

Вдруг зазвенел звонок.

Хотя Силле была готова к нему, она все же вздрогнула. Кофе высыпался на пол, в замешательстве Силле сунула в рот ложку, закашлялась и кинулась в переднюю.

За дверью никого не было. Но звонок не переставая продолжал трещать.

Будильник!

Силле бросилась в комнату, схватила будильник, стоявший на «двойном усилителе», сунула его под подушку и, закашлявшись, повалилась на кушетку.

У фабричных ворот Силле подождала Нийду.

С любопытством разглядывала она шедших на работу людей. Смотрела на них совсем другими глазами, чем во время производственной практики.

Тогда была школьницей, думала она, а они уже владели звучными профессиями — варщиц начинки, глазировщиц, лаборанток, бригадиров, отливщиц ассорти, инженеров-технологов…

Тогда ты была здесь чужой и они улыбались тебе вежливо, дружески, как обычно улыбаются гостям приветливые хозяева. Случалось, и безразлично смотрели мимо тебя, кое-кто даже хмурил брови и считал, что болтаешься под ногами, мешаешься.

С сегодняшнего дня ты полноправный свой человек… коллега. Именно коллега. Коллега этого солидного в очках инженера-технолога и коллега той полной и жизнерадостной бригадирши в розовой кофте. «Здравствуйте! Да, иду на работу!» И заведующий шоколадным цехом: «Доброе утро!» — она тоже твой коллега. И тот молодой человек с пышной бородкой, в ярко-белой рубашке и костюме морской волны, словно бы сошедший с цветной обложки «Силуэта», — тоже коллега. И эта маленькая рыжеголовая девчонка, которая идет рядом с прославленной фасовщицей… Хотя нет: такая худенькая и лицо такое маленькое — уж она-то коллегой быть не может. Ей, наверное, едва исполнилось пятнадцать, во всяком случае, еще несовершеннолетняя. Наверное, дочка этой фасовщицы, провожает ее. Ну, проводи, проводи, деточка, и отправляйся домой или в магазин, если тебя мама пошлет. А я скоро буду вместе с твоей мамой работать. Может, даже будем сидеть рядом за машинами. Когда ты вырастешь и однажды придешь работать на фабрику, может, мне придется еще тебя учить. Кто знает! В жизни бывает всякое… Размышляя так, Силле почти усмехнулась, когда мимо нее проходила невысокая рыжеголовая девушка.

Но спустя несколько минут Силле была поражена: именно эта крохотулька указывала в раздевалке членам их временной бригады шкафчики, а когда все надели белые халаты и повязались белыми косынками, то сказала:

— Добро пожаловать! Уверена, что у нас все будет хорошо. Меня зовут Эндла Ку́рма. Если хотите, называйте меня просто Эндла. Я назначена вашим бригадиром.

— Что она сказала? — спросила Силле, обращаясь к Нийде, и ей показалось, что эта самая маленькая среди них девочка улыбнулась ей уголком рта: вот так, мол, в жизни всякое бывает.

Эндла Курма повела белую щебечущую стайку девочек через двор к другому крылу здания, потом вверх по лестнице и ввела в помещение клуба. Пианино было подвинуто к стене и накрыто чехлом. Через весь зал протянулись ряды застланных белой бумагой столов, которые были завалены коробками, ящиками, весами, бумагой…

Радостное щебетание перешло в разочарованный шепоток: значит, их не пустят в цех и за машины встать не доверят!

Но тут бригадир удивила их сообщением, что шоколадные конфеты укладывают в коробки вручную, разве они до сих пор не знали этого? Не обращая внимания на девчоночье неудовольствие, Эндла Курма пригласила их к столу полюбоваться новыми коробками.

— Раньше таких красивых коробок у нас не было, — сказала она. — Был проведен конкурс. Только вчера получили новые коробки. Посмотрите же, дети, разве это не красота!

Но Силле смотрела на бригадира. Преувеличенная восторженность в ее голосе напоминала Силле воспитательницу детского сада, которая любой ценой старалась вызвать внимание своих воспитанников. И видимо, Силле не единственная, на кого бригадир произвела такое же впечатление, потому что кто-то вполголоса сказал:

— Деточки, полюбуйтесь, какие они красивые! Малюточки-крошечки, посмотрите!

Бригадир кинула молниеносный взгляд, хотела отыскать говорившую, но лица у девочек были спокойно-невозмутимы.

— Хорошо! — Бригадир сразу сделалась серьезной. — Я рассажу вас по местам!

— А самим нам разве нельзя выбрать место? — удивилась Мерле.

— Ладно, вы оставайтесь тут! — разрешила Эндла Курма, коснувшись рукой плеча Мерле, и посадила рядом с ней полусонную Хи́йю.

Нийда и Силле получили места напротив, они сидели спиной к двери и могли видеть над головами Мерле и Хийе лишь побеленную стену.

Бригадир рассадила еще двух-трех девочек, остальные сами выбрали себе столы.

Эндла Курма посоветовала прежде всего привести в порядок рабочее место, разместить под рукой коробки, весы и все прочее и только после этого обещала показать, каким образом идет фасовка.

— А что нам фасовать? Конфет-то нет! — загудели девочки.

Выяснилось, что в бригаде числятся еще подносчики — два парня, которые будут доставлять им конфеты и все необходимое для работы.

— Боже мой! Два парня! — подчеркнуто кокетливо воскликнул кто-то.

И двадцать пять собранных из двух школ девочек громко расхохотались, хмурое настроение разом развеялось.

— А кто они, тоже школьники?

— Какое это имеет значение? — раздался резкий ответ.

Мерле нетерпеливо глянула на дверь и вытянула из-под косынки на лоб прядку волос. Но Эндла Курма потребовала, чтобы она свою «красу» немедленно убрала, и удивилась: разве они до сих про не усвоили гигиену труда на кондитерской фабрике?

— Ой, неужели у меня опять вылезли волосы? — покачала Мерле головой. С явным неудовольствием выполняя приказание, она за спиной бригадира показала ей язык и пробурчала: — И будь как монашка в воскресное утро. Что ж, если кому нравится важничать, так пожалуйста. Кто умнее, тот уступит…

Но тут вдруг у Мерле от неожиданности даже рот раскрылся.

— Идут! — крикнула она, и тут же ее палец снова вытянул из-под косынки прядку волос.

В зале стихло и все обратились к открывавшейся двери.

Силле увидела появившуюся в дверях спину в белом халате, белую шапочку на темном затылке, раскрасневшееся лицо Воотеле, большой ящик и… Индрека, который держал другой конец ящика.

Силле моментально отвернулась к столу.

— Девочки! Индрек, — шепнула Мерле. — Знаете, весной он надоедал мне целую неделю из-за какой-то заметки в стенную газету. Я сразу поняла, что заметка тут ни при чем. Да-да!

Ребята поставили ящик возле пианино.

— Здравствуйте! — серьезно и как бы между прочим сказал Индрек.

— Что ж, здравствуйте! — радостно повторил Воотеле. — Разрешите представиться, снабженцы в полном составе. Мой заместитель — Индрек и его заместитель — Воотеле.

Девочки захлопали в ладоши, и Воотеле дважды низко поклонился. Индрек отвернулся и принялся разглядывать какие-то газеты на пианино.

Силле поймала себя на мысли, что ей хочется выбежать, забраться под стол, куда-то спрятаться… Она пододвинула стул поближе и села, стараясь сделаться по возможности меньше и незаметнее.

А что, если в свою очередь удивить Индрека? Посмотреть, какое у него будет лицо, когда она, как привидение, предстанет перед ним. Хотелось бы увидеть. Это с лихвой окупило бы все ее собственные страхи.

Силле поднялась и пошла к ребятам, которые передвигали ящик с конфетами в другое место. Она остановилась перед Индреком в тот самый момент, когда он выпрямился и оказался лицом к лицу с ней.

— Здравствуй! — сказала Силле, с трудом сохраняя серьезность. — Что… за сорт вы принесли? Мне для фасовки нужен «Рыбак».

И тут — снова неожиданно! — Индрек ответил самым обычным голосом, в котором, как показалось Силле, не было и миллионной доли растерянности:

— Здравствуй, здравствуй! В этом ящике «Певческий праздник». Может, в следующем будет «Рыбак». Сейчас пойдем принесем.

Ни одного вопроса, что и почему она не уехала или как она очутилась здесь.

Ребята ушли.

«Здесь что-то не то», — думала Силле, возвращаясь на место. Так ловко не скрыл бы свое удивление даже самый талантливый актер.