Анита Фрэй - Монахиня Адель из Ада

• Название: Монахиня Адель из Ада
• Автор: Анита Фрэй
• Жанр: Исторические любовные романы

Болотный, мистический Санкт-Петербург, он ещё и Западная Дверь. А также музей под открытым небом. А также бывший центр большой империи — город, вокруг которого в своё время началось собирание земель. Но монахинь политика не интересует. Их интересуют люди, нуждающиеся в помощи, а также нужды родного города. Сделав попытку помочь своему городу, некогда согрешившая и попавшая в ад монахиня, неожиданно получает возможность усмирить князя мира сего. И успешно справляется с задачей — при содействии троих весёлых пареньков…

Это — новая версия романа «Тайны Двери» — дополненная, но уже без японской части (которая будет выложена отдельно под названием: «Любовь белой и розовой сакуры»)

---

Но Пётр только двигал шеей с невыразительным кадыком. Тут опять же виноваты дьяки, не научившие его бойко разговаривать. Как шустрый юноша, сбежавший и не выпивший с ним брудершафту.

При первой же военной оказии, узрел Пётр снова того юнца, что хитростью заманил его в подземелье. Шведский король изображал грозного противника, да и русскому царю пришлось делать то же самое — согласно контракту. По контракту надо было целых двадцать лет поляков мучить, немцев обижать и прочих всяких там — земли у них отбирать. Владыкина тяга зело помогала земли притягивать. Бои шли легко, без особых усилий. Нет, героизм, конечно, был. И слёзы были. Мазепиных слёз Петру было очень жаль, очень. Не известили его, что ли, шведы о контракте? Хотя, кто его, такого старого, будет нянчить, всё равно не дожил бы до конца войны. То ли дело шведский юноша — геройски памятник заслужил, хоть и потерпел поражение. В центре Стокгольма до сих пор стоит тот памятник. Шведы очень благодарны Карлу Двенадцатому, избавившему их от лишней головной боли — от обязанности тягу регулировать. А невежды думают, что они просто любят всех сопляков и неудачников, что слишком добрые они, шведы.

Те же самые невежды, а может и другие, удивляются, зачем было строить Петропавловскую крепость на Весёлом острове, когда крепость Ниеншанц уже давно готовая была. А ещё сильнее ропщут, когда вспоминают, сколько вложено народных средств в болотные дворцы, совершенно нерентабельные — одной краски на ремонт сколько уходит. Но не каждому ведь объяснишь, какие тайны кроются под этими на первый взгляд бесполезными объектами. В подземный мир легче всего проникнуть через болото. И даже существует птица-проводник между мирами — ворон. А местным привидениям даже проводники не нужны, так и шастают туда-сюда.

Привидений много, большей частью однотипных, но старуха с розовой вороной на плече одна. Иногда ходит без вороны, вместо вороны у неё бутылка рома, и не на плече, а в кармане. Внешне на фрейлину похожа, на дворцовую. Но это только издали. При ближайшем рассмотрении — бомжиха. А как ругается, да как плюётся! Бродит этот непонятный дух, вызывая всяческие кривотолки. Некоторые ухитряются сравнивать её с Ксенией Блаженной Петербургской. Однако это чистой воды нонсенс: не может святая плеваться, хотя зимой вокруг её часовни находят замёрзшие плевки. Иногда там и газеты кучами валяются. И другой мусор кто-то регулярно сбрасывает. Но это не Ксения.

Согласно множеству легенд о странном привидении, жила-была в городе, в одном из его монастырей, монахиня, урождённая графиня или княжна, обладавшая огромной духовной силой. Но согрешила и, как результат, попала в ад. Была, конечно, туда хитростью заманена — слишком уж большая сила в ней имелась. А также многие таланты, на которые позарился подземный повелитель. Так однажды угодила грешница ему своим научным изобретением, такую экономию навела в хозяйстве, что разрешено ей было иногда бывать на людях.

Ну, она, конечно, сразу кинулась всем помогать — по старой монашеской привычке. Всем страждущим, особенно приезжим, на которых тяга имперского болота гораздо больше действует, чем на ещё не приехавших. Гость, пребывающий в самом центре трясины, пусть даже и во дворце, не может не вызывать сострадания.

Приезжего, который, несмотря на предупреждающие знаки, всё же рискнул и надолго задержался в северной столице, можно по взгляду узнать — такое выражение обычно у коровы, которую непрерывно доят, да не в тёплом сарае, а на диком сквозняке.

Пётр Первый, будто бы, прорубил окно в Европу. Нет уж, это, скорее, дверь — Большая Западная Дверь, Царь Дверей! А также музей под открытым небом. Кто-нибудь пробовал прийти в музей с раскладушкой? Ну, и как? Впустили? Спать в музее так же глупо, как поселяться в дверном проёме.

Глава 2. Дверной Закон

Обычная входная дверь на все ваши туда-сюда реагирует вяло, ей от вашего хождения ни холодно, ни жарко, и сквозняки рядом с ней пустяшные — ничего судьбоносного. Сквозняк у Большой Двери — не хухры-мухры. Он сначала мощно тянет внутрь, а когда приходит срок, так же неумолимо вышвыривает. Большая Западная Дверь, раз ведёт себя так странно, явно что-то с этого имеет.

Хорошо, если дверь стандартная и видна вся, целиком. А если это город-дверь?

В любом дверном проёме, двигаясь нормально, мы пребываем пять секунд. Это если соблюдать приличия и не стервозничать, другим ведь тоже надо.

Ширина стандартной двери один метр. Ширина Санкт-Петербурга тридцать тысяч метров. Получается, что пересекать порог города-двери можно в тридцать тысяч раз дольше. Гуляя медленной походкой, заходя в музеи и кафе, вы пересечёте Питер за сто пятьдесят тысяч секунд, или за сорок два часа, что есть неполных двое суток. Вот и весь фокус!

За двое-трое суток особенно не разоришься, оставишь в незримой таможне стандартную пошлину-дань, в виде своей энергии или денег, и можешь ехать дальше. Задержишься — расплатишься по повышенным тарифам, с учётом процентов за превышение нормы пребывания.

Заработать-то в Питере можно, ой, как много можно заработать! А вот вывезти… В основном результат нулевой, иногда даже с минусом.

Впрочем, город не всю добычу берёт себе, «зазывалы» тоже получают свою долю. Большая Дверь не скряга, она умеет делиться, и заманивает не одними лишь сквозняками. В её арсенале имеются ночные сны и вышеупомянутые специфические запахи. Сквозняки, вещие сны и запахи — упрощённая приманка для самых нерешительных. Для тех, кто никак не может отважиться приехать впервые. Для уже приехавших и разместившихся в гостинице город повсеместно расставляет красивые приманки — развешивает мормышки или блесну. Любой рыбак вам подтвердит, что мудрая и рассудительная рыба только полюбуется на всю эту сверкающую красоту, а червей поплывёт искать в другое место. Но где вы видели умную рыбу? В основном попадаются рыбы-дурёхи. Узрев непонятную блестящую хреновину и жирного червя, они всей стаей летят на добычу, а там… Крючок!

Идеальный срок пребывания гостя в Петербурге — два-три дня. Это бархатный вариант, для неженок. Принимая своих любимчиков, мудрых кратковременных гостей, город им крючков не подсовывает. Ради таких торжественных случаев он прячет острое оружие как можно глубже, почти на самое дно. Но лишь завидит чудака, вознамерившегося поселиться навсегда…

Кому по душе экстрим, пускай остаётся подольше, но бдительность ни в коем случае нельзя терять. Некоторым, всё же, здесь везёт: остаются надолго. Только не надо сразу обнадёживаться! Вам же не известно, как эти люди договаривались с городом, может быть, их наняли «зазывалами», а может, они храм строят или новый фильм-завлекалочку снимают: «Райский Петербург», «Адский Петербург»- у каждого своя бухгалтерия, свои расчёты с городом.

Город-Дверь живёт по дверным законам. Эту дверь желательно всё время проходить. Прошёл — гуд бай, не обижайся, и далеко не отходи, старайся войти снова — тебя, в общем-то, никто не выгонял. Помните, как в советские времена давали пачку вермишели в одни руки? Некоторые ухитрялись взять больше — несколько раз становились в очередь. Город-Дверь не пачка вермишели, но и тут нужна смекалка, чтобы не пропасть по-глупому. Следуйте инструкции — и не пропадёте, город-маг вас даже уважать начнёт!

Глава 3 Немного истории

Беседуя о Северной столице, необходимо как можно глубже зарыться в старину. Великому городу всего-то триста лет, он младше любой мало-мальски приличной деревни, а сколько всего наворочено!

Санкт-Петербург не только оборотистый деляга, он ещё и предсказатель. Не нужно много говорить, чтобы возродить в памяти собеседника образ Великого Города: двет тысячи особняков и дворцов, сорок четыре острова, шестьдесят восемь рек и каналов. Однако на заре строительства тамошний пейзаж выглядел куда скромнее.

В начале восемнадцатого века иностранный путешественник заметил на территории будущей столицы необычные передвижения: вокруг недостроенных императорских и княжеских дворцов носились толпы дикарей, смущавшие не так одеянием, как повадками. Для иностранца то был самый настоящий культурный шок, так как во всех известных ему столицах дворцовые зоны были отгорожены от простолюдинов. В строящемся же Санкт-Петербурге несуразные орущие компании носились по недооформленным проспектам и площадям, будто бегали там всегда и собирались бегать впредь. Картина странная, но лишь для того полузабытого времени. А теперь что? Теперь имеем то же самое, только повсеместно: почти во всех столичных городах туристы-дикари бегают вокруг изысканных дворцов, толпами проникают внутрь, фотографируют, издавая звуки джунглей, чем не предсказание?