Елена Кочемировская - 50 знаменитых больных

• Название: 50 знаменитых больных
• Автор: Елена Кочемировская
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 966-03-2595-9

Магомет — самый, пожалуй, знаменитый эпилептик в истории человечества. Жанна д’Арк, видения которой уже несколько веков являются частью истории Европы. Джон Мильтон, который, несмотря на слепоту, оставался выдающимся государственным деятелем Англии, а в конце жизни стал классиком английской литературы. Франклин Делано Рузвельт — президент США, прикованный к инвалидной коляске. Хелен Келлер — слепоглухонемая девочка, нашедшая контакт с миром и ставшая одной из самых знаменитых женщин XX столетия. Парализованный Стивен Хокинг — выдающийся теоретик современной науки, который общается с миром при помощи трех пальцев левой руки и не может даже нормально дышать. Джон Нэш (тот самый математик, история которого легла в основу фильма «Игры разума»), получивший Нобелевскую премию в области экономики за разработку теории игр. Это политики, ученые, религиозные и общественные деятели…

Предлагаемая вниманию читателя книга объединяет в себе истории выдающихся людей, которых болезнь (телесная или душевная) не только не ограничила в проявлении их творчества, но, напротив, помогла раскрыть заложенный в них потенциал. Почти каждая история может стать своеобразным примером не жизни «с болезнью», а жизни «вопреки болезни», а иногда и жизни «благодаря болезни». Автор попыталась показать, что недуг не означает крушения планов и перспектив, что с его помощью можно добиться жизненного успеха, признания и, что самое главное, достичь вершин самореализации.

---

Понятие о вере привил Андерсену отец — человек, любивший без памяти книги и обладавший не только живым и тонким воображением, но и большой долей здравого смысла. Андерсен вспоминал: «Отец читал нам вслух не только комедии и рассказы, но исторические книги и Библию. Он глубоко вдумывался в то, что читал, но когда заговаривал об этом с матушкой, оказывалось, что она не понимает его; оттого он с годами все больше замыкался в себе. Однажды он раскрыл Библию и сказал: «Да, Иисус Христос был тоже человеком, как и мы, но человеком необыкновенным!» Мать пришла от его слов в ужас и залилась слезами. Я тоже перепугался и стал просить у Бога прощения моему отцу за такое богохульство».

На все увещевания о Божьем гневе и происках дьявола умный сапожник отвечал: «Нет никакого дьявола, кроме того, что мы носим в своем сердце!» Он очень любил своего маленького сына, общался в основном с ним: читал ему вслух разные книги, гулял по лесу. Заветной мечтой башмачника было жить в маленьком доме с палисадником и розовыми кустами. Позже подобные дома опишет Андерсен в своих знаменитых сказках.

Но мечте этой не суждено было исполниться! От физического перенапряжения — он так желал, чтобы семья его ни в чем не нуждалась! — отец Ганса-Христиана заболел и скоропостижно умер. Матери, для того чтобы содержать сына и иметь возможность откладывать деньги на его учебу, пришлось искать поденную работу. А худой долговязый мальчуган с огромными голубыми глазами и неистощимой фантазией целыми днями сидел дома. Закончив несложные хлопоты по хозяйству, забивался в уголок и разыгрывал представления в своем домашнем кукольном театре, который ему смастерил покойный отец. Пьесы для своего театра он сочинял сам!

По соседству с Андерсенами жила семья священника Бункефлода: его вдова с сестрами. Они полюбили мальчика и часто приглашали к себе. «В этом доме, — писал Андерсен, — я впервые услышал слово «поэт», произносимое с благоговением, как нечто священное.» В этом доме Ганс-Христиан познакомился с произведениями Шекспира и под их влиянием сочинил свою собственную пьесу. Она называлась «Карась и Эльвира» и была гордо прочитана вслух соседке-кухарке. Та грубо осмеяла ее, чем довела начинающего драматурга до слез. Мать утешала его: «Она так говорит потому, что не ее сын написал такую пьесу!» Ганс-Христиан успокоился и взялся за новые труды.

«Моя любовь к чтению, — писал он впоследствии, — хорошая память — я знал наизусть множество отрывков из драматических произведений — и, наконец, прекрасный голос — все это вызывало некоторый интерес ко мне со стороны лучших семейств нашего городка». С особенной теплотой Андерсен вспоминал семейство полковника Хёг-Гульберга, который, желая составить мальчику протекцию, представил его жившему тогда во дворце в Оденсе наследному принцу Кристиану (впоследствии королю Кристиану VIII).

Андерсен мало пишет об этой аудиенции, но, видимо, она имела для него значительные последствия. Благодаря ей Ганс-Христиан вскоре поступил в школу, где преподавали только Закон Божий, письмо и арифметику, да и то из рук вон плохо. «Я едва мог правильно написать хоть одно слово, — вспоминал Андерсен позднее. — Уроков я дома никогда не готовил — учил их кое-как по дороге в школу. Часто уносился мечтами бог весть куда, бессознательно глядя на увешанную картинами стену, и мне порядком доставалось за это от учителя. Очень любил я, — прибавляет писатель, — рассказывать другим мальчикам удивительные истории, в которых главным действующим лицом являлся, конечно, я сам. Меня часто за это поднимали на смех».

Горькое признание! Городок был мал, все быстро становилось известным. Когда Ганс возвращался из школы, за ним следом бежали мальчишки и, дразнясь, кричали: «Вон бежит сочинитель комедий!» Добравшись до дома, Ганс-Христиан забивался в угол, часами плакал и молился Богу. Мать пожалела сына и перевела его в еврейскую школу, где его никто не знал и где детей не наказывали.

Ее звали Сара. Изящная девочка была единственной, кто считал Христиана милым, хотя паренек был высок, тощ и на редкость некрасив. Как-то раз она поцеловала его в щеку и сказала, что, когда вырастет, станет его женой. В благодарность за ее любовь Андерсен поведал Саре свою «самую страшную тайну»: «Знаешь, а ведь я из благородной семьи. Вот увидишь, когда-нибудь передо мной будут снимать шляпу.»

В ответ на «откровенность» Ганса-Христиана Сара рассмеялась и покрутила пальцем у виска. Дружба кончилась, и свадьбы не случилось, но память о Саре осталась на всю жизнь. Знаменитая привычка Андерсена носить в петлице цветок была связана с воспоминанием об очаровательной девочке, которая когда-то подарила ему белую розу.

В 1819 году юный Андерсен отправился покорять Копенгаген. Дело в том, что после окончания школы мать решила отдать сына в подмастерья к портному, надеясь, что тяжелый труд «выбьет фантазии из его головы». Ганс-Христиан пришел в ужас от такой перспективы! «Я принялся умолять мать позволить мне лучше попытать счастья, отправившись в Копенгаген, который в моих глазах тогда был столицей мира. «Что ты там собираешься делать?» — спросила мать. «Я прославлю тебя», — ответил он и рассказал ей о том, что знал о замечательных людях, родившихся в бедности. «Сначала, конечно, придется много-много претерпеть, а потом и прославишься!» — говорил я. Меня охватило какое-то непостижимое увлечение, я плакал, просил, и мать наконец уступила моим просьбам.»

Его мать была уверена, что 14-летний мальчик скоро вернется домой, но Ганс-Христиан появился в Оденсе лишь через 50 лет. Не выдержав и недели в родном захолустье, он снова покинул его, уже навсегда.

В первое время в Копенгагене, прибыв в столицу с несколькими монетками в кармане, Андерсен пытался учиться пению. Благодаря своему голосу он нашел себе покровителей в лице профессора консерватории г-на Сибони, композитора Вейзе, поэта Гольдберга и, главным образом, конференц-советника Коллина. При их содействии Ганс-Христиан поступил в театральное училище, но, потеряв голос, перешел учиться в классическую гимназию и еще на школьной скамье обратил на себя внимание педагогов незаурядным талантом рассказчика и несколькими стихотворениями.

Поступив в университет, Андерсен в 1829 году напечатал сатирический рассказ «Путешествие пешком от Гольме-канала до Амака». Лирические его стихотворения имели большой успех, и Дания вскоре признала его как поэта. Основные темы поэзии Андерсена — любовь к Родине, пейзажи Дании и христианские темы. Многие замечательные его стихотворения, позже положенные на музыку, были переложением библейских псалмов и сюжетов. Обладая незаурядным умом и ироничностью по отношению к самому себе, Андерсен, тем не менее, неимоверно страдал от непризнания его таланта и произведений критикой и широким кругом читателей.

Попав в большой свет, он в полной мере ощутил всю унизительную силу насмешек. «Как он смешно кланяется! Хорошо, конечно, заботиться об образовании ума, но не надо пренебрегать и манерами!» — эти слова, произнесенные одной великосветской девицей, навсегда остались в памяти Андерсена.

Разумеется, Андерсен не вращался от рождения в великосветских кругах Дании и не был обучен правилам этикета. Но были и другие обстоятельства, которые делали его еще более неуклюжим, нерешительным и патологически застенчивым. В первую очередь это связано с внешним обликом сказочника, который, даже при самом к нему снисходительном отношении, не мог бы считаться красавцем. Чрезмерно высокий рост (даже для скандинавов) и худоба, «лошадиное» лицо и «рыбьи» глаза делали его весьма непривлекательным. Некоторые исследователи и биографы считают, что у Андерсена наблюдался неполный вариант синдрома

Морфана — довольно редкого генетического заболевания, поражающего костно-мышечный аппарат и многие системы внутренних органов. Прибавьте к этому извечный страх мастера слова перед посторонними людьми (который с нынешних позиций можно трактовать как социофобию) и страх за свой собственный рассудок, и перед вами предстанет практически полный портрет великого сказочника. И сегодня найдется немного людей, склонных поддерживать близкую дружбу с этаким ходячим пугалом.

Да, реальный мир был не очень к нему дружелюбен, и может быть, именно поэтому его уход в мир фантазий и сказок являлся своего рода защитным панцирем как от других, так и от самого себя.

В романе «Импровизатор» — тонком психологическом этюде о судьбе художника, чей дар долго пробивался сквозь каменные стены презрения и ненужности, — есть множество автобиографических эпизодов. Этот роман до сих пор считается вершиной творчества Андерсена — прозаика и психолога, однако в России он после революции 1917 г. не переиздавался.

Константин Паустовский как-то заметил, что очень трудно в сложной биографии Андерсена отыскать тот момент, когда он начал сочинять сказки. Достоверно известно одно: это было уже в зрелом возрасте. По мнению историка творчества Ганса-Христиана Андерсена, Александра Трофимова, первую сказку «Призрак» он сочинил в 1829 году, и она завершала сборник его стихов (потом этот фольклорный сюжет был переделан в сказку «Дорожный товарищ»). Когда в 1835 году Г.-Х. Андерсен закончил свой роман «Импровизатор», принесший ему европейскую славу, то решил еще раз обратиться к сказкам, причем написать их так, словно рассказывая ребенку. Так еще никто не писал. Разговорная речь его сказочной прозы удивляла, причем многие искренне советовали Андерсену бросить сочинительство сказок. Однако X. К. Эрстед (ученый-химик, который в 1825 году впервые получил чистый алюминий) считал, что если благодаря «Импровизатору» Ганс-Христиан стал знаменитым, то сказки сделали его бессмертным.