Ирина Касаткина - Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы

• Название: Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы
• Автор: Ирина Касаткина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-068619-3, 978-5-271-29283-5, 978-5-226-03734-4

В жизни каждого человека бывают периоды, когда все превращается в ряд неразрешимых проблем и кажется, что выхода нет. Выбраться из пропасти, все пережить, все преодолеть поможет Любовь. Подростковое, хрупкое и незрелое чувство главная героиня – Анастасия – проносит через годы. Именно оно открывает ей путь к решению всех проблем и простому, но одновременно такому сложному женскому счастью.

---

– Воображаю! – желчно воскликнула мать. Но Настя не услышала продолжения: она уже звонила в соседскую дверь. Открывшая Наташка схватила подругу за руку и, приложив палец к губам, потащила на кухню.

– Ш-ш-ш! – зашипела она. – Предки уже легли. Ой, Настюха, что со мной было! До сих пор не верю, что уцелела. Вот влипла, так влипла.

– Ну, выкладывай.

– Понимаешь, там, на дискотеке, один парень сразу стал ко мне клеиться. Показалось, такой классный! Усики такие и взгляд, – аж до пупа пробирает. Тоже из казачьей гимназии, только он уже в одиннадцатом. В общем, пошла я с ним. Ты же смылась с этим своим… как его? Борисом. И Никита куда-то делся.

– Ну, пошла – и дальше что?

– Ой, что было! Он оказался таким идиотом! Сначала стал уговаривать пойти к нему домой: мол, там хорошая компашка собирается, и диски крутые есть. А когда я отказалась, – сказала, что поздно и родители будут ругаться… Так он, представляешь, говорит, давай будем… это… Ой, я не могу вслух произнести!

– Это самое?

– Да, только еще хуже. Мол, пойдем, тут есть одно место… Я ему говорю: – «Ты что, дурак? За кого ты меня принимаешь?» А он: – «Зря я что ли с тобой время теряю? Кончай ломаться!». Ужас! И давай пальто на мне расстегивать…

– Допрыгалась! Как же ты от него избавилась?

– Просто повезло. Наши мимо шли с дискотеки. Я сразу заорала: мол, подождите, я с вами. И он отстал. Только заругался вслед. Ой, как я домой неслась! На полусогнутых. До сих пор все внутри трясется.

– Так тебе и надо! Будешь знать! – Настя хотела добавить, что не надо черт знает с кем связываться, но, вспомнив о своем приключении, прикусила язык. Однако чуткая подруга сразу заметила ее заминку.

– А ты чего примолкла? Давай выкладывай. Борис с тобой ушел? Как у вас с ним? А Никита куда делся? Я видела, как ты с ним танцевала.

И Настя все рассказала. И про противный поцелуй, и про разговор с Никитой. И про его обещание разобраться с болтливой сестренкой. Но Наташка только отмахнулась.

– Вот напугал! Ничего он мне не сделает. Сам просил поговорить с тобой. Настя, скажи честно, мой братец тебе совсем-совсем не нравится?

– Натка, и ты туда же! Да не об этом сейчас надо думать! Тебе что, мало сегодняшнего приключения? Скажи спасибо, что легко отделались. Давай договоримся: до поступления в лицей больше никаких романов. Иначе я отказываюсь с тобой время терять.

– Хорошо, не буду. Только ты Никите ничего не говори, ладно? А то он меня убьет. И тебе, значит, тоже не повезло с этим Борисом. Вот козел! Они что – все такие, эти казаки? Неужели у них там нет нормальных ребят?

– Откуда мне знать? Но ты хоть поняла, что пора остепениться?

– Все, берусь за ум! – клятвенно заверила Наташка. – И вообще, руководи мной, а то пропаду.

– Тогда так. Завтра и первого отдыхаем, а со второго садимся заниматься. Каждый день по три часа, и так – все каникулы.

Весь следующий день Настя с мамой готовились к встрече Нового года. Елку они нарядили накануне, поэтому главной задачей был праздничный стол. Они испекли любимый фруктовый торт, зажарили гуся с яблоками и сделали три салата: оливье, креветочный и свекольный с орехами. А еще обожаемую отцом селедку под шубой. После чего мать отправилась по магазинам, а Настя принялась за уборку и мытье посуды, которую они измазали во множестве. Папочка, конечно, с утра сбежал на свою кафедру, чтобы потом прийти на все готовенькое. Правда, пообещал, что шампанское и напитки за ним.

К середине дня Настя так умаялась, что с удовольствием приняла предложение матери немного поспать перед новогодней ночью, – и убрюкалась аж до вечера. А в десять часов к ним напросилась Наталья – ее родители ушли встречать Новый год к какому-то нужному начальству. Никита с Вадимом тоже куда-то сбежали, и она осталась в одиночестве.

Едва уселись за праздничный стол, как в дверь позвонили: это явились Наташкин братец с приятелем. Они почему-то решили, что одинокая Наталья приготовит им праздничный ужин, – как будто она могла догадаться, что их компания развалится за час до Нового года. Пришли домой, а ее нет. Хорошо, что догадались позвонить к соседям. Друзей, конечно, тоже пригласили за стол, положили на тарелки всякой вкуснятины и предложили не стесняться. А они и не думали – сразу стали уписывать все подряд за обе щеки, девочки не успевали им подкладывать. Пробили куранты, все закричали: «С Новым годом!» – и стали целоваться. От Никиты Настя сумела увернуться, а от Вадима нет, он успел-таки смачно чмокнуть ее в щеку. И это оказалось совсем не противно, скорее наоборот, – Настя даже удивилась.

В общем, новогодняя ночь удалась. Они просидели до трех часов, после чего Настины родители заявили, что хотят спать, и предложили молодежи перебраться в квартиру Белоконевых, – что они с удовольствием и сделали. Плясали под телевизор, потом пили чай, потом снова танцевали, – угомонились, когда стало рассветать. Настя с Наташкой разложили диван и уснули на нем одетыми, а Вадим с Никитой улеглись в его комнате на софе. Утром после завтрака разбежались по домам, условившись вечером пойти в кино.

Добравшись, наконец, до родного дивана, Настя упала на него и стала приводить в порядок свои чувства. Чувства были разнообразными, сложными и не очень понятными. Никита весь вечер вел себя идеально, ничем не выдавая себя, – как будто и не было разговора, оставившего в Настиной душе неприятный осадок. А Вадим был сама галантность. Но как ни старалась Наташка, как ни распускала перед ним хвост, на все ее ухищрения с его стороны не последовало никакой реакции. К подружкам он относился одинаково любезно, танцевал с обеими по очереди и все время рассказывал анекдоты – вполне приличные, но очень смешные. И при этом придавал своей физиономии несвойственное ей туповатое выражение, от чего становилось еще смешнее. В итоге они так нахохотались, что больше уже не могли, – только вытирали слезы, держась за животы, и умоляли о пощаде.

И все же в душе Насти поселилось беспокойство – не столько неприятное, сколько непонятное. Она стала перебирать в памяти события вчерашнего вечера, и в какой-то момент ее сердце екнуло. Ей вспомнилось лицо Вадима, на которое засмотрелась во время его очередной хохмы. Он не смотрел в ее сторону, но она шестым чувством поняла: все, что он говорит и делает, адресовано, в первую очередь, ей. Тогда она отмахнулась от этой мысли, но сейчас почему-то взволновалась. Она снова представила его взгляд из-под темных ресниц – как будто вскользь, как будто мимо. Почему этот мимолетный взгляд так запал ей в душу? Что-то было в этом юношеском лице, смуглом и тонком, – в уголках губ, в прищуре глаз, что-то тревожащее, что заставляло ее снова и снова мысленно вглядываться в него. И представляя себе его образ, возрождая в памяти милые черты, она вдруг почувствовала, что ее затягивает как в воронку – в какое-то новое пространство, куда и хочется, и страшновато. Она и не знала, что имя этому процессу – взросление.

Нет, решила Настя, тряхнув головой, не буду больше думать о нем. Сегодня сходим в кино – и на этом все. Ребятам надо в институт готовиться, а нам в лицей.

От этой мысли сразу стало легче. Незнакомое чувство, так встревожившее ее, свернулось калачиком и примостилось где-то на самом донышке души. Будущее наполнилось планами предстоящих действий и ожидаемых результатов, отчего к ней вернулось прежнее состояние покоя и уверенности.

Глава 4. Поездка в Питер и кое-что другое

А четвертого января они всем классом укатили на экскурсию в Санкт-Петербург. Укатили экспромтом: директрисе внезапно предложили наградить этой поездкой лучший класс школы, – вероятно, у кого-то она в последний момент сорвалась. И та почему-то выбрала их девятый «А». В общем, им крупно повезло.

Город произвел на Настю неизгладимое впечатление. Сказать, что она была потрясена, – значит, ничего не сказать. Питер ее буквально околдовал, заворожил, влюбил в себя с первого взгляда. Она бродила по его площадям, по Невскому и испытывала почти физическую боль от окружающей красоты. Ей не хотелось ни в театры, ни в музеи, ей хотелось только одного: ходить по этому городу до изнеможения, впитывать в себя его воздух, и чтоб никто не мешал, не отвлекал ее от созерцания. В ней возникло странное чувство: будто она все это уже видела, – словно она жила здесь когда-то давным-давно и город еще тогда стал ее частью. А теперь приехала и сразу узнала.

И она дала себе слово, что когда-нибудь вернется сюда навсегда. Впервые в жизни ей не хотелось домой к папе и маме.

А по возвращении она стала бредить Петербургом. Она развесила на стенах его репродукции и часами, молча, созерцала их, испытывая тянущую тоску. «Но возвращался я домой, в простор меж небом и Невой…» – слова этой песни так соответствовали ее душевному состоянию, что она снова и снова включала магнитофон, пока мать не начинала кричать: – Ну все, хватит! Смени пластинку!