Евгений Квардаков - Тиадар

• Название: Тиадар
• Автор: Евгений Квардаков
• Жанр: Научная Фантастика

Философская притча о сочетании в человеке низменных, животных инстинктов и бесконечной тяги к чему-то чудесному, находящемуся за гранью его понимания.

Итак, далекое будущее, люди вышли на контакт с представителями других цивилизаций. Нерушимый закон «этического фильтра» запрещает членам галактического сообщества вмешиваться в жизнь младших, менее развитых рас. Планета Тиадар, находящаяся на максимальном отдалении от колыбели человечества и сопровождаемая зловещим спутником Нефертис, славящаяся своей причудливой экосистемой, стала домом для колонистов. Бывшего сотрудника Марсианского управления безопасности Майкла Дойла, равно как и таинственного контрабандиста Рэнда Блэкли, судьба заносит на эту, казалось бы, богом забытую планету, но они пока даже не представляют, в каких судьбоносных событиях им придется участвовать, как и не догадываются о том, что биодроны, генетически выведенные из обнаруженных на Тиадаре останков в рамках социально-военной программы, хранят в себе наследие давно покинувшей этот мир древней расы, ключ к тайнам так и непознанной людьми планеты, и, быть может, надежду на лучшее будущее для людей Тиадара, одновременно с этим ставя под вопрос правомерность колонизации людьми планеты, на которую возлагают большие надежды корпорации и военные и над которой уже установила контроль тоталитарно-технократическая организация «Орден Геллиона», которая, презирая мораль и нравственность, следуя философии самой высокоразвитой цивилизации в Галактике, неумолимо ведет человечество к единственно возможному, с их точки зрения, будущему, и потому тоже стремится узнать все тайны, скрывающиеся среди безжизненных пустынь Тиадара.

---

— Это храмовый район, — рассказал Накуам. — То, что ты сейчас видишь, это Святилища Времени, и подножия Колонн Глорира, на которых гларри, наши первосвященники, описывают каждый прошедший день. Все, что бы ни случилось, заносится в Хрустальную Летопись, чтобы те, кто придет после нас, помнили свою историю.

— А как же ваши летописцы забираются на самый верх колонн? — заинтересовался Най. — Они же пологие, без единого уступа…

— Гларри, отдельная каста, — пояснил Накуам. — Ночью, по прошествии дня, они покидают свои чертоги и на дарованных им Сердцем крыльях, взлетают к вершинам колонн. На них они возлагают новый хрустальный блок, изготовленный в течении дня и всю ночь украшают его барельефами. Когда колонна сужается до такого размера, что отразить дневные события на одном камне становится невозможным, то строители строят новый храм.

— Значит, летопись того, что происходит по ночам, у вас не ведется? — догадался Най.

— Нет. Ночь — время, когда Сердце спит. Оно отдыхает само и дает отдых нам. В это время позволено работать только строителям и охотникам, ведь их труд наиболее почетен, так как дает возможность нам жить в достатке и мире. События, происходившие ночью, записываются днем, на базальтовых дисках, что лежат в основании колонн.

— Интересно, а сохранились постройки, оставленные нашей расой? — Ная вдруг очень заинтересовал этот вопрос.

— Вероятно да, — почти не задумываясь ответил Накуам. — Они могут быть под нами, в джунглях, могут быть среди Висячих Скал возле самого Сердца… Но не здесь. На той территории, что ты можешь увидеть из Кхол-Туара, от Хребтов Наррогата, до Моря Шатран, поселений звездорожденных не было. Их строения легко отличить от наших домов — мы строим из камня, а звездорожденные выращивали свои дома прямо из деревьев и вязкой растительной массы.

— Вот бы хотя бы издалека посмотреть на город своих предков… — вздохнул Най.

— Боюсь, это невозможно. Леса труднопроходимы и мало изучены, ведь нашим охотникам нет смысла сворачивать с проверенных троп. Там нет равнин или лугов, сплошные каньоны, овраги и древние, обветренные скалы, все заросшие деревьями, — развел руками Накуам. — Даже мы можем заблудиться в этих дебрях, не говоря уж о чужаках.

— Ясно… — немного разочарованно вздохнул Най. — А жаль…

— Да. Мы тоже хотели бы воочию увидеть наследие тех, кто пришел со звезд, ведь барельефы на Колоннах говорят нам о том, что поселения звездорожденных были сколь удивительны, столь и красивы, — поддержал его ящер. — Нашим строителям было бы неплохо перенять от древних зодчих кое-какие навыки. Но увы…

— А Сердце… что это такое? — полюбопытствовал Най.

— Сердце Мира, это Сердце Мира, — бесхитростно ответил Накуам. — Я не знаю, что оно такое. Оно просто есть.

Тхаути писали на тонких деревянных дощечках, очень прочных на изгиб, но чрезвычайно ломких. Накуам дал шитвани несколько книг по истории их города, однако текст в них был написан столь ломанным синдарайским языком, что Най не разобрал почти ни единого слова. Как и шитвани, тхаути использовали при общении не только звуки, но и движения хвоста и ушей, но при письме все детали, обозначавшиеся жестами, терялись, и все сливалось в совершеннейшую нелепицу. А жаль. Ведь из книг можно было почерпнуть множество всего интересного.

— Сколько лет этому городу? — Най продолжил донимать вопросами Накуама, которому, судя по всему, такое внимание было чрезвычайно приятно.

— Лет? Я не знаю такого слова. Мы меряем время восходами и заходами Сердца, а их прошло много миллионов.

— То есть вы сами толком не знаете, сколько времени вы тут живете?

— Зачем нам это нужно? Важно лишь то, что вся наша история записана на Колоннах Глорира, А сколько времени прошло до того или иного события, так ли необходимо это знать?

Странный подход поначалу удивил Ная, но потом шитвани подумал, что жить, считая, что вся история одно большое настоящее не так уж и плохо. Он очень хотел побыстрее овладеть языком тхаути в той степени, какой хватило бы для чтения книг по истории народа или хотя бы города. Самые древние книги могли пролить ясность на то, кем же в действительности были предки шитвани, хотя Най был уже абсолютно уверен, что их родиной была не эта планета, а какие-то неведомые миры, затерянные среди звезд. Странным казалось то, что тхаути отвергали возможность существования звезд и «поверхности», при этом осознавая, что обитают они внутри полой планеты. Возможно, причиной этому было приближение Нефертиса к Тиадару, уничтожившее всю жизнь на его внешней стороне. Из-за этого, тхаути, вполне вероятно бежавшие с поверхности в недра планеты, и считали, что вся вселенная ограничена лишь их миром Сердца.

— Почему вы уверены в том, что на поверхности нет жизни? — спросил Най когда он и Накуам покидали храмовый район. — Разве мое присутствие тут не доказывает обратное?

— Оно доказывает лишь то, что вы выжили. Однако я не собираюсь оспаривать записанные в Хрониках факты. За пещерами, как говорят наши Древние, лежит лишь мрак и холод, там нет жизни. Должен ли я задаваться вопросом, что там может кто-то жить? Пусть даже на том, что вы называете «поверхностью», — Накуам указал пальцем вниз, — будут другие города, мне нет до этого дела, потому что мы живем здесь.

— Знаешь, ведь там… — Най немного замялся. — Там действительно есть города. В которых обитают существа, которые, скорее всего, отнесутся к вам враждебно.

— Даже если то, что ты говоришь правда, что я по-твоему должен делать? Как изменилась теперь моя жизнь, если я узнал, что лежащее внизу пространство обитаемо?

— Пока никак не изменилась, — согласился Най. — Но смотри, я ведь смог спуститься сюда с поверхности. А что если смогут спуститься и они?

— Возможно, мы некоторое время следили за тобой и твоим приятелем. Вам повезло. Именно это везение объясняет то, что вы сумели сюда попасть. Но не каждому везет.

Най пожал плечами. Это был разговор лишенный какого-либо смысла. Тхаути, и Накуам в частности, видимо считали его совсем сдвинутым, хоть и звездорожденным, а потому всегда старались свести речь о поверхности и окружавшем Тиадар бескрайнем мире к бесполезному диалогу. Ящеры полагали, что если они не в состоянии выжить где-либо, то о тех местах проще забыть и просто признать, что их нет. Они вообще не стремились исследовать окружающий мир или хоть как-то его картографировать, полагаясь только на визуальные наблюдения с башен города за реками, горами и озерами, которым они давали имена. Ная очень заинтересовала высокая гора на самом горизонте, над которой скапливалось небольшое белое облачко тумана, а может быть и дыма.

— Это Кашкегаш. — объяснил Накуам. — Гора, которая умеет дышать огнем.

— Я раньше не слышал, чтобы горы дышали огнем, — в задумчивости поскреб коготками затылок Най. — Разве такое возможно? Я знаю лишь трещины в земле, которые могут выбрасывать из себя много мелкого льда.

— Могут, — заверил шитвани ящер. — Хорошо, что Сердце оберегает нас от этого пламени, которое может поджечь лес и осушить озера. Возле этой горы тебе будут попадаться длинные извилистые трещины, похожие на высохшие речные русла. Это нояды. Мы путешествуем туда, если хотим набрать кристаллов для украшения домов, потому что на дне этих ложбин очень много разноцветных камней. Сейчас гора спит, и спит она уже очень долго, так долго, что ложбины успели заново порасти лесом.

Най удивленно рассматривал маячивший на горизонте темный силуэт фантастической горы. Ему вдруг очень захотелось выбраться из города и попутешествовать по этим лесам, посмотреть вблизи на населяющих их зверей, однако он понимал, что просто так тхаути не отпустят его за пределы раскинувшегося на нескольких парящих скалах города, соединенного воедино длинными мостами.

В одной из таких частей, отделенных от основного города громадной пропастью, Най остановился возле невысокого дома, во дворе которого ящер, облачившийся в зелено-серый блестящий наряд, занимался заточкой и гравировкой полупрозрачных аквамариновых кристаллов, похожих по форме на когти хищного зверя и обладавших странной органической основной, временами дергавшейся, извивавшейся и елозившей по каменной плите тонкими черными усиками. Заметив шитвани, проявившего любопытство к происходящему, ящер пригласил его и Накуама войти во двор.

— Это тилл-кари, оружие тех, кто называл себя синд'вани. — предвосхищая вопрос сообщил Накуам Наю. — Оружие ваших предков. На деле, это листья когтеносного дерева, которое произрастает в Нижних Лесах. Оно похоже на обычный кустарник, вот только листья у него тверже любого камня и острее ножа. Мы не понимаем, как они образуются, однако используем также, как использовали подобные тебе.

Най вспомнил, что очень часто видел охотников, у которых к поясу была пристегнута кожаная лямка, сквозь которую они пропускали рукоять живого клинка. Он протянул руку к извивающейся ножке одного из кристаллических листьев, но Накуам быстро отстранил Ная от стола.