Барбара Картленд - Скажи «да», Саманта

• Название: Скажи «да», Саманта
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00028-2

Русалочная красота и эффектная экстравагантность лондонской манекенщицы Саманты Клайд привлекли внимание скандально знаменитого писателя Дэвида Дарэма. Казалось бы, все складывалось удачно, ничто не могло помешать молодым людям любить друг друга и быть счастливыми. Однако возникло совершенно неожиданное серьезное препятствие: Дэвид отнюдь не намерен связывать себя браком, Саманта же вне брака просто не мыслит любви…

---

Как бы то ни было, я подозреваю, что отсутствовала на занятиях в школе гораздо чаще, чем присутствовала на них.

До школы у меня была гувернантка, женщина, которая жила на покое в Литл-Пулбруке, в небольшом домике, унаследованном ею от родственницы.

Это была очень старая и довольно неприятная особа, которая ужасно злилась, когда я с первого раза не могла понять то, о чем она рассказывала. Я старалась не выводить ее из себя и часто делала вид, будто все поняла, хотя на самом деле весьма смутно представляла себе то, что она пыталась мне втолковать.

Быть может, если бы у нас в доме была хорошая библиотека, то я читала бы побольше. Но кроме собрания сочинений Диккенса и одного романа Вальтера Скотта в папином кабинете были лишь переплетенные проповеди и религиозные трактаты, которые показались мне невероятно скучными, когда я попыталась их прочесть. Часто вечерами, когда мама сидела за шитьем или вышиванием, а в этом она была великая мастерица, папа читал ей выдержки из газет, но это не слишком способствовало пополнению моих знаний.

В общем, Дэвид был прав во всем, что говорил обо мне, и это-то как раз меня больше всего и задело. Ведь ни один человек не любит слышать о себе правду.

Лежа в постели в небольшой комнатке монастыря, которая была, по сути дела, одной из монашеских келий, я приняла решение всерьез заняться своим образованием.

Когда тетя Люси в очередной раз пришла навестить меня, я рассказала ей о своем намерении, и она, обрадовавшись, что я хоть к чему-то проявила интерес и перестала наконец плакать, вызвалась мне в этом помочь. Она попросила сестру Магдалену, которая преподавала литературу и историю, посоветовать мне, что читать, и принести все книги, которые, по ее мнению, смогут быть мне полезны.

Как ни странно, но у монахинь оказалась довольно большая библиотека, и хотя в ней, естественно, не было современных романов (например, им и в голову не пришло приобрести книгу Дэвида), но там оказалось много произведений классиков. В библиотеке были книги Теккерея, Джейн Остин, Троллопа, а потом сестра Магдалена стала приносить мне книги по мифологии, которые я полюбила больше всех других.

Доктор предписал мне полный покой, так что я целыми днями лежала в постели и читала. Когда мне разрешили выходить, я обычно сидела в саду, где было очень тихо и спокойно, и тоже читала.

Если мне было что-либо непонятно, я обсуждала это с сестрой Магдаленой, с сестрой Терезой ежедневно говорила по-французски, пока она не сказала, что вполне довольна моими знаниями.

Мало-помалу я немного окрепла, но у меня все еще не было аппетита, да и еда в монастыре отнюдь не способствовала его пробуждению.

Однажды тетя Люси вышла ко мне в сад и сказала:

— Не думаешь ли ты, Саманта, что тебе пора возвращаться на работу?

Я посмотрела на нее с удивлением. Я привыкла думать о себе как о больной и совершенно упустила из виду, что рано или поздно мне придется вернуться в Лондон или подыскать себе какое-нибудь другое занятие. Тетя Люси рассказала мне, что папа завещал мне все, что у него было, а было у него не так уж много, всего несколько сот фунтов. Этого могло хватить на то, чтобы не умереть с голоду, но все-таки я понимала, что до конца жизни мне предстоит содержать себя самой. Тем не менее, не слишком приятно было услышать, что тетя Люси хочет избавиться от меня.

— Вы хотите, чтобы я уехала? — спросила я.

— О нет, Саманта, я рада, что ты здесь, — ответила тетя Люси. — Но ты не можешь провести остаток жизни, сидя в саду и читая книги. Ты молода, а такое существование не совсем подходит для молодой девушки.

— Но ведь некоторые из монахинь не старше меня, — возразила я.

— Ты хочешь стать монахиней?

Я подумала о Дэвиде и поняла, что меньше всего на свете мне хочется стать монахиней. Я хотела снова увидеть его, хотела, чтобы он любил меня так же, как любил до того, как увидел все мои недостатки.

Пожалуй, я всегда сознавала, сколь неполно мое образование, но лишь начав основательно пополнять его, я поняла, как мало знаю, В моем образовании были большие пробелы в области географии, истории, да и других знаний было мало.

— Мне еще так много хотелось бы сделать здесь, в монастыре, — сказала я.

Тетя Люси ничего не ответила на это, но позже я узнала, что она позвонила Джайлзу и сообщила ему, где я нахожусь.

Оказалось, что он был очень встревожен моим исчезновением, хотя сразу же понял, что я, должно быть, уехала домой. Во всяком случае, он сказал, что рад будет моему возвращению. То же самое он подтвердил и мне, когда я позвонила ему по настоянию тети Люси.

— «Вог» и многие другие журналы требуют от меня именно ваших фотографий, Саманта, — сказал он. — И вы поставили меня в очень трудное положение своим неожиданным бегством.

— Простите меня, — кротко попросила я.

— Ваша тетя рассказала мне, что вы тяжело переживали смерть отца, — продолжал Джайлз. — И, конечно, принимая во внимание это прискорбное обстоятельство, я должен простить вас. Но не медлите с возвращением, Саманта. Нам с вами предстоит очень много работы.

Я вернулась в Лондон, полная опасений и страха, и не только из-за Джайлза, но также из-за Дэвида.

А по телефону я сказала Джайлзу:

— Я вернусь обратно, но только с одним условием. Вы не станете приглашать Дэвида Дарэма в студию в то время, когда я там буду, и вы не дадите ему моего адреса.

— Вы что, не хотите видеть его? — с удивлением спросил Джайлз.

— Нет, — кратко ответила я.

Наступило молчание, но, потом, обдумав мои слова, Джайлз ответил:

— Ваша личная жизнь меня не касается, Саманта. И если вы не хотите видеть Дарэма, то я, разумеется, не скажу ему, где вы живете.

При виде меня Джайлз пришел в восторг оттого, что я так сильно похудела. Мне же казалось, что от меня остались одни глаза, а Мелани подшучивала надо мной, утверждая, что я похожа на фонарный столб. Впрочем, Молинью и Норман Хартнелл тоже в восхищении от моей худобы и обещают в своей новой коллекции создать несколько туалетов специально для меня.

Первое, что я сделала, вернувшись в Лондон, это записалась в библиотеку, и спустя примерно неделю тамошние сотрудники уже привыкли к тому, что я меняю книги чуть ли не через день, и подшучивают надо мной по этому поводу всякий раз, когда я там появляюсь.

Я изо всех сил старалась восполнить пробелы в своем образовании, но не забывала и других слов Дэвида обо мне — то есть что я «до смешного невинна».

Я все еще слышала, как он говорит мне об этом с издевкой в голосе, и помнила, как его язвительные слова точно плетью стегали меня по больному месту и приводили в отчаяние.

Я думала о том, что он находится в обществе леди Беттины, и была уверена, что все женщины, которые домогались его в прошлом и которых он, возможно, любил, были очень опытными и умудренными жизнью. Я с отчаянием повторяла себе, что он считает меня скучной, и это не удивительно. Да и какой же я могу быть, если я столь несведуща в вопросах любви, как, впрочем, и во всем другом!

Трудность заключалась в том, что в то время как я могла многому научиться, читая книги по истории, литературе и другим предметам, книги, которая научила бы меня любви, по всей вероятности, просто не существовало.

Конечно, читая художественную литературу, я знакомилась со знаменитыми любовными историями, случавшимися на протяжении веков, и, размышляя о прочитанном, я приходила к выводу, что если бы я любила Дэвида по-настоящему, я сделала бы то, чего он хотел от меня. Ведь в конце концов короли отказывались от короны, между государствами вспыхивали войны, между семьями возникали вендетты, а люди подвергались пыткам и гибли и все из-за любви!

Быть может, Дэвид был прав, и любовь — это слишком важное чувство для того, чтобы от него отказываться.

Я все думала и думала о Дэвиде, вспоминая, как он просил меня поехать с ним. И чем больше книг я читала, тем больше убеждалась в том, что люди готовы принести в жертву все самое дорогое ради человека, которого любят.

Нескоро пришла я к такой мысли, но осознав это, я сказала себе, что если бы я очень сильно любила Дэвида, то поступила бы так, как он хотел, даже вопреки собственным принципам.

Я чувствовала, что для того, чтобы вновь завоевать его любовь, я должна принести эту жертву, и что нет на свете ничего слишком трудного и слишком страшного, чего бы я не сделала ради того, чтобы Дэвид снова полюбил меня.

Ночи напролет я лежала без сна, мечтая о том, как в один прекрасный день я приду к Дэвиду и скажу ему;

— Меня больше нельзя назвать «чудовищно невежественной» и «до смешного невинной». Я теперь многое знаю, и я искушена в любви.

И я представляла себе, как он протянет ко мне руки и скажет, что любит меня, и после этого мы снова будем счастливы. Даже мысль о том, что Дэвид прижимает меня к себе и целует, наполняла меня тем же восторгом и удивлением, какие я ощутила при самой первой нашей встрече.