Барбара Картленд - Страсть и цветок

• Название: Страсть и цветок
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: ACT
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00028-2

Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…

---

Отлично зная характер друга, он понимал, что когда тот подавлен либо же собирается обдумать какую-нибудь отчаянную выходку, единственное, что способно принести ему облегчение, — это стремительная езда верхом.

— Наутро он будет чувствовать себя лучше, — подумал вслух лорд Марстон и отправился в свои покои.

На рассвете его разбудил вернувшийся с прогулки князь, все еще в костюме для верховой езды.

Он не проявлял ни малейших признаков усталости. Более того, настроение у него было настолько жизнерадостное, даже ликующее, что казалось, будто он разрешил для себя какую-то сложную проблему и на пути его счастья рухнули все преграды.

— Уйди прочь, Иван! — замахал руками лорд Марстон. — Твоя бодрость мне отвратительна. Терпеть не могу, когда меня будят в такую рань.

— Ты стареешь и покрываешься пылью, Хьюго, — воскликнул князь. — Оставляю тебя твоим грезам, только до того ты ответишь мне на один вопрос.

— Что за вопрос? — вяло протянул лорд Марстон.

— Вспомни пари. Зачтется ли в наш спор, если Локита уступит моим мольбам… не по своей воле?

Лорд Марстон подпрыгнул и сел:

— Иван, что ты задумал?! Я запрещаю тебе говорить мне об этом!

— Я задал тебе вопрос и жду ответа.

— Ты ведь сказал «не по своей воле»? — переспросил лорд Марстон. — И что же ты хочешь этим сказать? Надеюсь, ты не будешь надевать ей наручники и тащить в ресторан ужинать! — Он взглянул князю в глаза и заметил в них озорной огонек. — Что бы ты там ни выдумал, забудь об этом немедля! — жестко произнес он. — А уж коли ты заговорил о нашем пари, мой ответ — нет! Ты угощаешь ее ужином, или, если угодно, завтраком, или обедом — когда она примет твое приглашение.

— Именно это я и хотел услышать, — ответил князь и направился к дверям.

Лорд Марстон, который теперь проснулся окончательно, протянул к нему обе руки, как бы моля остановиться:

— Иван, не натвори глупостей! Ты находишься в Париже, и если ты позволишь себе какую-нибудь свою русскую дикарскую выходку, то накличешь на свою голову самые пренеприятные ответные меры со стороны цивилизованного общества!

— А кто сказал, что я задумал дикарскую выходку? — спросил князь.

Сказанные небрежно и простодушно, слова эти не обманули лорда Марстона.

— Я понятия не имею, каковы твои планы, — разволновался он, — но я готов поставить сто тысяч франков, что они закончатся для тебя — а заодно и для меня — самым скверным образом. Потрудись-ка вспомнить, Иван, я нахожусь здесь в качестве представителя английского правительства!

— Но ты всегда волен вернуться в посольство, — насмешливо сказал князь.

— И позволить тебе спокойно осуществить твои гнусные идейки? Нет уж, благодарю! Я останусь здесь и буду удерживать тебя от безрассудства.

— Задача, с которой за все время нашего знакомства ты еще ни разу не справился.

Лорд Марстон должен был признать правоту этих слов, однако он снова обратился к другу с мольбой:

— Будь осторожен, Иван, остановись, когда будет необходимо. Ты же сам говоришь, что Санкт-Петербург на время для тебя закрыт. Остались только Лондон и Париж, а если ты вытворишь нечто чудовищное, тебя с равным успехом отлучат и от этих двух столиц.

Князь не отвечал, и лорд Марстон посмотрел на него настороженно.

— И если говорить уже о другом, — произнес он изменившимся голосом, — прошлым вечером, глядя, как танцует Локита, я подумал, что будет очень грустно, если ты или кто-то другой обесчестит ее. Она чудесна, совершенна и беспорочна, как цветок.

— Мне нужно ее увидеть, — упорствовал князь.

— Но почему? — вскричал лорд Марстон. — Кругом миллионы красивых женщин!

Сделав несколько шагов, князь пошире распахнул окно.

— Было у тебя когда-нибудь такое чувство, Хьюго, что всеми твоими поступками правит судьба?

— И это ты задаешь мне такой вопрос? — подивился друг. — Сколько раз ты заявлял, что не веришь ни в судьбу, ни в карму, ни во что-либо подобное, а только лишь в собственную волю человека и его решимость.

— Я всегда верил в то, что распоряжаюсь собой по своему усмотрению, — подтвердил князь, задумчиво глядя в окно, — я постоянно говорил себе, что сам в состоянии сделать жизнь такой, какой она мне нравится. Я чувствовал, что сам управляю всеми своими поступками. Не возникало даже самого вопроса о том, манипулирует ли мною какая-либо человеческая либо сверхчеловеческая сила.

— Ну а теперь?

— У меня такое ощущение, что меня смыла и унесла с собой волна морского отлива. Я знаю наверное, что должен повстречаться с Локитой, что это судьба заставила тебя привести меня тогда в театр.

— Вздор! — решительно запротестовал лорд Марстон. — Это все из-за того, что девушка не пожелала идти с тобой ужинать. Кто знает, быть может, она и смягчится, если ты не утратишь настойчивости. Меж тем я не намерен катать тебя взад и вперед в таком сумрачном состоянии, в каком ты вчера пребывал.

— Но кто она? Где мне искать ее? Где она живет?! — свирепо прокричал князь.

— Я полагаю, если ты всерьез за это возьмешься, тебе вполне удастся выяснить все, что тебя интересует. Ну а пока, принимая во внимание, что сейчас еще только пять утра, как бы ты посмотрел на то, чтобы пойти выспаться, а заодно дать такую же возможность и мне?

— Знаешь, что в тебе плохо, Хьюго? Ты не в состоянии взглянуть на звезды, потому что слишком пристально рассматриваешь, что у тебя под ногами.

И он вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Лорд Марстон расхохотался и, поуютней устроившись под одеялом, прикрыл глаза.

Ивану пойдет только во благо, подумалось ему, если он не сможет в одно мгновение овладеть предметом своей очередной прихоти. Жизнь его порядком испортила, и вот наконец ему будет преподан урок, который, правда, сильно запоздал.

И, погружаясь в дрему, лорд Марстон успел подумать о том, как будут изнывать от зависти его друзья, когда увидят Сулимана.

Прогуливаясь на следующее утром верхом по Булонскому лесу вместе с Сержем, Локита задумалась о князе и решила про себя, что он, вне всякого сомнения, отменный наездник.

Ей не раз приходилось читать, как блестяще правят своими необузданными, но выносливыми скакунами русские и венгры.

Оставшись наедине с Сержем, она почувствовала, что может спокойно расспросить его о России, не боясь запретов, которые неизменно накладывала на эту тему Энди.

Серж, выходец с юга России, состоял у нее на службе столько, сколько она себя помнила. Он был ее телохранителем, заступником; она помнила, что он всегда пользовался безоговорочным доверием отца.

И однако, даже Серж, думала Локита, минуя древесные заросли, кажется, хранит какие-то тайны, которые не собирается ей открывать.

Она не сомневалась, что печать молчания на его уста наложила Энди, и, обладая достаточной чуткостью, не стала расспрашивать русского о вещах, о которых его просили не распространяться.

И все же, подумалось ей, как это нелепо!

Почему она должна вести такую странную, уединенную жизнь, иметь право свободного общения только с тремя окружавшими ее людьми?

К примеру, с ее многочисленными педагогами дело обстояло совсем иначе.

Она знала, что должна держать их от себя на расстоянии вытянутой руки, что не должна позволять им вторгаться в свою личную жизнь, и она не могла не видеть, что многих из них разбирает любопытство.

— Вы образованны, как бывает образован не всякий мужчина, мадемуазель, — сказал ей как-то раз престарелый учитель словесности. — Как вы собираетесь распорядиться такими огромными познаниями?

— Распорядиться? — удивилась Локита.

— Таланты нуждаются в применении, моя дорогая юная леди. Возможно, вам следует заняться написанием книги или вступить в общение с теми выдающимися умами, что сейчас нашли пристанище в Париже.

После минутного раздумья он продолжил:

— С каким бы удовольствием я познакомил вас с этими знаменитостями из среды художников и литераторов! С Арсеном Госсэ, с Дюма, Гюставом Флобером или, скажем, с Жорж Санд.

— Мне бы самой доставило удовольствие знакомство с ними. После ваших объяснений я представляю их себе очень живо.

— Вам следует создать свой собственный салон, мадемуазель! — воодушевился учитель, но Локита лишь покачала головой.

Эта беседа состоялась за два месяца до того, как обстоятельства вынудили ее зарабатывать на жизнь танцем.

Невозможно забыть выражение лица мисс Андерсон, когда она вошла в комнату с листком бумаги в руке.

— Что это, Энди? — спросила Локита.

— Письмо от адвокатов твоего отца.

При упоминании отца на прекрасные глаза Локиты навернулись слезы.

Всего шесть месяцев назад из Лондона пришло сообщение о его смерти, и она думала, что из ее жизни навсегда ушел источник света, что ей уж не улыбнется счастье.