Джек Кавано - Патриоты

• Название: Патриоты
• Автор: Джек Кавано
• Издательство: Свет на Востоке
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-2089-16-5

Уникальная серия историко-приключенческих романов современного американского писателя Джека Кавано рассказывает о духовном становлении американской нации на примере хроники жизни одной семьи (с XVII века до наших дней). Благодаря динамичному, профессионально выписанному сюжету, сложной интриге, причудливому переплетению подлинных фактов и вымысла произведения Джека Кавано пользуются неизменным успехом у читателей.

Близнецы Джейкоб и Исав Морганы с детства были охвачены духом соперничества. А после того как один брат увел у другого невесту, между ними разгорелась настоящая вражда, которая не затухала ни на минуту. В те годы Северная Америка переживала тяжелые времена: началась Война за независимость. Храбрый и решительный Джейкоб безоговорочно принимает сторону революции, мягкий и мечтательный Исав становится ее последовательным противником. Только пройдя суровую школу войны, только освободившись от эгоизма и злобы, братья сумеют простить друг друга и поймут, что в мире всегда есть место для самопожертвования, дружбы и любви.

Роман «Патриоты» — третья книга серии — написан на большом историческом материале.

---

— И добрый. Исаак и Мисси появятся здесь ближе к рассвету. Он взял их в услужение.

— Прошу прощения, — продолжил Джейкоб. — Я и впрямь вам все испортил. Сразу видно: ты сильно привязана к Исааку и Мисси.

Абигайль выпростала руки из-под передника и принялась их вытирать.

— Я буду скучать по ним, — тихо проговорила она, смотря широко раскрытыми глазами прямо перед собой. — Но мы знали, что этот день настанет.

— Болят руки?

Она кивнула.

— Когда воск остывает, труднее работать.

— Что ты лепишь?

— Страховку.

Она долгим взглядом посмотрела на него, затем быстро отвернулась.

— Что? — переспросил он.

Из ее глаз брызнули слезы.

— Что? Я что-то не то сказал?

Она горестно помотала головой.

— Неужели ты не понимаешь, какая мука сидеть здесь, смотреть на тебя и знать, что Исав мертв? Каждый раз, когда я гляжу на тебя, мое сердце начинает прыгать в груди — словно все это какая-то ужасающая ошибка и Исав жив. Но потом я осознаю, что предо мной ты и меня начинает душить тоска.

— Хочешь, я спрячусь в тень?

Она достала платок и вытерла лицо.

— Не нужно. Если я сосредоточусь на работе, пожалуй, смогу успокоиться.

Руки ее снова скользнули под передник. Пока она мяла воск, лепила, ее лицо временами болезненно морщилось от усилий, которые она прилагала, мышцы рук напрягались.

— Исаву незачем было идти на это, — начал Джейкоб. — Эта мысль все время крутится у меня в голове. Не могу от нее отделаться.

— Что ты хочешь сказать?

— Мы ненавидели друг друга! Или, по крайней мере, я так думал. Это было удобно. И я всегда давал ему повод ненавидеть себя. Так почему он совершил такую глупость?

Теперь, когда у него появилось время поразмышлять над случившимся, Джейкоб дал волю чувствам.

— Я вот что имею в виду: у нас с ним было негласное соглашение. Всегда ненавидеть друг друга. На эту ненависть можно опереться, на нее можно рассчитывать. И я исправно соблюдал нашу договоренность! Причем, заметь, был более последовательным! Ты не представляешь, как я наслаждался, заставляя его ненавидеть меня! И что этот дуралей делает? Предлагает поменяться местами! Он не имел права так поступать со мной! Он обязан был злорадствовать. Во всяком случая, так бы вел себя я. — Джейкоб заплакал. А когда вновь заговорил, голос не слушался его, звучал хрипло: — После всех мерзостей, которые я с ним сотворил, ему следовало бы радоваться моей казни, буквально заходиться от счастья. Встать около виселицы и хохотать мне в лицо; ликовать, когда телега отъехала бы в сторону; вприпрыжку нестись в Бостон и жениться на Мерси (наконец-то она свободна!); торжествовать — теперь он у отца единственный сын, у них с Мерси появятся дети, его имя напишут на титульном листе фамильной Библии… Разве не об этом он мечтал?! Почему он не сделал этого?! Теперь он мертв, а я терзаюсь. Почему? Почему он так поступил? Ненавижу его! Ненавижу! — И он громко, не сдерживаясь, зарыдал. Затем с трудом выдавил: — Он не имел никакого права так любить меня! Никакого права!

Абигайль завернула свою работу в полотенце, отложила ее в сторону, шагнула к молодому человеку. Села рядом с ним, обняла и зашептала слова утешения.

Где-то после полуночи они вновь тронулись в путь. Джейкоб, сидя на козлах, правил лошадью; они мчались как вихрь — в темноте почти ничего нельзя было разглядеть. Абигайль устроилась сзади, вокруг нее лежали вещи из мастерской. Пока фургон кренился на поворотах, съезжал с дороги, трясся на рытвинах, она продолжала работать.

— Быстрее! — крикнула Абигайль. — Прибавь ходу!

— Мы и так несемся как ошалелые!

— Хочешь жить, гони что есть мочи!

Джейкоб покачал головой, удивляясь ее упрямству, но на лошадь прикрикнул.

— Заметишь английский патруль, дай мне знать! Тотчас, — вновь возвысила голос Абигайль.

— Почему?

— Просто правь и гляди в оба!

Они мчались к Уайт-Плейнс. Чем ближе они подъезжали к городу, тем вероятнее была встреча с английским патрулем. Они находились в пути более часа. Первую половину дороги беглецы двигались без спешки, но сейчас Абигайль требовала гнать лошадь как можно быстрей; а это было очень опасно, так как они ехали по узкой лесной дороге. Мимо них проносились деревья, из-под задних колес фургона во все стороны фонтаном летела грязь. В неверном свете месяца дорога была еле видна. Но Джейкоб продолжал нахлестывать лошадь — ведь в недавнем прошлом он пренебрег советом Абигайль, и из-за этого они оба едва не погибли.

Вдали замаячила застава.

— Похоже, прямо по курсу англичане, — прокричал он Абигайль. — Один… два солдата. На земле лежит бревно. Больше ничего не вижу.

— Придержи лошадь около заставы, не раньше.

— Всегда мечтал сломать шею, вывалившись из фургона, — пробормотал Джейкоб себе под нос и обрушил кнут на спину лошади. Затем резко оглянулся. Абигайль склонилась над чем-то непонятным. Вокруг — одеяла и одежда.

— Что мне им сказать? — прокричал он.

— Ничего! Веди себя так, будто очень спешишь.

— Ну, это-то нетрудно!

Они стремительно подлетели к заставе. На них были наведены два мушкета.

— Стоять! — раздался тонкий, какой-то детский голосок. — Именем короля, стоять!

Джейкоб не останавливал лошадь до последнего. Черное облако пыли, тянущееся хвостом за фургоном, накрыло с головой и беглецов, и солдат.

Англичанин, стоявший с правой стороны дороги, усиленно заморгал. Однако мушкет не опустил.

— Почему в такой поздний час в дороге?

Джейкоб молчал, как ему и велела Абигайль. Мушкеты были угрожающе нацелены на него; солдаты ждали ответа.

Неожиданно из фургона донесся душераздирающий вопль:

— Неужели он умер?! Почему, почему мы остановились? Нам надо спешить! Возможно, он все еще жив! Быстрее, кучер, быстрее или генерал умрет!

При слове «генерал» оба солдата бросились к фургону, каждый со своей стороны. Джейкоб наконец-то позволил себе обернуться — и оцепенел. В объятиях Абигайль Маттесон лежал Бенедикт Арнольд.

Англичане изумленными глазами смотрели на генерала и его спутницу.

Между тем Абигайль беспрестанно подвывала.

— Это вы нас остановили? Пожалуйста, господа, позвольте проехать, позвольте проехать!

— Что… что случилось? — наконец выдавил из себя один из солдат.

Генеральские глаза закрыты, парик слегка съехал на бок. Одеяло, скрывавшее почти все тело генерала, облаченного в красный мундир, ниспадало до полу.

— Убийца-смертник! — крикнула Абигайль. — Господа, позвольте нам проехать. Не дайте душегубцу завершить свое злодеяние.

— Хэнкс! Это и впрямь генерал! — срываясь на фальцет, истошно завопил солдатик, стоявший слева.

Оба солдаты были очень молоды, на вид Джейкоб не дал бы им и двадцати. Окажись здесь генерал, бравый и крикливый, это и то бы их потрясло, а тут — умирающий… Судя по всему, для них это было катастрофой.

— Он выглядит таким бледным, — воскликнул Хэнкс.

Абигайль издала протяжный жалобный звук. Голова генерала лежала у нее на коленях; женщина качала «раненого», словно ребенка.

— Он потерял много крови! Наша единственная надежда — Уайт-Плэйнс! Личного врача генерала вызвала к себе одна тамошняя семья. Пожалуйста, господа, именем короля, дайте проехать!

Хэнкс засуетился.

— Барнет! Помоги оттащить бревно в сторону. — Потом Джейкобу: — Давай! Гони! Я догоню вас и провожу до города!

Джейкоб собирался было отказаться от такого эскорта, но Абигайль резко оборвала его.

— Хорошо. Кучер, вперед! Быстро! Я не могу понять, дышит генерал или нет!

— Проезжайте, проезжайте! — подал голос Хэнкс.

Бревно убрали с дороги, и Джейкоб погнал лошадей во весь опор. Минутами позже мимо них проскакал страшно серьезный Хэнкс. Он пристроился впереди фургона. Так они ехали почти двадцать минут. Наконец Абигайль пересадила «генерала» в угол.

Затем попросила Джейкоба остановиться, что он и сделал. Хэнкс, как и ожидалось, развернулся и подъехал к ним.

Солдат сунул голову в фургон. Абигайль только этого и ждала. В обеспокоенное лицо Хэнкса ткнулось дуло револьвера. Джейкоб взял из рук ошеломленного солдата мушкет. После чего, следуя советам Абигайль, отпустил лошадь англичанина, а его самого заставил раздеться почти догола. Они отправились дальше, а смущенный солдатик остался сиротливо стоять на дороге. Джейкоб тихо посмеивался себе под нос.

— Есть здесь что-то, сделанное не из воска? — крикнул он Абигайль.

Она глянула на восковой револьвер, валявшийся рядом с ней на сиденье, и пожала плечами.

— Я же говорила: мне пришлось много думать над тем, как следует вести себя в той или иной ситуации.

Они миновали Уайт-Плэйнс. Далее начиналась нейтральная полоса. Это была территория беззакония, в чем имели возможность когда-то убедиться Джон Андре и Исав Морган. Джейкоб весь подобрался — беглецы в любую минуту могли встретиться с дезертирами обеих армий.