Дьёдонне Гнамманку - Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина

• Название: Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина
• Автор: Дьёдонне Гнамманку
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-235-02335-8

К 200-летию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина вниманию читателей предлагается первая полная биография Абрама Петровича Ганнибала (около 1696—1781), знаменитого предка великого русского поэта. Судьба этого человека кажется невероятной: чернокожий пленник, проданный в рабство в Стамбуле, он становится крестником и неотлучным секретарем Петра Великого, получает образование во Франции и всю свою жизнь посвящает служению России в качестве военного инженера, а затем генерал-аншефа русской армии. Автор книги, африканский исследователь Д. Гнамманку, предлагает свою версию происхождения прадеда Пушкина, которая, несомненно, вызовет интерес и в России.

---

Решил Фиглярин, сидя дома,

Что черный дед мой Ганнибал

Был куплен за бутылку рома

И в руки шкиперу попал.

Сей шкипер был тот шкипер славный,

Кем наша двигалась земля,

Кто придал мощно бег державный

Рулю родного корабля.

Сей шкипер деду был доступен,

И сходно купленный арап

Возрос усерден, неподкупен,

Царю наперсник, а не раб…

У Пушкина не было тех обширных материалов о предке, какими мы располагаем сегодня. Не было у него также прямых доказательств знатного происхождения «черного деда». Но он гордился своим чернокожим предком. Лучшим доказательством тому служит письмо поэта от 1830 года: «В одной газете (почти официальной) сказано было, что прадед мой Абрам Петрович Ганнибал, крестник и воспитанник Петра Великого, наперсник его (как видно из собственноручного письма Екатерины II)… генерал-аншеф, и проч. — был куплен шкипером за бутылку рому. Прадед мой если был куплен, то, вероятно, дешево, но достался он шкиперу, коего имя всякий русский произносит с уважением и не всуе. Простительно выходцу не любить ни русских, ни России, ни истории ее, ни славы ее. Но не похвально ему за русскую ласку марать грязью священные страницы наших летописей, поносить лучших сограждан и, не довольствуясь современниками, издеваться над гробами праотцев».

Сегодня мы располагаем собственноручным прошением А. Ганнибала императрице Елизавете. Нет оснований не доверять сведениям, приведенным в челобитной, так как Елизавета знала все о происхождении просителя. История княжества Логон на озере Чад подтверждает заявление Ганнибала о том, что под властью отца было три города (Гнамманку).

9

Великая и Малая Русь (Украина) и Польша, разумеется, не находились под властью Турции. Однако эти территории постоянно подвергались нападениям крымских татар, вассалов Османской империи, захватывавших во время своих набегов огромное количество пленных (особенно в XV—XVI веках). Прим. перев.

10

Савва Лукич Владиславич-Рагузинский (? —1738) — граф, русский дипломат, потомок боснийских князей Владиславичей; его отец, притесняемый на родине турками, переселился с семьей в Рагузу и принял двойную фамилию. Смолоду занялся торговлей, а в 1702 году стал тайным агентом русских дипломатов, князя Голицына и Украинцева. Исполняя два дела одновременно, он явился с товарами в Азове в 1702 году, как бы изучая торговый путь по Черному морю, а через год очутился в Москве, где был обласкан Петром I. Снабженный русскими товарами, Владиславич вернулся в 1705 году в Константинополь к посланнику Толстому, через три года опять приехал в Москву, получил право беспошлинной торговли и двор на Покровке, а в 1710 году — чин надворного советника и малороссийское поместье; участвовал в Прутском походе; получил от правительства Рагузы диплом на графский титул. В 1716 году отправился в Италию, где провел шесть лет, вел переговоры с римской курией и сенатами Венеции и Рагузы, а также наблюдал за присланными для образования русскими. Смерть папы Климента XI помешала заключению конкордата с Россией, и Владиславич вернулся в Петербург. Екатерина I отправила его чрезвычайным посланником в Китай; благодаря его энергии 3 апреля 1728 года был подписан выгодный для России мирный договор (Брокгауз-Ефрон).

В «Письмах и бумагах Петра Великого» он именуется Саввой Рагузинским, иллирийским шляхтичем из Царьграда. Петр познакомился с ним в 1702 году, когда Савва был «греческим купцом» в Азове, захваченном у турок в 1696 году. За коммерческие услуги Петр I дал ему 6 июля 1703 года жалованную грамоту на право торговли в России, пожаловав ему вместе с тем в Азове «дом и лавку торговую». В 1711 году Савва сопровождал Петра в Прутском походе.

Предприимчивый Савва стал затем владельцем мануфактур и имений на Украине, торговой конторы в Архангельске, позднее был возведен в графское достоинство. В 1716 году он получил от Петра в Прибалтике, в Рижском уезде, в аренду крупные мызы Лаудону и Лубану. При Екатерине I в 1725 году граф Савва Рагузинский был отправлен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Китай; в результате переговоров 14 июня 1728 года был заключен Кяхтинский трактат.

«Доставка негритят была делом рук «греческого купца Саввы», имевшего в Константинополе давнишние торговые связи. Ему… в видах, дальнейшей карьеры важно заручиться расположением царя… Савва и взялся доставить… арапов в подарок Петру, любившему всякие редкости. Турецких сановников того времени легко было подкупить…» (Леец, с.21). Прим. перев.

11

Здесь и далее в приводимых документах сохраняется орфография оригинала. Прим. перев.

12

Власти Валахии, через которую проходил путь посольства, не толь ко не препятствовали русским, но даже помогали им. Подтверждение тому — выдержка из росспросных речей Андрея Васильева (человека Саввы) в Посольском приказе: «А ведомостей де никаких он, Андрей, едучи через Волоскую землю ни о чем не слыхал и не ведает. Только де как он, Андрей, с теми арапами приехал в Ясы и тамошной де волоской господарь, уведав об нем и о тех арапах, его, Андрея, тотчас из Яс выслал с теми арапами на загородный двор, на котором живет человек его господарской, от Яс с милю, в деревне Татарам, для того что де в то время в Ясах в приезде были из розных мест для своих потреб многие турки. И естли б де он, господарь воложской, над ним так не помилосердствовал, и его б де, Андрея, с теми арапами турки поймали, понеже турки в вывозе из турецкого государства в иные страны зело присмотривы и осторожны» (Лаптева, с. 184). Прим. перев.

13

А. Фарварсона Петр пригласил в Россию в 1698 году, во время своего пребывания в Англии. Англичанин стал составителем устава морского училища и первым преподавателем в нем (Пекарский, 1862). Прим. перев.

14

Дело не только в том, что русские научились делать, но в том, как. «В войнах того времени господствовала линейная тактика. Шведский король, которого справедливо считали выдающимся полководцем, внес в нее новшество — для атаки он сводил свои войска в плотные колонны и бросал на узком участке в штыки… Но под Полтавой Петр сумел разрушить отработанный прием шведской пехоты…» Он сам провел рекогносцировку и выбрал место для лагеря, прикрытое с флангов и сзади лесом, обрывом и рекой. У выбранного места был один недостаток: в случае успешной атаки русские были бы сброшены с обрыва… Но Петр учел это обстоятельство, как и то, что шведам о нем известно…

К вечеру 25 июня Петр I разместил войска на выбранном им поле, а к утру будущего дня здесь был уже обустроен полевой укрепленный лагерь. Подступы к нему закрывала передовая позиция: шесть четырехугольных земляных редутов, построенных в одну линию на расстоянии ружейного выстрела друг от друга, и четыре таких же редута, расположенных перпендикулярно к первой линии… Военный историк… А. Соколовский писал: «Это гениальное движение русского царя к противнику… создало в военной истории единственный пример так называемого наступления укрепленной позиции» (Шишов, с.76).

То ли Карл XII уповал на мифическую слабость русской армии, то ли разведка подвела его, однако шведские войска двинулись прямо в расставленную западню. Провалилась и надежда на то, что атака, начавшаяся в три часа утра, будет неожиданной и мгновенной (солдатам даже не выдали с собой хлеба) — русские дозоры обнаружили шведские части и подняли тревогу.

«Как и было задумано русским командованием, шведы, пойдя в атаку, натолкнулись на огонь редутов, и колонны наступавших оказались расколотыми на части. Местность не позволяла им обойти ни фронтальные, ни перпендикулярные к русской позиции линии полевых укреплений. В результате, прорываясь с большими потерями через редуты, шведская пехота утратила свое главное преимущество — стремительность атаки.

В ходе сражения Петр преподнес своему сопернику и другой тактический сюрприз. По законам все той же линейной тактики за линиями редутов должна была стоять пехота, прикрытая с флангов кавалерией. Царь отказался от такого привычного построения войск и за линией редутов поставил всю драгунскую конницу — семнадцать полков с артиллерией под началом Меншикова. Такой поворот событий весьма удивил шведскую пехоту. Четырнадцать знамен и штандартов стали трофеями русских драгунов уже после первой схватки на передовых позициях…» (Там же.). Прим. перев.

15

Телетова (1978), с.278. Именно она первой высказала предположение, что на этой картине Петр изображен со своим чернокожим крестником.

16