Максим Резниченко - Мертвый Город

• Название: Мертвый Город
• Автор: Максим Резниченко
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013

Оружейник узнал, что его друг, Михаил, пребывает в комме. Не медля и надеясь помочь, он решил отыскать его в мире снов. Уже находясь на самой грани сна и бодрствования, когда разум перестает ощущать собственное тело, и когда сон становится реальностью, он внезапно почувствовал, как что-то или кто-то, не давая мыслям собраться и сосредоточиться, подхватил его сознание. Все произошло очень быстро. Он не успел среагировать на чужое вмешательство.

Прошлое встретило Оружейника пустыми улицами мертвого города, места, где пятнадцать лет назад, он сдавал экзамен, чтобы стать Плетущим. И снова, как и тогда, их шестеро. И снова, как и тогда, с ними Клаус. Кто он: человек или самозванец под его личиной? События развиваются совсем не так, как помнит Оружейник. Да и может ли он вообще что-либо вспомнить?

Лишенный большей части собственных возможностей, теряя в яростных схватках с тварями друзей, он неумолимо пробирается к выходу из этого сна, сна-ловушки, сна-откровения…

---

– Катя? – Семен вопросительно смотрит на нее.

Ее реакция на попытку вспомнить что-либо из жизни наяву ничем не отличается от нашей, и спустя какое-то время, когда девушка уже пришла в себя, она срывающимся голосом вдруг выдает:

– Я хочу домой! Я хочу домой! Выведите меня отсюда! Я не хочу здесь умирать! Я хочу домой! Выведите меня!

Соня порывается встать, чтобы успокоить подругу, но я удерживаю ее. Семен хмурится, но я уже не вижу этого. Шагаю к Кате, которая шарахается от меня, но так и не успевает достаточно далеко отстраниться. Слезы и страх в ее глазах неожиданно сильно задевают меня. Я тяну ее к себе и через мгновенье прижимаю к своей груди. Она на миг замирает, напрягается, но почти сразу успокаивается и тут уже дает волю эмоциям. Девушка вздрагивает от плача и громко всхлипывает, а потом даже пытается вырваться, но я держу ее до тех пор, пока сам не чувствую, что она достаточно успокоилась. Кажется, Клаус хмыкает, но я не обращаю на него внимание. Я хочу только, чтобы Катя прекратила истерику.

– Прости, – шепчу в ее каштановые волосы. Девушка отстраняется от меня, и я более не удерживаю ее. Она заглядывает мне в глаза, и я снова повторяю, – Прости.

Несколько долгих секунд она смотрит на меня, высоко вскинув брови, отчего ее небольшое круглое личико кажется совсем детским, а потом медленно и почти незаметно кивает несколько раз.

– Я был не в себе, когда позволил поднять на тебя руку, – негромко говорю я, – Клянусь, последнее, что я хотел, это причинить тебе боль.

Катя следит за моим взглядом, который я бросаю на Клауса, сдвинувшегося с места и направившегося к дальней стене здания, за которой открывается вид на площадь с белым фонтаном, а потом снова смотрит на меня и со вздохом роняет:

– И ты меня извини. Я не должна была так на тебя набрасываться. Просто я очень испугалась, что вы с ним, – кивок в сторону Клауса, – начнете выяснять отношения, и дело закончится плохо.

Соня подходит к нам, обнимает Катю за плечи и протягивает ей бутылку с водой.

– Выпей.

– Спасибо, – благодарит девушка и здоровой рукой принимает ее.

Соня одобрительно мне кивает и усаживает Катю на раскладной стул, который сама «достает». Смешно выпятив нижнюю губу, она резко дует вверх, где ее светлая челка выбивается из-под вязанной шапки и лезет в глаза.

– Клаус! – зовет Семен, – А ты что скажешь?

– Ты о чем? – поворачивается к нему парень.

– Ты можешь что-нибудь вспомнить?

– Да, – спокойно отвечает тот, и также невозмутимо встречает направленные на него взгляды.

– И что же ты помнишь? – чуть более напряженно, чем нужно интересуется Рыжий.

– Все, – следует короткий ответ, и Клаус снова отворачивается к окну, выходящему на площадь.

– А именно, – спрашиваю уже я.

– Как мы девять дней блуждали по мирам в поисках дальнейших проходов-дверей, – отвечает парень, бросив на меня взгляд, в котором мне привиделась насмешка. Или показалось? – Как я хожу днем в свою школу, у меня, кстати, послезавтра контрольная по математике. – Он уже в открытую ухмыляется, вспомнив, видимо, наше первое занятие в классе Марины Яковлевны.

– То есть ты хочешь сказать, что никаких проблем при попытке что-либо вспомнить у тебя не возникает, – переспрашиваю я еще раз.

– Именно это я и говорю, – кивает он, но задать свой новый вопрос я не успеваю, потому что Клаус сам спрашивает меня, – А ты помнишь что-нибудь?

Говорить или нет?

– Помню, – отвечаю, – кое-что.

– И что же? – его серые глаза с искренним интересом следят за мной.

– Я помню, как должен выглядеть выход из этого мира.

– Это и без того известно.

– Известно, – не спорю, – но я прекрасно помню, что этот экзамен мы уже сдали.

– Ты это о чем? – вставляет Семен, и теперь они все смотрят на меня.

– О том, что пятнадцать лет назад мы все вместе сдали этот экзамен и стали Плетущими.

– Пятнадцать лет?! – восклицает Рыжий, а у Сони вырывается изумленный вздох.

– Это так, – твердо отвечаю я. – Пятнадцать лет назад мы уже были здесь.

– Макс, ты головой не ударялся? – Семен недоверчиво смотрит на меня.

– Допустим, – вдруг совершенно серьезно говорит Клаус, – допустим, ты прав, хотя мне с трудом верится в подобное. Но тогда каков смысл нашего здесь пребывания? Для чего мы снова оказались в этом месте спустя, как ты говоришь, пятнадцать лет? И почему никто, кроме меня, ничего не помнит? И как мы здесь все вместе оказались?

– Я и сам хочу знать ответы на эти вопросы, – и добавляю, – как жажду выяснить, по чьей вине тут оказался я и вы все.

– Нет, ты что, серьезно? – недоумевает Рыжий, – Ты серьезно веришь в то, что говоришь?

– Абсолютно.

– Предположим, – говорит Клаус, не давая Семену сказать, – что все обстоит именно так, как ты нам рассказываешь. В любом случае, чтобы покинуть этот сон, нам нужно найти выход из него…

– Зачем? – в свою очередь перебивает его Рыжий.

– Что? – поворачивается к нему Клаус.

– Зачем искать выход? Можно ведь и так уйти отсюда.

– Я уже пытался, – говорю ему я, – и у меня ничего не получилось.

– Да ну.

– Ну да. И «созерцать» я также не могу. Пробуй сам.

На какое-то время разговор утихает, когда ребята прикрывают глаза, видимо, пытаясь «созерцать» или даже уйти отсюда.

– Ничего не понимаю, – Соня первой нарушает молчание, – у меня ничего не выходит.

– Как такое возможно? – не то растерянно, не то требовательно спрашивает меня Семен.

– Я не знаю, – развожу руками и обращаюсь к Клаусу, – а ты можешь «созерцать»?

– Нет, – качает он головой.

– Никогда и ни о чем подобном я раньше не слышала, – негромко произносит Соня, а у Кати предательски заблестели глаза.

– Значит так, – твердо говорю я, – давайте будем думать обо всех странностях, что с нами сейчас происходят, после того, как мы выберемся отсюда. Сейчас нам нужно искать выход из этого мира.

– Правильно, – поддержка Клауса кажется мне непривычной, – ты говорил, что помнишь, как мы сдавали этот экзамен.

– Помню. Выход из этого мира должен выглядеть, как зеленая дверь в белой стене. Она находилась в здании очень похожем на то, что стоит по ту сторону площади, – взмахом руки указываю направление, – Для того, чтобы добраться до выхода, нужно подняться на пятый этаж ратуши. Так мы ее называли.

– Твари? – бросает Семен.

– Тварей было много, но мы со всеми справились, и никто из нас не пострадал, разве что Сергей подвернул ногу, – Я молчу об исполинском монстре, который едва нас всех не достал, а Клаус так и не смог добраться до зеленой двери. Я отчаянно надеюсь на то, что мы сможем быстро найти зеленую дверь и покинуть это странное место.

– Так давайте закончим с этим, – решительно рубит воздух рукой Рыжий.

Неожиданно для себя я оказываюсь в центре внимания и понимаю, что последнее слово остается за мной.

– Нам нужен отдых, – наконец говорю я, – Десяти минут хватит. Проверьте оружие, одежду и обувь. Подкрепитесь и попейте воды – потом на это не будет времени.

Багровые небеса над головой меняют свой цвет, окрашиваясь в светло-зеленые тона. Непривычный и необычный свет придает этому негостеприимному миру новые оттенки, пугающие и зловещие.

Подчиняясь привычке, в который уже раз пытаюсь «созерцать», чтобы оглядеться, но у меня ничего не получается. Ловлю на себе изучающий взгляд Клауса, что стоит сейчас у окон, выходящих на площадь и необычный фонтан на ней. Он призывно кивает мне, и я подхожу к нему. Какое-то время мы стоим рядом друг с другом, глядя на здание по ту сторону площади. Рыжий занял позицию у противоположной стены, за которой находится внутренний двор, а Соня хлопочет с Катей.

– Странный фонтан, – Клаус первым нарушает молчание.

Я не отвечаю, глядя на него. Парень смотрит на площадь, но взгляд его затуманен, какой бывает обычно у глубоко задумавшихся людей.

– Знаешь, Оружейник, – негромко роняет он, – там, на развалинах, я едва не убил тебя.

Клаус говорит совершенно спокойно и невозмутимо, словно пересказывает сюжет прочитанной книги.

– Только один человек может называть меня так, как совсем недавно это сделал ты. И я не могу сказать, что мне не нравится это имя, – его губы раздраженно кривятся.

Я слушаю его молча, хотя, сказать по правде, хочется ответить ему что-то вроде: «Что же ты не попробовал?» Признаться, мне просто любопытно, что же он хочет мне сказать. На какой-то миг я ловлю себя на мысли, что попросту соскучился, иначе не скажешь, по общению с ним. Столько лет Клаус был для меня мертв, а сейчас он стоит рядом, только руку протяни. И еще как-то вдруг я решил для себя, что сделаю все, чтобы в этом сне, на этом экзамене, не допустить его гибели. Видимо, что-то отражается на моем лице, тень неожиданных для Клауса мыслей, потому что он говорит, похоже, совсем не то, что хотел:

– Ты изменился, Максим. Очень. Я говорю сейчас с тобой и не чувствую от тебя никакой угрозы, как это бывает обычно. И в тебе нет злости.